А за ним дело не станет. Обыскав сад, гостиную, музыкальную комнату, библиотеку и даже кухни, Маркус обнаружил Онорию в её комнате, чьё расположение он заставлял себя забыть. Но он провёл в Уинстед Хаус столько времени, что знал, где находятся личные комнаты, и, обойдя все остальные помещения в доме, он задумался, неужели Онория не ожидала, что он найдёт её там? – Маркус! – почти взвизгнула она. – Что ты здесь делаешь? Очевидно, она действительно не ожидала, что он найдет ее здесь. Первые же слова, сорвавшиеся у него с губ, были совершенно необдуманными: – Что с тобой такое? – Со мной? – Она поспешно села на кровати, подтягивая тело к изголовью наподобие краба. – Что с тобойтакое? – Но это не я убежал с бала, чтобы дуться в углу. – Это не бал, а концерт. – Твой концерт. – Я буду дуться, если мне захочется, и сколько пожелаю. – Что? – Ничего. – Онория посмотрела на него и скрестила руки на груди. – Тебе не следует здесь находиться. Маркус махнул рукой, словно говоря «Ах, можно подумать!» (с большим сарказмом). Онория перевела взгляд с его руки на лицо: – Что это должно означать? – Ты недавно провела около недели в моей спальне. – Ты был еле живым! Совершенно верно, но Маркус был не готов признать её правоту. – А теперь, – проговорил он, переходя к более важной теме, – я поясню, что оказал тебе добрую услугу, спровадив Бриджертона. У Онории от ярости приоткрылся рот: – Ты… – Он не принадлежит к числу людей, с которыми тебе стоит водить знакомство, – отрезал Маркус. – Что?? – Ты не могла бы говорить тише? – зашипел он. – Я не шумела, пока ты не появился, – прошипела в ответ она. Маркус сделал шаг вперёд, не контролируя себя: – Бриджертон тебе не подходит. – А я не утверждала, что подходит! Леди Данбери подозвала его к нам. – Она сущая ведьма. – Ты это уже говорил. – И снова скажу. Она, наконец, соскочила с кровати: – Что собственно такого «злокозненного» в том, что мне представили Колина Бриджертона? – Она пыталась заставить меня ревновать! – Маркус почти кричал. Они оба замолкли. Оглянувшись на отворённую дверь, Маркус поспешно подошёл и закрыл её. Когда он снова повернулся к Онории, девушка стояла так неподвижно, что можно было видеть, как она дышит. Глаза казались огромными на лице – то самое «совиное» выражение, которое так его нервировало. В зыбком свете свечей глаза Онории светились серебром, словно гипнотизируя. Она прекрасна. Маркусу это было известно, но её красота снова ошеломила его до дрожи в коленях. – Зачем леди Данбери это делать? – тихо спросила она. Маркус стиснул зубы, чтобы удержать ответ, но наконец выговорил: – Не знаю. – Почему она думала, что ей удастся вызвать в тебе ревность? – не отступала Онория. – Потому что она считает, что ей подвластно всё, – в отчаянии ответил Маркус. Всё, что угодно, только не правду. Он хотел сказать Онории о своей любви, но сейчас неподходящий момент. Он не так хотел это сделать. Она снова сглотнула, что было особенно заметно на фоне полной её неподвижности: – А почему ты считаешь своим делом выбирать мужчин, с которыми мне следует или не следует знакомиться? Маркус ничего не ответил. – Маркус! – Меня попросил Дэниел, – сдавленным голосом выговорил он. Ему нечего стыдиться. Он также не испытывал стыда и за то, что раньше не рассказал ей об этом. Но ему не нравилось быть загнанным в угол. Онория испустила долгий дрожащий вздох и закрыла рот рукой, словно удерживая оставшийся воздух, затем крепко зажмурила глаза. Маркусу показалось, что она вот-вот расплачется, но потом понял, что так она пытается сдержать эмоции. Печаль? Злость? Он не знал, и по какой-то причине это причиняло ему боль. Он хотел знать её. До конца. – Ну, что же, – заговорила Онория. – Мой брат уже возвращается, так что ты свободен от обязательств. – Нет, – это слово прозвучала как клятва, вырвавшись из глубины его существа. Она посмотрела на него в нетерпеливом недоумении: – Что ты имеешь в виду? Маркус подошёл ближе. Он сам не знал, что он делает. Но остановиться не мог. – Я имею в виду, нет. Я не хочу освобождаться. Онория приоткрыла рот. Он сделал ещё шаг. Сердце тяжело билось, нечто жаркое и требовательное разгоралось внутри. И если в мире существовало что-то, кроме них двоих, то Маркус ничего не знал об этом. – Я хочу тебя, – сказал он с грубой прямотой, но абсолютно честно. – Я хочу тебя, – снова повторил он, беря её за руку. – Хочу. – Маркус, я… – Хочу целовать тебя, – и он притронулся пальцем к её губам. – Обнимать. Я весь горю, Онория. Маркус обхватил её лицо ладонями и поцеловал. Он целовал её со всем накопившимся жаром, с голодным желанием. С того момента как он понял, что влюблён, эта страсть разрасталась в нём. Наверное, она всегда находилась в нём, ожидая, пока он осознает. Он любит эту женщину. Он её хочет. Она ему нужна. Прямо сейчас. Маркус всю свою жизнь вёл себя как идеальный джентльмен. Он никогда не флиртовал. Не повесничал. Он ненавидел, когда на него обращали внимание, но сейчас он хотел находиться в центре её внимания. Ему захотелось поступить неправильно, поступить плохо. Поднять Онорию на руки и отнести в постель. Снять с неё всё до последней нитки и поклоняться её телу. Он хотел показать ей всё то, что не знал, как выразить словами. – Онория, – произнёс он, поскольку мог сказать только это. И, возможно, по голосу она поймёт, что он чувствует. – Я… Я… – Она коснулась его щеки, не сводя с него глаз. Губы её раскрылись, и он увидел, как розовый кончик языка скользит по ним, увлажняя их.