Снова вздох. – Обстановка в городе, отношение к властям, многие, очень многие правители недооценивали данные аспекты, за что и поплатились. – Если убийства будут продолжаться, да еще такие – кровавые, плюс притеснения, дефициты, думаете, горожане встретят нового правителя с распростертыми объятиями? – Для нас будет достаточно, если не станут особо рьяно сражаться за старого. – То есть это вы убиваете? – решил спросить напрямую Владимиров, и рука снова скрылась под подушкой. – Как вы можете! – Ответ последовал незамедлительно, и возмущение казалось достаточно искренним. Даже половицы скрипеть перестали. – Мы не убийцы, мы – патриоты и благородные дворяне! – Очень благородно предавать своего герцога, – не смог сдержаться Владимиров. – Не герцога, а этих выскочек де Верней! Древнейшие фамилии забыты, их наследники притесняются, а ведь мои предки веками верой и правдой служили герцогству! Долг истинного патриота, сына родной земли, принять единственно верную сторону! – Вашу? – Это пустой разговор, инспектор. – Неожиданно собеседник успокоился. – Я изложил вам свою просьбу. – Просьбу? – Не переоценивайте себя. С вами, без вас, мы победим, а когда это случится, вспомним, кто и чью сторону принял в решающий час. Глава 12 – Упереус обнаружен и временно, я повторюсь – временно, – придавая важности словам, Даниил поднял указательный палец, – обездвижен и обессилен. – Ты же говорил, значит, осиной в бок – и готово. – Маленькие глазки настоятеля подозрительно сощурились. – Ошибся, – показно смутился Даниил. – Исходя из вашего описания, я предположил, что, как и говорил, мы имеем дело с Nosferatus vulgaris, или с Носферату обыкновенным, на деле же это оказался более сильный и свирепый подвид Nosferatus… э-э-э… magnus, или Носферату большой, он же – великий. Понадобилось… – Больше ни токена не дам! – понял его по-своему настоятель, и, надо сказать, правильно понял. – Что вы такое… даже в мыслях не было. – Даниил опасливо покосился на парочку рослых храмовников, стоявших в кабинете с начала разговора. Их присутствие сильно напрягало Даниила. Физиономии парней совсем не напоминали лица смиренных братьев, каковыми представил их настоятель. – Однако, пока мы препираемся, упереус может очнуться, вырваться на свободу и начать свои мерзкие, так сказать, деяния. – Уговор был, что ты убьешь монстру! Даниил вздохнул – не всегда получалось повысить цену. – Конечно, я помню и никоим образом не, так сказать, отказываюсь, но, как я уже говорил, монстра оказалась несколько сильнее ожидаемой. В связи с этим завершение ритуала будет произведено вне стен храма. – Видя, как напряглись здоровяки, Даниил поспешно закончил: – Однако вам это ничего не будет стоить, за все, так сказать, уже заплачено. – Ну так завершай! – Как только мы рассчитаемся, я выведу упереуса, и больше вы нас не увидите. Не убийство или поимка монстров, а именно это – получение обещанной платы – было самым сложным в ремесле Даниила, а иногда и самым опасным. Он надеялся, еще живой предполагаемый монстр убережет храмовников от опрометчивых поступков. Настоятель нахмурил лоб, явно выискивая подвох, пожевал губами, затем громко заскреб пятерней по затылку. – Мы будем глядеть, если выйдешь один, без монстры, то… – Он не закончил, предлагая Даниилу самому додумать. – Конечно, мне еще понадобится плотный полотняный мешок, черный, как известно, на свету упереусы звереют и кидаются на всех и все. – Ну да, известно, значит… – Храмовник еще некоторое время хмурился, после чего полез в ящик стола. Даниил напрягся, одна рука уже давно ласкала рукоять гладия – в ближнем бою он привык полагаться на меч. – Вот, держи. – Пальцы повертели и выронили на стол один золотой. – И вот еще. – Поверх монетки опустился небольшой полотняный мешочек, не черный. – Что это? – с подозрением спросил Даниил. – Мощи святого Иоанна! – благоговейно и почти натурально вздохнул храмовник. – Это тебе за работу, значит. Как и мое благословение. Даниил взял мешок, монету, покатал ее на ладони. – Мы сговаривались о трех. – Он не сводил взгляда с настоятеля. – Верно, но с тобой мое благословение и мощи святого, а они бесценны. – Когда это вы меня благословили? – Только что. – Настоятель пару раз небрежно махнул рукой перед лицом Даниила. – Теперь можешь идти. – Никуда я не пойду! Отдайте мне оставшуюся монету и заберите ваши кости. – Он бросил мешочек на стол. – Не богохульствуй! – Как минутой ранее Даниил, настоятель также вытянул палец, придавая словам важность. – Как говорил святой аль-Вован, в знаменитой проповеди у ручья, – терпимость, смирение и бескорыстие, значит, среди первейших добродетелей истинно верующего. И я, как отец настоятель, обладаю ими, значит, сверх всякой меры. Однако… – Палец как бы невзначай указал на рослых храмовников. – Не все… э-э-э… братья набралися нужного… э-э-э… смирения… Даниил поспешно спрятал золотой. – Вот как, угрожать. Я ведь тоже, случайно естественно, могу пырнуть какого-нибудь особо ретивого брата. – Он передвинул кресло так, чтобы в поле зрения попали все три храмовника, рука демонстративно огладила меч и ножны. – В храме множество братьев, все они горят желанием жертвовать собой во имя истинной веры и спасения души, – парировал настоятель. – А если я расскажу всем, что вы жулики и проходимцы? – Что есть мирская молва, особенно когда грядет Конец Света. Мы – временные гости в этом мире, земная жизнь, устремления, деньги, страсти – все тлен и суета сует. – Вот и отдал бы мне деньги. – Разговор кончен! – Ладонь настоятеля хлопнула по столу. – Между прочим, я спас вашего брата Уинкота, которого вы все считали съеденным, – в попытке получить хотя бы часть из недоплаченного, буркнул Даниил. – Не ты, но наши молитвы уберегли брата Уинкота от преждевременной встречи с Создателями. Ты выступил лишь орудием Всевидящих, а всю работу делают они. Согласись, не будешь ты благодарить веревку, что спасла утопающего, ибо благодарности достоин лишь тот, кто бросил ее, ну и вытянул, значит. – Взгляд переместился на рослых храмовников. – Проведите нашего… гм… гостя к молельне, пущай делает положенное, значит, ну и мешок дайте. Только глядите, шоб ничего, кроме монстры, не умыкну… – он кинул взгляд на Даниила, – случайно не забрал с собой. Храмовники дружно кивнули. Глава 13 Все мы – сестры, Кротость – наша добродетель, Целомудренность – наша красота, Внешнее – лишь покрывало, Внутреннее – суть. Владимиров отступил, пропуская процессию Смиренных Сестер. Во втором куплете их гимна – инспектор помнил – пелось о стыде Сестер, но, вопреки стихотворным строчкам, выше пояса женщины были оголены. Подтверждая, что в понятие «стыд» и «целомудренность» каждый вкладывает свое, лица их были скрыты плотными вуалями, опускавшимися из широкополых белоснежных шляп. Прохожие расступались, некоторые откровенно пялились на бюсты сестер. Так как в основной массе в Сестры шли женщины старшего возраста, их обвислые груди, на взгляд инспектора, мало кого могли возбудить, впрочем – у всех свои вкусы. Мимо храма Теней, служители которого, вопреки зловещему названию, просто старались поменьше жечь электричество, вдоль авеню Масок инспектор Владимиров, переваливаясь, двигался в сторону участка. После ночных посетителей он так и не заснул. М-да, задачка. Меньше всего хотелось влезать в политику, но политика влезла в него. С одной стороны, Советник торопит расследование, с другой – заговорщики хотят спустить на тормозах. А что прикажете делать ему – простому инспектору уголовной полиции? А делать следует то же, что и всегда, – свою работу, а там как пойдет. – Чего глаза красные? – встретил его в коридоре капитан.