– Во-от, значит, сперва пропала статуя святого Тахла, мы, значит, расстроились, а то как же не расстроиться: статуя дырку в полу закрывала, ну а потом уже монстра завелась. – Монстра? – Ага, – радостно закивал брат настоятель, кажется, он так себя назвал, Даниил не особо забивал голову запоминанием всех этих титулов в многочисленных храмах Варосса. – Мы так думаем. – Брат настоятель почесал стриженый затылок. – Эта же монстра статую и сожрала. – Возможно, вполне возможно… С причинно-следственной связью у парня было так себе. Минуту назад он же говорил, что монстр появился после пропажи статуи. Храм был из небогатых – невысокое серое строение, затертое более именитыми соседями, такими как храм культа Гериона и святилище Мелитты. К тому же брат настоятель не производил впечатление особо умного человека, во всяком случае при знакомстве. Но Даниил не первый год жил в этом мире, если верить адептам культа Дхьяны – восьмом из девяти миров, а если верить трясунам-гоутамистам – первом из двенадцати. Словом, Даниил понимал: если парень пролез наверх, пусть и в захудалом храме, он далеко не так прост. А манеры деревенщины и речь неуча – для усыпления бдительности недругов, каковых в любой организации, будь то храм или контора фирмы, хоть пруд пруди. – Брата Уинкота насмерть перепугала, а брата Левайна вообще сожрала, – между тем продолжал живописать ужасы монстра настоятель. – Истинно, истинно твердят пророчества и святые свитки, близится Конец Света! – У вас есть свидетели? – Даниилу почти удалось скрыть разочарование в голосе. Не то чтобы часто, но бывало – монстры, чудовища, справиться с которыми его нанимали, на поверку оказывались плодами не в меру буйной фантазии и многолетнего воздержания, помноженными на злоупотребление горячительных напитков некоторых монахов, или храмовников. – А то как же! – Рука брата настоятеля дернула витой шнур, конец которого болтался у его правого плеча, а начало терялось в темноте сводов. За спиной у Даниила что-то звякнуло, скрипнула дверь. – Пригласи брата Уинкота! – крикнул настоятель. Дверь снова скрипнула. Да, храм Апокалиптиков был не из богатых. Даниил попытался вспомнить, встречал ли он подобные храмы в иных местах, где приходилось путешествовать. Кажется, нет. В таком случае культ, возможно, из местных, варосских. Вопрос был очень важен, ибо от него зависело материальное вознаграждение его – Даниила. Здесь, как говорится, главное – не продешевить. – Вызывали? Даниил настолько погрузился в вычисления, что пропустил момент, когда рядом с ним возник худой храмовник в сером, как все они, балахоне, со стриженым, опять же как у всех, затылком. – Да, брат. Расскажи нашему, значит, гостю, каков из себя монстра. – Страшный! – взвизгнул худой, да так, что Даниил вздрогнул. – Глазищи красные, горят, а из пасти слюна капает. А еще когти, рога и копыта! Даниил скосил взгляд на фреску за спиной брата настоятеля. На ней было изображено красноглазое рогатое создание с козлиными ногами и когтистыми руками. Кого-то в сером балахоне оно засовывало в клыкастую, исходящую слюной пасть. – Как заорет: «Высосу твою кровь!» – Он еще и разговаривает? – заинтересовался Даниил. – Ну, не то чтобы, – смутился худой очевидец, – но мог бы заорать. – Все ясно. – Даниил сплел пальцы перед грудью и тяжело вздохнул. – Это Nosferatus vulgaris. Весьма коварный и – главное – прожорливый представитель рода Упереус. Вам повезло, что я был поблизости и смог прибыть достаточно быстро. В полнолуние Nosferatus входит в полную силу, и тогда… слышали про монастырь Ньюбугский? – Нет, – дружно замотали головой братья. – У них также завелся Nosferatus. Погибли все, включая собак, кошек и одного монастырского мерина, рыжего. Хорошо, ваш покорный слуга, – Даниил скромно склонил голову, – успел вовремя. – Так это… – настоятель вновь поскреб затылок, отчего его маленькие глазки превратились почти в щели, – вы ж говорили – все умерли, к чему успели-то? – К тому, что зараза могла перекинуться на других. Умерщвленные Nosferatus vulgaris по прошествии трех дней сами становятся упереусами. – И собаки? – Собаки – особенно. Ловить трудно. По счастью, я, как уже говорил, вовремя прибыл в означенную обитель и всадил всем погибшим осиновые колы в сердца, естественно, после соответствующего ритуала. – И собакам? – И собакам. А осина, особенно освященная в купели святого Телемаха и благословленная в самом Атомном храме Клапрота, – осина нынче дорога. Братья согласно закивали. – Конец Света! Два раза по тысячу лет тому, было уже такое перед Великим Потопом… – Осина подорожала? – заинтересовался Даниил. – Э-э-э нет, но твари, один вид которых вызывает ужас и заставляет члены неметь, ненасытные до крови людской твари покидали чертоги Преисподней, дабы… э-э-э… выползти наружу, под солнце, значит. Погода сойдет с ума, снега станут идти беспрестанно, а влага земная выйдет из берегов, дабы затопить грешников. Лишь истинно верующие – апокалиптики спасутся в катаклизме, значит, и понесут слово истины далее. Похоже, братьев понесло, но Даниил важно кивал каждому слову. – С вас пять золотых. – Чего! – опешил настоятель, брат же Уинкот просто громко икнул. – Считаем. – Даниил вытянул специально припасенные для таких случаев карманные счеты. – Освященная осина – раз. – Костяшка переместилась по проволоке. – Защитные амулеты – два. Вы же не хотите, чтобы зараза распространилась дальше. Алхимические ингредиенты для привлечения монстра – три; серебряный меч с одноразовым заклятием, а именно: само заклятие, заточка, шлифовка меча, нанесение охранных рун – четыре. Ну и сама, так сказать, работа – пять. – Пять костяшек были сдвинуты, подкрепляя слова. – Пять, не знаю. – Брат настоятель движением руки отослал икающего свидетеля. – Мы, значит, смиренные монахи, посвятившие себя молитвам и взявшие обет бессребреничества. – Тем более вам не нужны деньги! – А еда! А одежда! А энергия из Атомного храма! К тому же монстра сожрала пока только брата Левайна, а он все равно никому не нравился, выпивал… Похоже, идея расстаться с пятью токенами пугала брата настоятеля значительно сильнее монстра. Контракт был готов уплыть из рук. – Четыре! Но только для вас и из уважения к вашему… э-э-э… богу, ну и обету бедности. – Три. – Три? Но это… я же объяснял – осина, амулеты, алхимия… – Слыхал, в городе объявился Гарольд из Ровении по прозвищу Серый Волк – прославленный охотник… – Гарольд – шарлатан и выскочка, к тому же с дурацким прозвищем, волки и так серые… – Послушаем, значица, его, сколько он запросит за монстру… – Три так три, – поспешил согласиться Даниил. – Но имейте в виду, точнее я смогу сказать лишь при более близком, так сказать, знакомстве с… гм… объектом, возможны дополнительные расходы… – Три, и ни токена больше, или я посылаю за Гарольдом. – Ну хорошо, хорошо, – утешало, что он не ошибся в настоятеле, тот действительно не случайно оказался на своем месте, – ведите, где там ваша монстра. Но имейте в виду – один золотой вперед! Глава 4 Опустившись в щель, токен запрыгал внутри стены, по пути слегка позванивая. В отличие от большинства других в храм Общих Знаний так просто не войдешь. Только после небольшого подношения в виде медяка кусок стены отъезжал в сторону, открывая темный проход. В конце его – инспектор Владимиров помнил – несколько дверей, ведущих в комнатушки-предбанники. Так и есть. Он потянул ближайшую на себя, вошел, заперся изнутри. Атомные боги, хоть бы какую скамейку поставили! Прямо перед ним, на стене, размещались четыре небольших колеса. На одном по ободу – буквы, на трех – цифры и по стрелке под каждым, нарисованной белой краской на стене. Когда человек посещал храм впервые, требовалось придумать свое расположение колес, после чего сделать приличное пожертвование. Храмовники якобы запоминали каждого именно по колесам, и в следующий раз мзда была заметно меньше. Однажды инспектор Владимиров уговорил друга сказать ему свой личный код, после чего пошел в храм, пытаясь выдать себя за другого. Ничего не вышло – храмовники отказались принимать инспектора, из чего он сделал вывод – все дело в имени и внешности, а колеса так – для отвода глаз. – Всеволод Орсон Владимиров – полиция! – громко произнес он, после чего поставил колеса в универсальное для полицейских положение. Официальные запросы в храм оплачивало герцогство, хотя и не особо приветствовало, полагая подобные траты пустым расточительством. Если все могут решить храмовники – зачем полиция? Щелкнул замок, стена с колесами отошла, Владимиров с трудом протиснулся в образовавшуюся щель – для кого они их строят? Для низкоросликов! За дверью сидели служка и один из большеголовых. Служка указал рукой за спину: – Вам туда. Большеголовый промолчал. Храмовники Общих Знаний выкупали детей у родителей или из приютов еще младенцами, прямо с этого возраста начиная пичкать их своими знаниями – древние и очень опасные ритуалы. Из сотни в относительно здравом уме к совершеннолетию оставался один, максимум двое. Что случалось с остальными – молва умалчивала, не знал и Владимиров, хотя ему вроде по должности знать положено. Но вот этот один или двое становились большеголовыми. Нет, размер головы был ненамного больше обычного, но дело не в этом. Человек словно переставал быть человеком. Вроде он здесь и вроде нет. Вроде слышит и видит тебя, а никак не реагирует. Следующий коридор, в противовес первому, был ярко освещен и – слава Атомным богам – широк, стены украшали раскрашенные барельефы. Чего здесь только не пестрело – фигурки людей и животных, дверги, центаврийцы, растения, надписи на человеческом, эльфийском и десятке незнакомых языков… В который раз инспектор Владимиров задался вопросом – зачем это все? Соискатель, пришедший в храм за ответами, вряд ли задержится, дабы полюбоваться изяществом лепки, праздные зеваки сюда не добираются, тогда – для чего? Наверняка подобные украшения обошлись храмовникам недешево. Пройдя и этот коридор, Владимиров оказался в следующей комнате, на этот раз попросторнее. Большеголовый – это был старик: редкий седой пушок смешно обрамлял огромную лысину, ни дать ни взять одуванчик, – скрестив ноги, восседал в стенной нише, рядом с ним стоял толмач, тоже старик, но не лысый и помоложе. – Задайте ваш вопрос, – нараспев произнес толмач. Еще поговаривали, что они все в этом храме – кастраты. Инспектор ухмыльнулся. – В чем смысл жизни? Толмач на некоторое время замер, закрыв глаза, большеголовый и не открывал их. – Ответ на данный вопрос подразумевает формулировки и понятия, что находятся вне вашего уровня знаний, – через некоторое время продекламировал старик, у которого с большеголовым было что-то вроде невидимой связи: тот – думал, этот – говорил. – Задайте правильный вопрос. Что ж, и на этот раз не получилось. Всякий раз, посещая храм, инспектор спрашивал о смысле жизни и всякий раз получал одинаковый ответ. Ничего, когда-нибудь он натолкнется на большеголового, который ему ответит. А пока придется задать тот вопрос, с каким пришел. Точнее, не совсем вопрос.