- Ч-что?! – вместо педали газа нога почему-то упрямо давила на тормоз. Такого он никак не ожидал услышать. Уж более вероятной ему казалась просьба искупать ее в ванне из бриллиантов или что-то в этом роде. - Марго, вы неповторимы, - признался он, все-таки нащупав ногой нужную педаль. И вовремя, потому что позади его машины уже гудела пара разгневанных джипов, водители которых не понимали, от чего этот идиот в спортивном Мерседесе уже пропустил два зеленых сигнала и вознамерился пропустить еще один. - Я знаю, - с достоинством ответила она, - Если бы такие как я толпами ходили по улицам, вы вряд ли решили бы заниматься ошейником для моей собаки посреди ночи. Но не волнуйтесь, у вас будет на это время. Визит к херру Шульцу займет не более нескольких минут. - Но что вам от него нужно? - У меня не выходит из головы то, о чем я рассказала вам в ресторане. Хочу поговорить с ним по душам. - А до завтра это никак нельзя отложить? – Нарышкин смутно помнил, о чем Марго говорила за обедом. Что-то о резиденте, президенте и шпионах. Впрочем, он вообще плохо соображал весь день. Визит к странному немцу Андрей считал более чем неуместным. Особенно учитывая то, что по последним наблюдениям сейчас его совсем немного отделяет от высшего блаженства, о котором он так давно мечтает. Может быть пара фраз, может заезд в какой-нибудь романтичный ресторанчик. - Видите ли… - она внимательно оглядывала своего пса, прикидывая, как будет смотреться на нем ошейник со стразами, - Если я не поговорю сейчас, я проведу мучительную ночь, думая о таком явно не привлекательном субъекте, как Густав. Согласитесь, он не может претендовать на центральную фигуру приятных снов. Так что лучше поставить точку перед тем, как я отправлюсь в постель. Нарышкин почувствовал жар в висках. Она сказала «я отправлюсь в постель». «Я», а не «мы». Из этого следовало, что пока она даже не рассматривает возможность замены этих местоимений. Он ощутил себя человеком, на макушку которого только что вылили ведро холодной воды. - Но, если ваши подозрения относительно причастности херра Шульца к шпионской сети верны, такой визит может оказаться довольно опасным. - А разве вы не сопроводите меня? – она удивленно вскинула брови. И несчастный потомок русских бояр понял, что при такой постановке вопроса все кроме согласия на визит вредит его репутации самоотверженного рыцаря. *** Главный бухгалтер многострадального предприятия Петр Семенович Барсуков, кряхтя и поминутно вытирая пот со лба мерил шагами спальню, от нервной неуклюжести время от времени натыкаясь то на огромную кровать, то на комод. И то и другое в спальню поставила жена Петра Семеновича, которая, согласно ее представлениям о хорошей жизни наводнила квартиру монстроподобной мебелью с белой лакировкой и золотом. На законный вопрос Петра Семеновича «на хрена им в их-то годы кровать, лишь слегка уступающая размерам спальни» она только фыркала и закатывала глаза. И вот теперь, несчастный глава семейства, уже успевший вырастить двоих детей и теперь пестующий четырех внуков, вынужден был бочком ходить по спальне. И это в его-то нервном состоянии, с его-то давлением и прочими недугами, связанными с тяжелым, а подчас и рискованным трудом. - Баба, кафету! – громко требовал младший внук в гостиной. - Сейчас, пупсичек! – проворковала жена, - Но потом сразу спать. А то уже поздно. Петр Семенович вздохнул и присел на кровать. Конфеты уже давно хранились в спальне, поскольку все иные места тут же рассекречивались и опустошались детьми. А им, как известно, сладкого много есть нельзя. Как и ожидалось, дверь аккуратно отворилась, и на пороге возникла супруга главбуха – Нина Григорьевна. Женщина по всем параметрам не маленькая – высокая, статная, упитанная, не растерявшая за годы своей привлекательности. Она строго взглянула на мужа. - И чего это ты вздумал на покрывале отдыхать, - проворчала она и направилась к комоду. - Я на кровать присел, а не на покрывало, - тихо ответил Петр Семенович, - Что-то нехорошо мне. - Дуслик, - жена выдвинула ящик комода и вытащила из него коробку шоколадных конфет, - Сними покрывало и валяйся, сколько хочешь. А если тебе станет еще хуже, возьми валидол из моей тумбочки. Ты знаешь где. - Хуже некуда, - вздохнул главбух. Жена подняла на него глаза: - Давление мерил? - Нинусь, - он болезненно поморщился, - Разве все проблемы связаны с давлением… - В твоем возрасте – да, - отрезала жена, которая была младше его всего на полтора года. Петру Семеновичу не хотелось вдаваться в объяснения о причинах своего недуга. Конечно, он мог бы рассказать о том, что творится на заводе, приклонить голову к ее пышному плечу и поплакаться о своем тяжелом положении. Но что толку. Разве она может ему хоть чем-нибудь помочь. Только разнервничается. Придется потом ей скорую вызывать, всю ночь валидолом отпаивать и слушать, как она тяжко вздыхает сквозь сон. Раньше нужно было думать, когда он влезал в авантюру с Гусарской колбасой. А теперь… какой смысл нервировать еще и жену. На ней вон внук уже неделю висит, пока его родители в Греции загорают. Ей сейчас не до производственных проблем мужа. Поэтому он лишь кивнул и ответил: - Ладно, сейчас померяю давление. - Вот-вот, - она взяла конфету, отправила коробку обратно в комод и двинулась к двери, - И, если за 160-т обязательно выпей лекарство. Не дожидайся, пока оно подскачет еще выше. - Хорошо, - согласился Петр Семенович, и дверь за женой закрылась. Он тяжело поднялся и снова заходил по маленькому проему между кроватью и стеной. Как он мог поддаться на уговоры такого ненадежного человека! Как он мог втянуться сам, и втянуть молодого парнишку в такое опасное дело. Он – который и копейки чужой за всю свою бухгалтерскую жизнь не присвоил, на старости лет тоннами крадет мясо. Кроме всего прочего, стыд-то какой! Конечно, он бы не пошел на такое, если бы не долги сына. А уж потом и выбраться было никак нельзя. А Васька! Васька – совсем мальчика, чему он его научил?! Воровству! Он! Петр Семенович Барсуков – представитель старшего поколения, как пахан на зоне, право слово. Главбух снова вытер пот со лба. А теперь вот он вынужден послать мальца на опасное дело. Не дай Бог чего, ведь его и посадить могут. Шуточное ли дело, забраться в чужую квартиру. Пусть и за колбасой, все равно это кража с незаконным проникновением. Семен Петрович вздохнул. Уж лучше бы у Васьки все получилось. Что-то он и сам не звонит, и на звонки не отвечает, а время-то уже за полночь. Семен Петрович снова схватился за мобильный телефон, набрал номер и долго слушал протяжные гудки. - Дома ты его оставил что ли? – пробормотал он и набрал другой номер. «Абонент недоступен» - ответил ему механический голос. И интонация этого голоса главбуху показалась издевательской. - Сволочь! Отключил телефон! – в сердцах прошипел он, - Сам все заварил, а теперь и знаться со мной не хочешь! Думаешь, если я тонуть буду, так промолчу?! Черта с два! Я тебя без всяких сожалений сдам, скотина паршивая! В этот момент он вдруг почувствовал, как холод волной прокатился по позвоночнику. Голова неожиданно разболелась. А в висках застучало одной отвратительной мыслью: лаборант Лютиков хранил образцы гусарской колбасы в холодильнике, которых не нашли. Ведь его убийство очень похоже на заметание следов. И отсюда следует прозрачный в своей логичности вывод: если следы заметают, то и Васька, и сам он – прямые участники авантюры, являются теперь персонами нонграта. Он схватил мобильный телефон и дрожащими пальцами снова набрал номер своего молодого подельника. *** Марго нажала кнопку пятого этажа, лифт захлопнул двери и устремился вверх. - Я не понимаю, зачем мы едем, - Нарышкин изо всех сил старался казаться равнодушным, хотя делать это в замкнутом пространстве наедине с вожделенным объектом своей неуемной страсти было практически невозможно, - Вы же сами сказали, что в его окнах свет не горит. - Хм… - она пожала плечами, - во-первых, я могла ошибиться. Мы всего-то один раз заезжали к нему с Тимочкой, когда собирались на танцы. А, во-вторых, Густав может элементарно спать. То, что для Марго не составит никакой проблемы разбудить человека посреди ночи, дабы поинтересоваться, не является ли тот шпионом, Андрей даже не сомневался. А потому прекратил задавать вопросы и просто ждал, когда же чертова дверь откроется, и тем самым пресечет его пагубные мысли о грубом изнасиловании беззащитной женщины. Мао в ее руке приоткрыл один глаз, и покосился на ухажера своей хозяйки. А потом словно понял, о чем тот думает, недвусмысленно зарычал. - Ну, дорогой мой, - ласково проворковала Марго и погладила его по розовому хохолку, - Я тоже не слишком люблю этого немца. Но мы у него долго не задержимся, не переживай. «Может мне покрасить челку в розовый цвет? – неожиданно пришло в раскалывающуюся болью голову ее несчастного спутника, - Может тогда у меня появится шанс если не на любовь, то хотя бы на человеческое ко мне отношение?!» Двери лифта раскрылись. - Приехали, - Марго вышла на площадку и огляделась. После чего не слишком решительно заявила, - Кажется, дверь была слева от лифта. Хотя я точно не помню, тогда мы уже успели выпить с Тимочкой бутылку шампанского. - В таком случае, лучше подождать до утра, а то перебудим всех соседей, - Нарышкин потер виски и тоже огляделся. Квартир на площадке насчитывалось три, и две слева от лифта, - Или позвонить вашему немцу. Он сам и откроет. Марго задумалась, потом усмехнулась: - Странно, мне такая мысль в голову не приходила. Наверное, для меня она слишком уж рациональная. Впрочем, я все равно не знаю ни одного телефона Густава. А до завтра я ждать не желаю. И весьма некрасиво с вашей стороны настаивать в данной ситуации на обратном. Нарышкин понял, что дальнейшие препирательства настроят его даму против него, а потому прикусил язык. Тем временем Марго решительно двинулась к одной из дверей слева от лифта и так же решительно нажала на кнопку звонка. В квартире раздались трели, которые не прекращались, пока из-за двери злым и сонным голосом не осведомились, какого хрена кому-то нужно посреди ночи. - Можете не открывать, - Марго фыркнула, - и так понятно, что у вас нет ничего общего с изысканной Европой. Идите и спите дальше. За дверью начали гневно отвечать, попутно посылая Марго не то в эту самую Европу, не то еще куда подальше, но она и не думала слушать. Она надавила на кнопку соседнего звонка. На этот раз ответили быстрее, минут через пять. - Кто там, - послышался сонный женский голос. - Простите, пожалуйста. Я ищу Густава Шульца. Он не в этой квартире живет? - Нет, в соседней, - устало пробормотали за дверью. - Ох, - она подкинула Мао на руке и развернулась на сто восемьдесят градусов, - Я всегда путаю лево и право. Подойдя к нужной двери, она снова надавила на кнопку звонка. Но шагов за дверью не послышалось ни спустя три минуты, ни спустя пять, ни даже семь. Зато вновь активизировались в первой разбуженной квартире. - Я сейчас милицию вызову, мать твою! – заорали там, - Сейчас милиционеры тебе покажут мать Кузькину. Шляются тут по ночам, спать не дают. - Господи, какие же навязчивые люди! – Марго закатила глаза, убрала пальчик с кнопки звонка, и повернулась к своему спутнику, - Попробуйте вы, а то у меня уже рука устала. - Мне кажется, что вашего немца просто нет дома, - усмехнулся он, - Выдержать семь минут непрерывной трели может только тот, кто ее явно не слышит. - Да? – она вздохнула, - А может он выпил снотворное и спит крепче обычного? - В таком случае, мы его уже не добудимся.