Она испытывала искушение сказать ему что-то язвительное в ответ. Это было ее первой реакцией. Ей всегда удавалось вывести его из себя. Но сегодня она преследовала другие цели. Ей нужно было апеллировать, если не к его сочувствию, то хотя бы к его личным интересам. Она должна была убедить его, что если он вернет ей Эви, то она оставит его в покое. Ей нужно было убедить его, что она ему не враг; что она не «отрицательный персонаж», как выразился Андерсон. – Благодарю вас, мистер Кейв, – сказала она дружелюбным тоном, пытаясь при этом не выглядеть дурочкой. – Вы очень любезны. Но я уже завтракала и даже выпила две чашки кофе. – Что ж, прошу Вас, – он пригласил ее внутрь, удивленный ее поведением. Он явно ожидал чего-то иного. – Расскажите, что привело вас в такую даль так рано, да еще и в выходной. Он распахнул перед ней дверь, и она вошла в огромную гостиную, которая оказалась такой же теплой и гостеприимной, как и сам Кейв. Дизайн в полинезийском стиле с бамбуковыми панелями был очарователен, его прекрасно дополняли плетеная мебель и открытый очаг. В комнате было множество окон с видом на океан и горы. – Великолепное место, – невольно восхитилась она. – Благодарю, – сказал он. – Я спроектировал его совместно со своим клиентом, гостиничным магнатом из Фиджи. Там он строит чудесные поместья в таком же стиле. Это не более чем хижина в его представлении. – На вашем месте я бы проводила здесь все свое время, – сказала Кери. – Несколько далековато от цивилизации, – сказал тот, не в силах скрыть сарказм, прокравшийся в его тон. Кери сдержала порыв посоветовать ему построить вертолетную площадку. Во-первых, это было бы неуместно, во-вторых, вполне возможно, что она у него уже и так была. Вместо этого она осмотрела все остальное, что могла увидеть из этой комнаты. Кухня была массивной, в центре стояла столешница, размеры которой были больше, чем вся ее квартира. Также ей была видна часть столовой, в которой стоял стол из материала, напоминавшего мрамор. Дальше был коридор, который, должно быть, вел к спальням. Ей показалось, что оттуда доносятся чьи-то голоса. Латиноамериканка лет сорока, с убранными в пучок волосами, открыла раздвижную дверь и вошла в комнату. – Принести вам чего-нибудь выпить? – спросила она, и Кери узнала голос из динамика домофона. – Нет, благодарю вас. Она улыбнулась и затем повернулась к Кейву. – Мистер Кейв, я собиралась проверить все ли в порядке с вашим другим гостем. – Хорошо, Грейси, – сказал он, и она скрылась в коридоре. Он повернулся к Кери. – Пожалуйста, присаживайтесь. Ко мне вчера приезжал на ужин клиент. Было уже поздно, и я позволил заночевать ему в гостевой комнате. Думаю, он только начинает просыпаться. – А мне показалось, что я кого-то слышала, – сказала она, усаживаясь на одно из плетеных кресел. – Может он говорил во сне или у него заурчало в животе. Он рассмеялся собственной шутке. Кери его не поддержала. Казалось, он понял, что вышел за рамки приличий и вернулся к прежнему тону. – Что ж, детектив Локк, – сказал он более сдержанно, расположившись напротив нее, – надо отметить, что это был наш наиболее...дружелюбный разговор за все время знакомства. Прошу вас, положите конец неопределенности и объясните мне, чему я обязан столь приятной неожиданности. Кери сделала глубокий вдох. Вот он. Решающий момент. Не оплошай, Кери. – Ладно, мистер Кейв. Я расскажу вам, почему я здесь. Но сначала я хочу, чтобы вы поверили, что у меня нет никаких скрытых мотивов, и все, что я вам скажу – истинная правда. – Вы намекаете на то, детектив Локк, что вы не всегда были откровенны со мной? – спросил он почти жеманно, наклонив к ней голову. Он явно не собирался ей верить. – Именно. Я не всегда была откровенна с вами, так же, как и вы не всегда были честны со мной. Мы уже давно играем в эту игру, Джексон. Но это опасная игра. Я устала от этих игр. Я просто хочу домой, и все. Я хочу забрать мою девочку и пойти с ней домой. При словах «моя девочка» Кейв резко отшатнулся, игривая ухмылка стерлась с его губ. – Я понятия не имею, о чем вы говорите… – начал было он, но Кери остановила его, приподняв руку. – Все в порядке, – сказала она, стараясь говорить спокойно, и чтобы в ее голосе не звучало упрека. – Я ни в чем не обвиняю вас. Полагаю, что мы не с того начали. Вы представляли Алана Пачангу, похитителя детей, который похитил пропавшую девочку. Я занималась розыском этой девочки. Как вам известно, мою дочь Эви тоже похитили. Кейв вздрогнул, но ничего не сказал. Кери сочла это хорошим знаком и продолжила, пока он не передумал слушать. – Думаю, что изливала на вас всю горечь потери, потому что вы защищали похитителя, в то время как таким же образом похитили мою собственную дочь. Это было нечестно по отношению к вам. В конце концов, вы просто делали свою работу. Я думаю, что на какое-то время я зациклилась на вас, обвиняя вас во всех своих проблемах. Понимаете, я просто проецировала на вас все свои страхи и разочарования? Кейв откинулся на спинку стула, внимательно слушая ее. Скрип плетеного кресла прозвучал даже приятно, поскольку он не позволил воцариться гнетущей тишине. Он смотрел на нее нахмурившись, будто она была горевшей лампочкой. Кери не могла разгадать его реакцию. Наконец, он заговорил. – Должен сказать, я удивлен, что слышу от вас эти слова, детектив, – недоуменно и подозрительно произнес он. – И, думаю, меня можно простить за некоторый скептицизм, с которым я к ним отнесусь. Вы круглый год совали свой нос в мои дела, мешали мне работать, давали мне негативные рецензии. У меня есть основания полагать, что вы, возможно, даже пошли против закона, взломав мой офис и украв конфиденциальные данные. И теперь вы говорите мне, что прозрели и понимаете, что я не так уж и плох, как вам казалось? – Нет, так далеко я бы не зашла, – призналась Кери. – Раскроем карты, Джексон? Я не думаю, что ошибалась в вас. Я знаю людей, на которых вы работаете, и я от них не в восторге. Я знаю, чем вы занимаетесь. Мы можем быть честными друг с другом хотя бы в этом. Я хочу сказать, что то, что вы защищаете не самых лучших людей, еще не означает, что вы ответственны за похищение моей дочери или за все, что с ней произошло с тех пор. Это разные вещи. И я хочу, чтобы вы знали, что я просто не поняла это сначала. Но я понимаю это сейчас. – И что вам дало это внезапное понимание? – ядовито спросил он, еще не понимая, к чему приведет этот вопрос. Кери сделала еще один глубокий вдох. Это был ее последний козырь. Если это не сработает, то все будет кончено. – Кой Трембли, – тихо сказала она. – Кто? – спросил он, округлив глаза. – Ваш сводный брат, Кой Трембли. – Как вы узнали о нем? – резко спросил он, оглядывая пустую комнату своего уединенного горного убежища, как будто кто-то мог их подслушать. – Я искала информацию о вас и наткнулась на это дело. Я поняла, что произошло, Джексон. Когда я изучила это дело, обвинения, которые ему были предъявлены и что с ним в конечном итоге случилось, мне стало намного легче понять, почему вы делаете то, что делаете. – Пытаешься меня обработать, – недоверчиво сказал он. – Нет, Джексон. Я поняла тебя. Я поняла, что ты был свидетелем того, что твоего брата несправедливо обвинили в ужасном преступлении, и поэтому решил посвятить себя тому, чтобы этого не случилось с другими. Я сама мать похищенного ребенка. И надеюсь, ты понимаешь, что не все обвиняемые невиновны. Но не могу не признать, что ты занимаешься этим, потому что среди обвиняемых также есть и невиновные. И не так уж много людей, готовых взять на себя бремя защиты. Ты один из них, Джексон. Я уважаю это, хотя мне это и нелегко. Нелегко особенно тогда, когда виновные получают свободу. Ты ведь понимаешь, насколько мне нелегко, не так ли? – Да, думаю, все эти годы тебе было нелегко, – признал он. – Благодарю за понимание, – сказала она. – Я сделала шаг к тому, чтобы мы перестали видеть друг в друге врагов. Конечно, формально мы находимся по разные стороны баррикад. Но я хочу перестать думать о тебе – о человеке, о Джексоне, – как о плохом парне и начать видеть в тебе просто человека, который делает свою работу. И делает ее безупречно. – Стараюсь, – ответил он. – Знаю. Просто я не осознавала этого раньше. И я надеюсь, что ты перестанешь считать меня отрицательным персонажем. Я тебе не враг. Я не хочу причинять тебе вред. Я принимаю, что независимо от того, выиграю я какие-то дела или проиграю, ты и твоя юридическая фирма все равно будете существовать. Больше я на тебе не зациклена. Черт, возможно, я даже уйду из полиции. – Ты о чем? – спросил он. – Я перегорела, Джексон. Конечно, я старалась помогать людям. Но главным моим желанием было найти мою дочь. Если бы у меня получилось это, то все остальное отошло бы на задний план. Я знаю, что она все еще жива, и я хочу быть с ней. Я хочу снова стать просто мамой, готовить обеды и помогать на уроках рисования. Если бы все это вернулось ко мне, то работа в полиции потеряла бы свой смысл. Кейв внимательно посмотрел на нее. Казалось, он изучал ее. Он она не могла разгадать выражение его лица. Она не понимала, верил ли он ей или нет, или же ему было просто наплевать. – Так чего именно вы хотите от меня, детектив Локк? – он задал вопрос. – Чтобы вы замолвили слово. У вас много клиентов, которые знают многих людей. И я надеюсь, что один из них может знать, где находится Эви, кто ее удерживает, и, возможно, попросит его просто отвезти ее в ближайший участок, на автобусную остановку ​​или еще куда-нибудь. Я просто хочу, чтобы моя дочь вернулась. Я не буду открывать дело на похитителя. Черт, я даже сдам свой значок, если только это поможет. Я прошу вас, пожалуйста, скажите это своим людям. Скажите это всем, кто, по вашему мнению, может знать людей, которые знают людей, которые знают, где Эви. Разве не так уж плохо было бы хоть раз принять другую сторону, Джексон? В этот момент их внимание привлек шум, доносящийся из коридора. Грейси помогала тучному мужчине лет шестидесяти, одетому в одежду, которая была ему мала, пройти в гостиную. Его пурпурные трусы торчали из-под пояса, а грудь была обнажена и покрыта густыми, курчавыми и спутанными, как воронье гнездо, волосами. Он был сонным, и у него явно было похмелье. Теперь Кери стала понятна шутка Кейва об урчащем животе. Жалкие остатки его седых волос торчали у него на голове, словно ирокезы. Его лицо имело нездоровый пепельный оттенок, было сплошь изборождено глубокими морщинами, а у шеи свисали множественные подбородки. Его глаза были черными и крошечными. Он был ей смутно знаком. Когда он увидел Кери, его глаза слегка округлились, и он неуклюже попытался прикрыться. – Детектив Локк, – сказал Кейв тоном, соответствующим обстоятельствам, – это Герберт Уоссон, председатель Wasson Media Group. Херб, это детектив Кери Локк из полиции Лос-Анджелеса. – Приятно познакомиться, – пробормотал Уоссон. – Я не ожидал, что здесь есть кто-то еще. – Все в порядке, – сказала Кери. – Я все равно собиралась уходить. – Я вас провожу, – сказал Кейв, и они оба встали. – Я тоже рада знакомству, – сказала Кери Уоссону, направляясь к двери. – Да, – ответил мужчина. Казалось, он хотел сказать что-то еще, но не придумав ничего подходящего, просто повалился в кресло, вытянув ноги. – Спасибо, что заглянули, детектив, – сказал Кейв официальным тоном. – Спасибо, что выслушали меня, Джексон, – сказала она, пытаясь сохранить в голосе личные интонации. – Давайте оба постараемся видеть друг в друге не врагов, а просто людей со своими интересами. Думаю, что так мы сбережем немало нервов, верно? – Вы удивитесь какие чудеса с нервной системой творит бег на длинные дистанции, детектив. Клянусь вам. – Буду знать, – сказала Кери со всем теплом в голосе, на какое была способна. – Спасибо, Джексон. И, пожалуйста, не забудьте о моей просьбе поговорить со своими знакомыми. Я буду вам очень признательна. Вы же знаете, что я просто ищу выход. – Я это знаю, – ответил он ровным голосом, глядя на нее холодными глазами. – Еще раз спасибо, что заглянули, детектив. – Пожалуйста, зовите меня Кери. – Конечно. Спускайтесь по склону осторожнее. Там есть очень крутые повороты, детектив. Он закрыл дверь, прежде чем Кери успела ответить. Идя обратно к своей машине, она понимала одно. Он не купился. Он все еще видел в ней врага. И ее дочь все еще могла поплатиться за это. ГЛАВА 10