- Значит, можем и не справлять? – лукаво спросил он. - Как это не справлять? – возмутилась я, - У ребенка должен быть отец! - Какого ребенка? Я прокололись, зажав ладонью рот. Хотелось сказать ему не в такой обстановке, но гормоны, видимо, развязывают мне язык. Я смотрела на Курта большими глазами, а он точно такими же на меня. - Беременная я… - обескураженно прошептала я. - Как давно? Почему не сказала раньше? – нахмурился Курт, пребывая в странной заторможенности. - Думала, что начнёшь осторожничать, а я от гормонов с ума схожу, очень хочется… - Конечно буду, – задумчиво протянул он, - С этого момента только осторожно, под одеялом и с выключенным светом! - Ты что, шутишь? Курт рассмеялся, а потом вдруг замолчал. Кажется, в нем происходила какая-то работа мысли. Он переваривал то, что услышал. Когда он, наконец, осознал сказанную ему информацию, то подскочил ко мне, подхватил на руки, поднял в воздух и начал кружить: - Эх, рыжуля! - кричал он, - Кобылка моя! Не в холостую, значит, мы старались! Я засмеялась: - Поставь меня на место! Голова же закружится! Курт осторожно опустил меня, а потом прижал к своей груди. Он гладил меня по голове и целовал в макушку, так мы и стояли, счастливые и наслаждались друг другом в тишине. - Но лучше, конечно, чтобы это был мальчик, - вдруг нарушил тишину Курт, улыбаясь, довольный и какой-то задумчивый. - Почему? А как же девочка? - Если будет девочка, боюсь, каждого, кто к ней подойдёт, я просто перестреляю. Глава 33. Анна. Эпилог 10 лет спустя... - Стройся! – прозвучал громкий бас, каждый раз вызывавший во мне праведное возмущение. Детям не больше десяти лет, а Курт обращается с ними, как со взрослыми! Каждое утро либо он, либо кто-то из его людей строят мальчиков на плацу, приучая к дисциплине. Молодые генетические солдаты уже в девять лет проходили физическую подготовку, учили устав и умели выживать, обращаться с оружием и выполнять стратегические задачи. Отцы учили их всему, что умели сами – ведь эти дети были будущим человечества. Иногда у меня сердце обливалось кровью, когда я отпускала своих мальчиков на очередную вылазку в лес или на охоту. Но я понимала, что Курт хорошо следит за сыновьями и всегда рядом. Он пускает их в свободное плавание, чтобы они думали, что действуют самостоятельно, но при этом неотступно следит за ними и всегда приходит на подмогу, если вдруг появляются трудности. Да, Курт и остальные: Сергей, Теон, Альберт, Мигель и другие мужчины оказались строгими, но любящими отцами. Над ними довлел долг, и я понимала, что они пытались совмещать его с личным, любовью к собственным детям. Я понимала, что Курту сложно. И пыталась поддерживать его во всем. К всеобщему удивлению, мои первенцы оказались двойняшками – темненький Брайан и совершено рыжий Майкл. Курт посмеялся однажды, что второй не от него, и его принесла какая-то лисица. За такую несмешную шутку я неделю не готовила ему завтрак. После родов мы стойко держались предписаний врача, воздерживаясь от близости несколько месяцев. Но после того, как ограничения были сняты, просто обезумели. Курту очень нравилось, что после родов заходить в меня стало легко и он мог не осторожничать. Не удивительно, что после такого я почти сразу забеременела снова. Брайан, Майкл и Дориан были почти одного возраста, и Курт спрашивал с них одинаково, несмотря на то, что Дориан на год был младше братьев. - Ох… сегодня опять Курт. Мальчишкам спуску не будет, - посетовала София, держась за огромный живот. Она была уже на восьмом месяце и все время пыхтела. Это была ее третья беременность за десять лет. При каждом рождении ребенка Теон шутил, что каждый точно его, потому что «вон, посмотрите, какой лысый. Весь в папку». У него было чувство юмора ещё хуже, чем у Курта. Хорошо, что у мужа не такое. Хотя, Софии почему-то нравилось. Я никогда ее не понимала в этом отношении, - Опять загоняет ребят, в прошлый раз я обрабатывала им ссадины на коленях. Берт упал и поранился. - Зато спят хорошо. Ночью тихо. Тишь да благодать, - с облегчением подала голос Дария. Она тоже была беременна, как и София. Но, в отличие от нее, в очередной раз. Они с Сергеем вообще не могли остановиться. Это был ее пятый ребенок, и Квартейл сам настоял, чтобы после родов она воспользовалась негормональной контрацепцией. Социализация солдат должна проводиться при здоровой матери. Дария согласилась, потому что не сомневалась, что Сергей сделает ей и шестого. Плац находился рядом с детской площадкой. Солдаты посчитали, что пример должен подаваться с самого детства, подрастающее поколение мальчишек приобщалось к армейским порядкам с младенчества. Мамочки каждое утро наблюдали, как их дети превращались в солдат. Не скажу, что всем это нравилось. На моих руках задремала Мия – двухлетняя рыжая девочка. После пятого ребенка я тоже решила остановиться и воспользоваться контрацепцией. Голова раскалывалась от детской неугомонности. Дети генсолдат очень выносливы и энергичны. Да, они никогда не болели, но и справляться с ними было ужасно сложно. Не знаю, как бы я смогла без Курта. Для таких нужна была железная рука – в них чувствовалось столько энергии и силы, что некоторые могли проявить жестокость. Дети всегда жестоки, а если ощущают свое превосходство… - Дарел, выше ноги! – сделал замечание Курт семилетнему сыну Дилана и Арианы, - У тебя они что, деревянные?! В такт, в такт! Когда Дилан начал проявлять внимание Ариане, она отнеслась к этому прохладно. Ариана вообще всегда была спокойная и рассудительная девушка. Бедный мужчина ходил как в воду опущенный – так она его зацепила. Когда к нам приезжала вторая контрольная с их развязным женщинами, Курт сказал, что Дилан не ходил ни к одной. Да и с Адель так и не встречался ни разу. Когда я поговорила об этом с Арианой, она спокойно выслушала, деловито сцепив на столе пальцы и молча кивнула, ничего не сказав. Через месяц Ариана была уже беременна от Дилана. - Дилан с выдержкой, не стал поддаваться удовольствию, когда его сердце занято. Значит, верный. Значит, надежный. Не подведёт и не предаст, - так же спокойно говорила Ариана в одном из разговоров со мной, - Кстати, и в постели очень хорош. Хотя мне не с чем сравнивать, но мне он нравится. Определенно, да. Меня забавлял ее официальный тон, я же видела, как её глаза блестят от счастья. Через полгода после моих родов мы нашли пропавшую группу из Перианта, которая жила в полуразрушенной хижине какого-то лесника. Двадцать человек ютились в одной комнате, когда их нашла группа Курта. Остались в живых только иммунные. Пожилая пара, подросток тринадцати лет и семнадцать девушек. В Перианте сбором ягод мужчины не занимались, девушкам повезло, что они ушли из поселения. Так что через десять лет в нашем поселке остались почти одни пары. Тем, кому пара не досталась, не особо переживали, потому что Аллель так и не остепенилась. Даже несмотря на то, что прошла лечение, и весьма успешно. - Ну Анна, сама посуди, - говорила она, когда я пыталась отчитывать ее за развязный образ жизни. В очередной раз, - Я привыкла. Мне хорошо так. Да, после лечения мое либидо теперь не на таком высоком уровне, но ведь мне и не надо. У всех почти есть пара, - на этом моменте она разочарованно вздыхала, - Эх, теперь уж и не вернёшь былые времена. Мне и так приходится долго воздерживаться. Пять любовников вообще ни о чем. Я устала махать на нее рукой, в итоге оставив в покое. Вот только ожидания Квартейла она так и не оправдала - Аллель оказалась бесплодна. А вот иммунитет у наших детей оказался на достаточно высоком уровне. Они очень хорошо подходили для уничтожения гипергрибниц. - Учёные читают много книжек, но все равно остаются идиотами, - вот что по этому поводу сказал Курт. Мила вышла замуж на Дэна. Ни для кого это не стало неожиданностью, учитывая, сколько времени они проводили вместе. На совершеннолетие Дэн подарил Миле костюм женщины-кошки, который добыл в очередном рейде. Она напялила его и пошла взбираться на все, что возвышалось над землей выше метра. - Дэн, сюда, быстро! – прокричал в тот день Теон, пытаясь сдержать неистовый смех. - Что такое? – с подозрением спросил Дэн. - Мила долбанулась с торца дома, иди забирай свою бедовую. Дэнис поднял с земли охающую Милу, которая повредила лодыжку и понес в лазарет. Она забралась к нему на спину, крича, что теперь он ее пони. Дэнис вызвался сам ухаживать за Милой, никого к ней не подпустил. Никто и не удивился, Мила и так, бывало, жила у него по неделе. Убиралась, готовила, и они целыми днями играли в приставку. Видимо, Дэн так тщательно проводил процедуры и добросовестно делал массаж Миле на связки ног, что спустя неделю она так и не вернулась домой. Потом ходила загадочная и все время улыбалась. Мы делали вид, что ничего не замечаем. Но однажды Мила пришла заплаканная на день рождения дочери Беатрис. Бетти выгнала Альберта из комнаты, потому что это «женские дела». Как оказалось, Мила плакала вовсе не оттого, что с кем-то поссорилась. А оттого, что Дэн ей теперь не друг, потому что она его любит. - Но теперь я тоже старая, да ещё и беременная, так что могу дружить и с вами, - улыбнулась восемнадцатилетняя Мила. Мы только покачал головами. - Ну и Мила, - вздыхала, - Я знала, что этим закончится. Хорошо, что это случилось не в четырнадцать, а хотя бы в восемнадцать. - Ден очень долго держался, - Курт , оказывается не рассказывал мне некоторые вещи, которые я бы обязательно разболтала девчонкам, - Я думал, его яйца лопнут ещё несколько лет назад. У парня железная выдержка, он запал на Милу ещё когда у нее начали расти сиськи. Потом Курт ворчал, что в его команде дисциплину могли нарушить только бабы – Мила оставалась бунтаркой, в ней засела обида, что Дэн не пустил ее посмотреть на берритриакт, когда ей было четырнадцать. Поэтому сейчас склоняла мужа на утехи в самых странных местах, и Дэн тщательно скрывал это от Курта. Курт делал вид, что не видит. Я все время вздыхала, когда слышала о их очередных причудах. Эти двое старались «не быть скучными», как выражалась Мила. К слову, ближе к тридцати эти двое так и не бросили свои игрушки. Даже несмотря на то, что у них уже родилось трое дочерей. Мы сидели на детской площадке, пытаясь уследить за своими детьми. Мия закапризничала, и я не заметила, утешая ее, как четырехлетний Роб, наш с Куртом четвертый сын, сбежал с площадки на плац. - Кэтти, подержи пожалуйста, - Кэтти приняла у меня Мию, и я кинулась на плац. К этому времени Роб уже пытался маршировать, подражая братьям, но маленькие ножки запутались, сынок упал и громко заплакал. Я кинулась к нему. Курт сразу оказался рядом, смерив нас двоих строгим взглядом: - Отойди, женщина. Мужик должен справиться сам. Или ты хочешь до старости ему сопли потирать? - Курт, ему четыре! Какая старость, какие сопли? Ему же больно! - Больно – пройдет. Не голову же разбил. Встань, солдат, - обратился Курт к Робу. Я, сжав зубы, отошла на шаг. Курт старался оставаться строгим перед мальчишками. Дома с детьми он совсем другой. Я понимала, что не имею права ставить под сомнения его авторитет. Роб внезапно перестал плакать и сделал усилие, чтобы встать. Когда он твердо встал на ножки, то задрал голову, с выжиданием глядя на отца: мол, я все правильно сделал? - Молодец, боец! – вскричал Курт, подняв Роба на руки так резво, что ребенок взлетел в воздух. Роб засмеялся, будто его посадили в аттракцион. Муж ещё несколько раз покатал Роба по воздуху, у ребенка вовсе высохли слезы, он смеялся и смеялся, довольный развлечением и похвалой. Недавно мне исполнилось тридцать восемь. Прошло ровно десять лет, как мы оказались здесь. Даже не верится. Столько всего произошло за это время… Но Курт всегда был рядом, что бы не происходило. - Я люблю тебя, моя красотуля, - Курт говорил мне это каждое утро, и ещё иногда по вечерам, после занятий любовью, - Ты - лучшее, что со мной было. Теперь у нас есть свой выводок. У меня появилось что-то своё, не просто что-то, а целая семья, уж ее-то я сберегу. Ну, может, ещё разок почистим перышки? Я счастливо улыбалась в такие моменты, и мы снова начинали "чистить пёрышки". Мы отпраздновали мой день рождения, и внутри поселилось странное ощущение. Нет, не опустошения. Наоборот. Я поняла, что не расстраиваюсь из-за того, что время проходит – я успела все в этой жизни. - Чего грустишь, сладкая? – Курт зашёл в нашу комнату, в котором уже горел камин. В руках его темнела бутылка вина, он улыбался. - Я не грущу. Так, просто. Осень. Мысли всякие лезут. - А ты не думай, и грустить не будешь, - Курт подошёл сзади и обнял меня. - Просто... Осень. И жизнь проходит, - грустно ответила я. Мы стояли у большого окна, но в комнате было тепло. Жар огня согревал комнату. - Так уж заведено. Люди рождаются, живут, а потом умирают, - ответил мне Курт, - Не мы с тобой первые, не мы последние. Но у нас есть кое-что ценное - мы вместе столько лет, это чего-то да стоит, - Курт посмотрел мне в лицо, обняв его руками, - Эти годы у нас останутся вне зависимости от того, как мы состаримся, сладкая. Курт всегда умел поддержать меня. Я улыбнулась. - Ты так и не научился называть меня по имени, - уже без грусти в голосе ответила я. - У тебя много имён, и в каждом отражается моя любовь. Ты и сладкая, и красавица, рыжулю я тоже обожаю. - Какой ты стал романтичный, - рассмеялась я, - Какие речи! - Угу… - пробормотал Курт, поцеловав меня в плечо.