На улице громыхнуло. Сжавшись, она невольно натянула на себя одеяло. Раньше гроз не боялась, но в башне они стали действительно пугающими: всё вокруг трещало, громыхало, казалось даже, что башня тряслась, а рядом ни души. В городе, в замке, не так страшно. Пусть и не совсем рядом, но кто-то ведь обязательно есть, даже одна мысль об этом успокаивала. — Принцесса боится грозы? — поинтересовался Шут, подходя к окну. Она лишь кивнула, не открывая глаз, а он что-то прошептал, задёрнув шторы. Звуки стали приглушёнными, поэтому страх немного отступил, позволив Принцессе открыть глаза и прекратить сжиматься в комок. Однако, когда Шут проходил мимо кровати, она схватила его за рукав. — Не отходи, — испуганно прошептала, заглядывая в глаза. — Хорошо, — со слабой улыбкой согласился он, беря за руку. — Так что там с именем? — К сожалению, Принцесса, в том мире я был никем. Просто наблюдал за всем, но не существовал как таково. Этакий сторонний наблюдатель без собственной формы. — Но это же неправильно... Пожалуйста, останься здесь, пока я не усну, — попросила Принцесса, не желая оставаться одна. Хотя бы здесь хотелось побыть с кем-то в столь страшное время. — Хорошо, Принцесса, — Шут снова мягко улыбнулся и сел на пол возле кровати, не отпуская руки. Принцесса уснула быстро, но вздрагивала всё это время от звуков грома. Они пугали даже несмотря на то, что оказались приглушены. Когда она окончательно заснула, Шут ещё просидел рядом некоторое время, не торопясь уходить. В этой комнате хорошо и спокойно. Вернее сказать, хорошо было в обществе Принцессы. *** Когда Анатолия проснулась, ей померещились тихие шаги: словно кто-то направлялся в сторону окна. Она распахнула глаза, но пелена сна сошла с них не до конца, мешая чёткой картине реальности. Полупрозрачная рука поправила штору, кажется, кто-то улыбнулся, посмотрев в сторону пленённой принцессы, но стоило потереть глаза, как ничего уже и не было. Случилось ли это на самом деле, или же просто остатки сна исказили реальность? Глава 4. Заточение: День рождения, печали и вопросы — Шут, — Принцесса напряжённо посмотрела на него. — Да, госпожа? — тот откликнулся как всегда беззаботно. — Обещай, что не пропадёшь снова. — Но разве я пропадал когда-нибудь? — Тогда у тебя тем более нет права пропадать. — Как пожелаете, Принцесса. — Как пожелаю... Нет. Пожалуй, нет. Я сказала неправильно. Ты не должен оставаться со мной против своей воли. Останься, если сам того хочешь. — И именно поэтому вас невозможно покинуть... — Отнюдь нет. Меня уже покинул друг. Даже сны покидают меня. — Кто знает, Принцесса, кто знает... И сон снова растворился, уступая реальности. *** Неумолимо шло время. Мало что менялось в жизни пленённой принцессы: всё та же серая реальность, всё та же жизнь во сне. Надежда на свободу и попытки разгадать Шута. Дни одиночества, разбавляемые визитами Дроссела, который так и не раскрыл причину заключения Лии, так и не рассказал про Духов Снов. Беседы с рыжим прохвостом, который рассказывал о чём угодно, но только не о себе, вечно уклоняясь от прямых ответов. Несмотря на это, разговоры нравились им обоим, теперь Шут заглядывал даже без напоминаний со стороны Принцессы, а та и рада. Постепенно он стал для неё другом, самым близким среди прочих обитателей замка. Иногда он рассказывал что-то, а иногда они просто беседовали. Ни о чём конкретно и обо всём в общем. Они радовались, проводя вместе время, чувствовали какое-то тепло внутри, спокойствие. Шло время, принцесса менялась. К пятнадцати годам она в реальности и она во сне ещё сильнее различались. Анатолия ниже, худее, бледная, без выдающихся форм и с тонкими, всё такими же разноцветными волосами. Нет, она не была хрупкой тростинкой, которую могло сломать дуновение ветра. Подтянутая благодаря частым тренировкам, всё так же легко маскирующаяся под парня. Принцесса же выше, фигуристее, ещё немного, и по этому поводу можно начать комплексовать. Волосы её потемнели, а цвет кожи куда здоровее и не вписывался в понятие об аристократической бледности, россыпь забавных веснушек тоже деваться никуда не спешила. Совершенно разные внешности, а характер один. Это был день, когда Лия отпраздновала восьмой день рождения в башне. То есть как отпраздновала? Она просто сидела на балконе и смотрела на город. Поникший и опечаленный город. Эти люди до сих пор помнили о принцессе, о том, почему их она покинула. Точнее, помнили те, кто отправил её в заточение. К башне приходили родители, и Анатолия пыталась докричаться до них. Но только её нельзя увидеть или услышать. — Она ведь до сих пор там? — спросила Цецели, глядя на башню. Лия видела, как та грустна и заметно постарела за эти годы. Куда сильнее, чем должна была. — Да. Дроссел не обманул нас. Анатолия жива, — уверенно произнёс Ролвен, подняв глаза к балкону, на котором и находилась его дочь. Она застыла, затаив дыхание. Так редко доводилось слышать своё имя, так давно это было в последний раз. И столько любви и тепла вложено в него сейчас. Закусив губу, Анатолия пыталась сдержать слёзы. Так долго не встречая родителей, думала, что привыкла уже, что не скучает. Но стоило лишь увидеть их, услышать имя своё, как стало ясно, что те мысли были ложью, попыткой обмануть себя, чтобы стало хоть немного легче. Лия скучала по родителям. Сильно скучала, ведь семья из сна не заменит настоящую. И они тоже скучали по ней. Ведь так? — Ты уверен в этом? — Да. Она точно жива. — Но зачем тогда было забирать её? Какая ему польза от этого? — голос Цецели надломился, она крепко сжала одну кисть в другой, прижала руки к груди. — Кто бы знал. Как бы то ни было, — он тяжело вздохнул, — пока народу никто не угрожает. — Да. Народ — первое, о чём мы должны беспокоиться. Но Лия... Как она там? Ведь ей, наверное, тяжело одной. — Мы освободим её. Однажды освободим. Наш маг, кажется, нашёл себе талантливого ученика. Вместе они смогут что-нибудь сделать, — Ролвен приобнял жену за плечи, пытаясь приободрить её — Ты прав, — тихо и как-то обречённо откликнулась она, потупив взгляд. — А сейчас нам пора, — печально заключил он и, прежде чем уйти, снова посмотрел на балкон и тоскливо улыбнулся: — Лия, пускай ты и одна, но будь счастлива. Только дождись. Мы не заставим тебя сидеть здесь до скончания веков. И монархи ушли, а Анатолия сползла на пол. Слёзы стекали по её щекам, тогда как она смотрела вверх на пасмурное и печальное небо, что было под стать всему дню. — Да, я буду счастлива, однако я не собираюсь ждать. Уже прошло восемь лет, но я попытаюсь сама выбраться. Вот увидите... — прошептала она и уснула. Невольно, сама того не желая. Видимо, взяло верх желание поскорее уйти от этого дня. *** Другой мир, и день в нём совсем иной. Яркий, солнечный, шумный. Все суетились с самого утра, все улыбались Принцессе, а та улыбалась в ответ, бесцельно бродя по коридорам. Все важные события будут вечером, а сейчас — свободное время. Матушка даже сжалилась, отменив уроки, так что ниоткуда не нужно сбегать. Это немного печалило. И даже вариант «проспать до обеда» сорвался. Чуть свет, в комнату брат влетел, считая своим долгом поздравить первым. Принцесса попыталась поваляться после того, как спровадила Принца, но куда уж там. Пришли родители, тоже поздравляли. За уши дёргали, подшучивали на тему подросшей дочки и женихов. Когда ушли родители, уже и желание лежать пропало. Пришлось подниматься, надевать что-то достаточно пригодное для такого дня, да выходить на бесцельную прогулку по замку. В один момент всё это настолько осточертело, что пришлось искать более определённое занятие. В библиотеку идти лень, да и далековато, а вот на улицу... Никем не замеченная, Принцесса выскользнула в сад и поспешила по дорожке вглубь. Там на раскидистом дереве, название которого узнать она так и не потрудилась, висели качели. На самом деле, сейчас хотелось полетать на драконе, но тогда заметят, вернут и накажут. А кто захочет портить себе день рождения? То взлетая, то вниз опускаясь, она снова задумалась о том, что случилось в реальности, от чего стало грустно. Да, здесь все радовались, и этот день не был траурным. Но это не её место, это не она. Какой-то образ, от чьего лица приходилось изо дня в день наблюдать этот мир, это порождение фантазии, истосковавшегося по свободе разума. Пальцы крепче сжали верёвки. «Всё не то, всё не так, как должно быть. Дроссел говорил, что я — Сонница, променявшая реальность на сон. Похоже, так оно и есть. А если это ему и нужно? Сомневаюсь, но...» — Принцесса, почему вы грустите? Сегодня ведь ваш день рождения, — послышался рядом голос. Обернувшись, Принцесса заметила стоявшего под деревом Шута, скрестившего на груди руки и ухмыляющегося. Когда только успел прийти сюда? Как давно наблюдал? Она перестала раскачиваться, позволяя качелям постепенно замедлиться. — Потому что всё это ненастоящее. Потому что в своём мире, в реальности, я не могу радоваться этому дню. Ведь я рассказывала, что с семи лет живу там в башне. Я даже не знаю, зачем нужна тому магу. Интересовалась, а он не отвечает. Лишь вопросы задаёт. Шут насторожился. Он сделал пару шагов к Принцессе, которая уже слезла с качелей и растянулась на траве, рядом присел. — А что именно он у вас спрашивает? — Да так. Не видела ли я чего или кого странного. Не менялось ли что-то в башне само, — она неопределённо махнула рукой. Как-то не приходилось придавать значения этим расспросам, ибо они казались бессмысленными. — И что вы отвечали ему? — осторожно поинтересовался Шут. — А что я могу отвечать? Конечно же отрицала всё это. Только, кажется, он уже всё понял. Не спрашивает больше. — Оно и неудивительно, на самом деле... — Он вздохнул и, придвинувшись к дереву, спиной опёрся на ствол. Маг его беспокоил, пожалуй, больше всего. Принцесса подобралась поближе к Шуту и, положив тому голову на плечо, прикрыла глаза. — Почему же? Но ответа не последовало, лишь тихий вздох. Ясно было, что пока ничего Шут не скажет. Ну и пусть. Пусть скрывает пока, но всех скелетов в шкафу не утаишь. А сейчас... Хорошо просто сидеть вот так. Вместе, в тишине, в тени, чувствуя прикосновения тёплого ветра. Над головой шуршала листва, а рядом слышалось спокойное дыхание близкого человека, важного друга. Друга?.. Как обычно, чьи-то шаги нарушили всю идиллию. Шут встрепенулся, осторожно дотронулся до плеча Принцессы, они поднялись с травы и поспешили разойтись.Он направился к клумбам, а она поспешила в сторону замка. Сон или нет, но будет нехорошо, если их заметят, а конфликты здесь такие же неприятные, как если бы они случились в реальности. — Дочь, где ты была? Я тебя обыскалась. — Королева всплеснула руками, заметив Принцессу, та лишь невинно улыбнулась, отряхивая платье. — Я гуляла. А что случилось? — спросила она, придав себе заинтересованный вид. — Платья пора примерять. Надо выбрать, в чём ты пойдёшь на бал. Принцесса тяжко вздохнула. Примерка — вот что действительно омрачало праздник во сне. Все эти платья, украшения, разнообразные причёски, пустая трата времени перед зеркалом... Она смысла в этом не видела, ведь платьям предпочитала кольчужный доспех, украшениям — меч, а любованию перед зеркалом — тренировки и полёты на драконе. Естественное для подростка желание пойти против принятого уклада. Естественное стремление стать сильнее для той, за кем не явится спасительна белом коне. И, конечно, это не одобряла мать, отец в тайне хвалил, а брат с уроков подстрекал сбегать, чтобы тренироваться вместе. Но матери нельзя перечить, и Принцесса послушно стояла, позволяя наряжать себя, слушая всяческие замечания и комментарии. Пожалуй, Королева единственная, кому всё это доставляло удовольствие. Радость матери заставляла стойко переносить все «пытки», потому что хотя бы в этом мире хотелось видеть её счастливой. И даже при таком условии провести вечер в корсете Принцесса всё равно не намеревалась и потому запротестовала. Согласилась на другое платье, которое ненамного удобнее, но хотя бы без корсета. Много времени ушло на причёску. Волнистые и непослушные волосы всё не хотели принимать более или менее аккуратный вид. Однако потраченное время того стоило. Из озорницы сделали очаровательную девушку, соответствующую своему титулу. «И такой мне придётся быть до конца бала...» — обречённо подумала она, осознавая, что скрыться не удастся.