Маг покачал головой и продолжил путь за травами. Кто знает, может, это действительно просто сон и не стоит придавать ему значение. Всё же в реальность поверить куда проще, потому что она настоящая. Ведь так? — Кто знает... Глава 19. Путь: Беседы и страхи — Хотела бы я стать принцессой... — мечтательно произнесла девочка, смотря в небо. — И почему же? — Тогда бы я вышла замуж за принца. Красивого и образованного. Не то, что орки, за одного из которых мне придётся выходить. — Нет в этих принцах более ничего хорошего, чем ты перечислила. А иногда и красоты нет. К тому же, часто они довольно подлые, самовлюблённые, эгоистичные. И чем красивее принц, тем придирчивее он к своей будущей жене. А выходят за принцев отнюдь не по любви. В большинстве случаев. — Но почему? — Зачастую мужа выбирают родители. Иногда всё же есть выбор, но кто сказал, что кто-то из кандидатов приглянется? К тому же быть принцессой — это сложно. Это большая ответственность и зачастую тут нет места собственным чувствам и желаниям. Это вечная клетка. — Но ведь ты смогла сбежать, — изумлённо заметила девочка. — Получается, — ты безответственная принцесса? — Возможно, — Лия усмехнулась. — Просто у меня был шанс, и я решила им воспользоваться. Но, наверное, когда я вернусь, то снова окажусь заперта. Моя судьба отчасти предрешена ещё до моего рождения. *** Темнело. Объявлен привал. Сидя у костра, Лия заворожено смотрела на танец двух женщин. Яркий, чувственный, энергичный танец, от которого сложно оторвать взгляд. Мелькали цветные платки, звенели и блестели в свете огня браслеты. Хотелось и самой встать, присоединиться, как делали это другие. Но Анатолия стеснялась. Да, она часто танцевала в башне, но совершенно одна, без лишних глаз, и потому сейчас просто не хватало духу. Чтобы отвлечься, стала озираться по сторонам. Анирон уже спала, расстелив на траве плащ, некоторые орки о чём-то переговаривались, шутили, другие обсуждали завтрашний день. Со стороны одной из повозок послышались тихие всхлипывания. Поднявшись, Анатолия незаметно направилась туда, откуда исходил звук. Позади повозки, уткнувшись лбом в согнутые колени, сидела девочка и плакала, обняв себя за ноги. Присев рядом на корточки, Лия осторожно коснулась светло-зелёного плечика. Девочка вздрогнула, подняла голову и посмотрела немного испуганно. — Что случилось? — мягко спросила Лия, чуть склонив голову к плечу и заглядывая в болотные глаза с белком бледного жёлто-зелёного цвета. — Й-я серьгу п-потеряла, — дрожащим голосом ответила девочка, ещё сильнее сжавшись. Что ж, её можно понять. Родители-орки часто серьёзно ругали детей, когда те теряли серьги. Этакий способ приучить к тому, что некоторые вещи надо хранить почти так же, как и свою жизнь. «А она достаточно правильно говорит, наверное, на неё свои косо посматривают», — мысленно отметила Анатолия, поглаживая малышку по голове. — Опиши её. Возможно, я смогу помочь. — Вы вряд ли найдёте её... — грустно заметила уже немного успокоившаяся девочка. — Я уже всё осмотрела. Это было небольшое серебряное колечко в тёмных разводах. Анатолия задумалась, вспоминая, какие серьги есть у неё в том мире. Что-то похожее... Да, кажется, было. Правда надевать доводилось редко, так как мать вечно повторяла об их неуместности, значит... Можно попробовать. Закрыв глаза, она соединила ладони вместе. «Лишь бы получилось...» — промелькнула в голове мысль, заставив на миг испугаться. Но... Нет, надо сохранять уверенность в себе. Надо. Ведь если удалось даже проход в карман создать, то и сейчас должно получиться. Волнуясь, Лия разомкнула ладони и, посмотрев на них, вздохнула облегчённо. Получилось! Вот она, серьга, поблескивает слабо колечко тонкое. Прохладное, настоящее. «Интересно, когда-нибудь я перестану волноваться? Тяжело. Тяжело мне даётся колдовство. Надо бы сказать „спасибо“ Дросселу, что хоть какой-то толк из меня вышел». — Да... Найти у меня вряд ли получится. Но, может, они не заметят, если ты наденешь эту серьгу? — Лия показала девочке призванный предмет. Во взгляде у той промелькнула радость, но после она неуверенно качнула головой: — Д-да, она бы подошла. Но разве я могу её принять? Это слишком дорогой подарок... — Прими, — Анатолия улыбнулась, вкладывая серьгу в зелёную ладошку, — пожалуйста. Для меня это не станет большой потерей, правда. Кстати, — Лия присела рядом, также согнув ноги в коленях и обхватив их, — а как тебя зовут? — Балкыш. — Девочка отодвинула тёмную прядь, открыв чуть заострённое ушко, и вдела серьгу. — А вас? — Анатолия. Но обращайся лучше на «ты». А то мне неуютно даже... — Так же, как и принцессу. Её хоронили не так давно... — Да нет, — похороненная усмехнулась, — не так же. Я и есть она. Просто тут всё очень и очень сложно. Лия не боялась раскрыть правду о себе Балкыш, потому что понимала — даже если та проболтается, вряд ли взрослые ей поверят. Подумают, что фантазирует ребёнок. — Правда? В... — Балкыш осеклась, вспоминая о просьбе. — Ты действительно принцесса?! — Тише-тише. — Анатолия приставила палец к губам. Не хотелось лишнего внимания привлекать. — Всё так. Принцесса Анатолия, дочь Цецели и Ролвена, несколько дней назад похороненная в фамильном склепе после трёхчасовой службы в храме Шерер, на которой и сама присутствовала. Но только это тайна, — заговорщицки прошептала она, склонившись к самому уху девочки. — А правда, что ты одиннадцать лет прожила в башне? — Почти одиннадцать. Попала я туда не в день рождения. Жить взаперти просто ужасно, именно поэтому я не вернулась домой и отправилась в путь. — А в чём цель твоего путешествия? — Я ищу одного важного для меня человека. Очень важного... — Ты его любишь? — с любопытством спросила Балкыш, заглядывая Лие в глаза. Та ничего не ответила, лишь кивнула, улыбнувшись. С детской проницательностью не поспоришь, да и не нужно. Вскоре девочку позвали родители. Время спать. Анатолия тоже вернулась к остальным и устроилась на плаще. Впервые ей доводилось спать под открытым небом. Немного страшно, но, в то же время, настолько ново и интересно, что сложно оказалось уснуть. Некоторое время она просто лежала с открытыми глазами и смотрела на звёзды. В башне не получалось полюбоваться созвездиями, только читать о них и представлять. А теперь... Но сон своё взял, и через некоторое время веки сами собой сомкнулись. *** Карман — очень странное место, которое, однако, ни один Дух описать не сможет. Потому что не мог увидеть. Восприятие кармана зависело от участи Духа. Те, кто попал сюда вместе с предметами памяти, которые в последствии разрушились, не воспринимали никак. Совсем. Потому что для них не существовало больше ничего. Созданные из тумана в туман и уходят, потеряв себя. Для Духа память — это жизнь, потому как более ничего они и не имели. Те же, кто проживал новую жизнь в другом мире, воспринимали карман как сон. Странный сон, в котором нет ничего. Ни звуков, ни ощущений. Лишь какое-то восприятие пустоты, осознание потерянности. И казалось, что что-то не так. Сущность противостояла карману. Тот хотел разрушить память, но не мог, потому что нет предмета. И также не мог разрушить память новую, потому что она — фальшивка. Ещё страннее становилось, когда кто-нибудь приходил. Казалось, что гость появлялся из ниоткуда, ведь нельзя услышать шаги. Или вовсе — галлюцинация, ведь что-либо увидеть невозможно. Когда обращались, хотелось ответить, но и это невозможно. Если же приходил хозяин с предметом памяти — начинала болеть голова и мелькало множество картинок — сцен из прожитой жизни. Но ничего нельзя уловить, понять, запомнить. Касательно же прикосновений... Становилось понятно, насколько это ужасно — не иметь возможности пошевелиться. Ведь в такие моменты приходило осознание, насколько холодно и страшно в кармане. Но невозможно ухватиться за спасительное тепло, и оно исчезало также внезапно, как и появлялось. Уходило в никуда. Оставалось только странное чувство тоски и липкий страх, который окутывал сознание. Духу хотелось вновь услышать свою гостью. Узнать, кто же говорил с ним, зачем она пришла, хоть что-нибудь сказать в ответ, расспросить. Понять, откуда столько тепла и заботы в тех прикосновениях, а в голосе печаль. Но возможно ли это?.. *** Через несколько дней спокойного и лёгкого пути орки заехали в один из городов. Им понадобилось обменять некоторый товар и встретиться с другим кланом. Подруги тоже решили не терять времени зря, сначала отправившись прикупить некоторых вещей и еды. Со временем населённые пункты будут попадаться реже, а нужные вещи искать в них станет сложнее, стоило кое-что приобрести сейчас. — Вот смотри, я бы посоветовала выбрать эту флягу. Но не знаю, может, такая тебе больше приглянется... — Анирон, держа в руках две фляги, внимательно изучала их. Лия же бессовестно пропускала объяснения мимо ушей, задумчиво смотря на здание почты. — Эй. Ты меня вообще слушаешь? — А? Нет... — совершенно честно ответила она, виновато улыбаясь. — Слушай, можем мы потом на почту зайти? — Анирон недовольно нахмурилась из-за того, что её не слушали, но кивнула. — Отлично! Так что ты там говорила? — Я говорю, что отдала бы предпочтение этой фляге, — Анни указала на ту, что в левой руке, — потому что она удобнее и вместительнее. Но, конечно, видом своим другой уступает. В целом. Они похожи, так что тут уже на твой вкус. — Давай первую. Перед кем мне тут флягами красоваться? А дома ни одну не оценят... Подруги одновременно усмехнулись. Лия — представляя, что может ждать её по возвращении, а Анни — думая о том, что всё же Анатолия не совсем правильная принцесса. Расплатившись, они направились на почту. Там, сев за стол, Анатолия принялась писать письмо брату. Стоило оповестить, что с ней всё в порядке. Дармон мог внешне не выдавать волнение о сестре, но она-то знала, насколько тот на самом деле не волнуется. Как же, когда в детстве довелось упасть случайно с дерева, чуть руку при этом не сломав, Дар прочитал больше нотаций, чем мама, а потом целую неделю следил и не позволял подвергать себя хоть какой-то опасности. «Если родители уже знают, что я жива, но сомневаются в этом или пытаются найти меня в замке, можешь показать им моё письмо. Я специально не оставляю тут адреса, а также надеюсь на твою благоразумность. Раньше времени я не вернусь ни за что». Вложив записку, Анатолия запечатала письмо и отдала, попросив отправить только через несколько дней. Так, для надёжности, чтобы, если уж всё равно решат вернуть, провести больше времени на воле. Потому что если захотят, то вернут, что ни говори, а тут без вариантов. Работник немного косо глянула на девушку, что неудивительно. Короткие волосы у женщин в Соррэне редкость, особенно если таким образом оголялись шрамы. «Да не смотрите вы на меня так, самой ведь неудобно из-за этого», — Лия потёрла шею, выходя из здания. Анирон уже поджидала на улице, что-то рассматривая. — О, а вот и ты! Смотри, что я купила, — подруга радостно продемонстрировала лёгкий шарф цвета чая с молоком и светло-зелёной вышивкой. — Лучше тебе надевать это, чтобы, ну... — Да, действительно, — Лия вздохнула, принимая шарф. — Спасибо тебе большое. Действительно же косятся. Это неприятно... Девушки переглянулись и направились к месту встречи с орками. Время близилось к назначенному, путь надо продолжать. Через пару дней обещали грозу, к этому времени надо до следующего городка добраться. В нём тоже дела имелись. А Анатолия хотела навестить местного ювелира, потому что у цепочки, на которую она перевесила бубенец, обещал в скором времени сломаться замок. *** Дармон всё не находил себе места. Несмотря на то, что получилось поскорее отправить сестру подальше от замка, он продолжал уговаривать родителей пока не открывать портрет, но делать это становилось всё сложнее и сложнее. Пока что удавалось ссылаться на различные источники, которые сообщали, что недели мало, надо ещё несколько дней, подождать, и потом ещё чуть-чуть. Но очень скоро это станет просто подозрительно. Дармон всё понимал и не стал в очередной раз возражать, когда родители оповестили, что идут в Галерею, и сказали пойти с ними. Следуя чуть позади монархов, Дармон думал, как же ему отреагировать на увиденное. Удивиться или же воспринять спокойно и потом всё объяснить? Если удивляться, то в итоге многих в замке решат проверить, не являются ли они замаскированной Анатолией. Это нехорошо — найти не найдут, а переполох создадут. Если же рассказать... Останется лишь надежда на благоразумие родителей, что они поймут ситуацию. Раз дочь не раскрылась и сбежала, значит, так надо. И не стоило заниматься её возвращением. А ещё неизвестно, как там получится с действием чар Дроссела. Закончится ли оно? Так и не придумав в итоге, как быть, Дар затормозил на входе в Галерею. Можно ведь просто уйти, сославшись на какие-нибудь дела, тем самым получив больше времени на размышления. Но нет, оттягивание данной проблемы решению никак не поможет. И он зашёл следом, прикрывая за собой двери. Родители неспешно подошли к закрытому портрету. Ролвен взял полотно за край с правой стороны, Цецели с левой. Простояв так некоторое время, думая о чём-то своём, они всё же медленно сняли чёрную ткань. Минутная пауза, показавшаяся Дармону целой вечностью. Ткань упала на пол, сын и отец еле успели подхватить пошатнувшуюся мать, отвели к стулу и посадили.