Дедлайн: май следующего года. Учитывая, что сейчас конец августа, у меня есть неплохие шансы на то, чтобы окончить школу с нормальным для своего возраста весом и пойти на выпускной с парнем моей мечты. Ладно. Про парня это, конечно, перебор. Где я и где Логан Кэмпбелл? А, если добавить, что он давно встречается со Стефани Ковальски, той, что, по чистой случайности, является самой популярной девушкой в школе, то мои шансы пойти с ним на выпускной не просто равны нулю, а стремятся к минус бесконечности. То, что они вместе — это вполне естественно и закономерно. Логан — отличный футболист и капитан наших «Лейкерс», а Ковальски — лидер школьной команды поддержки, глава дискуссионного клуба и первая красотка. Разве мог Логан встречаться с кем-то еще? Подчеркнув слово «май» двумя чертами, я беру клей-карандаш и намазываю им обратную сторону фотографии. — Карли, детка, — доносится снизу голос тети Эдди, — идём ужинать! Чёрт, ненавижу, когда она это делает! По той причине, что никогда не могу отказать ни ей, ни себе. Захлопнув дневник с наклеенной фотографией, я кладу его рядом с новым романом Эрин Моргенштерн, который взяла почитать у Ханны, и смотрю на экран телефона. Шесть вечера. Ну кто начинает худеть в шесть вечера? Однозначно, мне стоит поесть! Спускаюсь по лестнице, ощущая, как урчит в животе, а во рту набирается слюна в предвкушении ужина. Прохожу мимо входа в кладовую и, переступив порог просторной кухни, где мы с Эдди так любим экспериментировать, жадно втягиваю аромат еды. — Ну что, детка, как настрой перед началом учебного года? — темно-карие глаза Эдди смотрят на меня так ласково, а от ее голоса веет заботой и искренностью. — Я снова собираюсь худеть, — киваю, взглядом указывая на сковороду, где лежит румяная лепешка кесадильи. — И бегать по утрам тоже. Отодвигаю стул и сажусь к столу у окна, которое выходит на задний двор, наблюдая, как ловко Эдди перекладывает дымящуюся лепешку на блюдо. — Ох, моя дорогая! — полные губы женщины растягиваются в грустной улыбке. — Тебе не нужно худеть. Ты и так отлично выглядишь! — Да, для свиноматки весьма неплохо, — бурчу себе под нос. — Не говори так, Карли! Ты только взгляни на себя! Так и пышешь здоровьем! — ее оптимистичный тон начинает раздражать меня. Но я не подаю вида. В конце концов, тётя говорит так, потому что любит меня. Эдди ставит блюдо на стол, и я едва не захлебываюсь слюной. Кесадилья с курицей и чеддером — она знает толк в том, как заставить меня пожалеть о своем решении провести учебный год на сельдерее и брокколи. — Обещай, что с завтрашнего дня перестанешь готовить то, что я люблю. Нет, поклянись мне! — требую, наблюдая за тем, как умелые руки тети орудуют ножом, разрезая лепешки на идеально ровные треугольники, из которых выглядывает сочная начинка. — Ты правда этого хочешь? — она со всей своей серьёзностью смотрит на меня. — Правда, Эдди, — ответила я. — Мне скоро восемнадцать, а я даже ни с кем не целовалась. Кто захочет встречаться с такой глыбой? — хлопаю себя по бёдрам. — Вот, в чем дело, — она с пониманием кивает. — Хорошо. Только и ты обещай, что не станешь морить себя голодом. — Если бы я только могла, — уныло говорю, понимая, что с лёгкостью могу съесть всю эту кесадилью одна. — Знаешь, что, милая? — прищурившись, Эдди загадочно смотрит на меня, — а хочешь, я упакую кесадилью, и ты пойдешь в дом Мерфи и съешь ее с подругой? Ханна Мерфи — мой ментальный близнец. Мы слушаем одинаковую музыку, обмениваемся книгами и обе без ума от кулинарных шедевров моей Эдди. Вот только Ханна перешла в одиннадцатый, а я — в выпускной. И, да, она весит вдвое меньше моего. — Отличная идея! — встаю со стула и, застав женщину врасплох, крепко обнимаю ее. — Спасибо, Эдди. Твоя поддержка для меня много значит. Эдди почти одного роста со мной и одной комплекции: у нас обеих узкие плечи и нереально огромные бёдра. Но у нее нормальная грудь, а не сплющенная, как у меня. Если для сорокапятилетней женщины она выглядит адекватно, то моя задница и бёдра того же размера, должно быть, наводят на мысли о том, что меня укусил в них рой ос. Заметив, что я поникла, Эдди обнимает меня в ответ, по-матерински прижимая к себе. Я беру блюдо с упакованной в фольгу едой и иду в дом по соседству с нашим. Меган, мать Ханны, впускает меня и громко кричит дочери, чтобы та спустилась, а затем предлагает пройти в кухню, заметив в моих руках блюдо. — Как дела, Скарлетт? — спрашивает женщина, доставая тарелки из навесного шкафа, пока я ставлю блюдо на стол и облокачиваюсь на него ладонью. — Спасибо, нормально, — отвечаю, услышав лёгкие шаги Ханны. — Скар, что там у тебя? Подруга подходит к столу и кивает, взглядом указывая на тарелку. Ее зелено-карие глаза расширяются в ожидании ответа, а длинные волосы цвета светлого ореха выглядят растрепанными. — Эдди приготовила кесадилью и отправила сюда, чтобы ты спасла меня от приступа обжорства. — О, это я могу! Сто лет не ела нормальной еды! — заявляет Ханна, устраиваясь на высоком барном стуле. — Имей совесть, дочь, — притворно стонет Меган, — Скарлетт решит, что я морю вас голодом. — Извини, мам, но это так. Твоя еда и рядом не стояла с тем, что готовит ее тетя! Спроси ее, Скар, может ли Эдди удочерить меня? Мы дружно смеемся. Ханна невероятно прожорливая и ест не меньше моего, что абсолютно не вяжется с ее угловатой стройной фигурой. Довольно скромная для шестнадцатилетней девушки грудь, является объектом недовольства своей хозяйки, которая не устает говорить о том, насколько несправедлива к ней генетика. Но я бы не стала переживать на ее месте, особенно в том, что касается наследственности. В свои сорок четыре ее мать Меган выглядит потрясающе: прекрасная фигура, ухоженные кожа и волосы насыщенного кофейного оттенка. Я бы вообще не стала ни о чем переживать на месте Ханны с ее-то весом… Меган, прихватив стакан воды, оставляет нас одних в кухне, и Ханна совсем не удивляет меня тем, что начинает говорить о предстоящей вечеринке в доме Маккарти. Начиная с девятого класса, это будет четвертая по счету тусовка, которую Уилл Маккарти — лучший друг Логана, устраивает для старшеклассников в начале учебного года. — Кэти сказала, что Диана с Уиллом снова поссорились, — Ханна смешно двигает бровями, вытирая салфеткой жирные от масла губы. — Хоть бы они совсем расстались! — Ханна, неужели ты никогда не отступишься? — я улыбаюсь и качаю головой. Ханна давно и безнадежно влюблена в Уилла. В этом мы с ней тоже похожи. И угораздило же нас запасть на самых популярных парней школы. С другой стороны, на кого еще, если не на них? — Ни за что! — воинственно отвечает она. — Как сказал один француз… не помню, как его звали… Мир принадлежит оптимистам! — Звучит как девиз законченной сталкерши. — Согласен с тобой, Хрюшка, — раздается голос за моей спиной, от которого у меня тут же начинается изжога. Я оборачиваюсь и встречаюсь взглядом с его обладателем. Заметив, в каком виде он заявился сюда, я забываю, что хотела послать его. На парне лишь серые боксеры, которые обтягивают его настолько, что мне приходится нервно сглотнуть, когда я прикидываю размеры того, что находится под бельем Эйдена. Чёрт возьми, не смотри на него! Эйден Мерфи — первоклассный мудак и неотъемлемая часть моего общения с Ханной. Он ее старший брат и мой одноклассник, и ради подруги мне приходится мириться с нашим соседством. Но сейчас вид его почти обнаженного идеально сложенного тела заставляет забыть о том, что он доставал меня предыдущие десять лет моей жизни. Все выглядит так, что я бесстыже пялюсь на него, но ничего не могу с этим поделать. Да, он мудак, но невероятно привлекательный. Судя по заспанному лицу и растрепанной тёмной шевелюре, он только что проснулся. Наверно, снова зависал где-то до утра. Живут же люди! — Твою мать, Эйден! — кричит Ханна, обернувшись. — Мы тут едим, вообще-то! Немедленно иди и прикройся! Меня сейчас стошнит от этого зрелища! Эйден хрипло смеётся и подходит к холодильнику, игнорируя просьбу сестры, достает кувшин с домашним лимонадом и начинает жадно пить. Мой взгляд прикован к его шее. Не знаю, что в этом такого, но меня увлекает, как методично двигается кадык парня. Это… прикольно. — Ты пялишься на меня, Брукс, — говорит он, опустошив кувшин наполовину и вернув его на полку в холодильник. — Это гримаса отвращения, ясно тебе? — заявляю ему, указывая пальцем на свое лицо. — Ты лжешь, Хрюшка. Просто скажи, что хочешь меня? Ханна с набитым ртом яростно фыркает, а я качаю головой. — Так и быть, можешь помечтать об этом, — говорю ему. Эйден безотрывно смотрит на меня и несколько раз играет грудными мышцами. Его губы растягиваются в улыбке. Мне тоже становится смешно, настолько глупо он выглядит, делая это. — Ты ещё здесь? — с набитым ртом бормочет Ханна. — Что вы там едите? Оставьте мне, — просит он, удаляясь из кухни. — Обойдешься! — дуэтом произносим мы с подругой. Эйден застывает в пороге и оборачивается: — Если не оставите, я вернусь сюда голым, — угрожает он, — обещаю. — Фу, извращенец! — морщится его сестра, отодвигая тарелку. — Ты мне весь аппетит испортил, придурок! — Правда? — спрашивает он и переводит взгляд на меня. — Ну и супер. А что на счёт тебя, Брукс? Я несколько раз моргаю, представляя этого типа вообще без всего, на ощупь тянусь за новым куском кесадильи и при этом говорю: — Я согласна с Ханной, ты просто отвратителен, Мерфи. 2 Сегодня двадцать пятое августа. Вес прежний. Обхват бедер тоже. И это просто бесит! Вчера утром я устроила пробежку (между прочим, чуть не умерла, когда ползла обратно) и весь день ела только правильную еду… Да, один день — это слишком мало для того, чтобы стал заметен результат. Но, почему-то, когда я ем, то могу за сутки набрать вес, а как расстаться с ним… Это просто несправедливо! Но я полна решимости. Завтра только первый учебный день, а я уже на пути к своей цели стать новой Скарлетт Брукс.