– Да, действительно. Исидо небрежно кивнул Бунтаро, который ответил небрежно, насколько допускала вежливость. Оба пользовались расположением тайко. Бунтаро командовал полком в Корее, когда Исидо был главнокомандующим. Каждый обвинял другого в измене. Только личное вмешательство тайко предотвратило кровопролитие и кровную месть. Исидо рассматривал коричневых. Потом на глаза ему попался Блэкторн. Он заметил, что чужеземец отвесил полупоклон, и кивнул в ответ. Сквозь ворота он мог видеть трех женщин и паланкин. Его глаза опять остановились на Ябу. – Такое впечатление, что вы собрались воевать, Ябу-сан, а не сопровождать госпожу Кирицубо. – Хиромацу так распорядился из-за этого убийцы из секты Амиды… Ябу умолк, поскольку Бунтаро воинственно протопал вперед и, расставив свои слоновьи ноги, встал посреди ворот: – Мы всегда готовы к битве, с оружием или без него. Каждый из нас способен выстоять против десяти самураев и против пятидесяти поедателей чеснока. Мы никогда не показываем врагу спину и не бежим, как сопливые трусы, оставляя товарищей на погибель! Улыбка Исидо была исполнена презрения, его голос звучал раздраженно: – Да? Может быть, вам скоро представится возможность противостоять настоящим мужчинам, а не поедателям чеснока! – Как скоро? Почему не сегодня вечером? Почему не здесь? Ябу осторожно встал между ними. Он тоже был в Корее и знал, что каждый по-своему прав и что доверять нельзя никому, Бунтаро еще меньше, чем Исидо. – Не сегодня, потому что мы среди друзей, Бунтаро-сан, – проговорил он умиротворяюще, отчаянно желая избежать схватки, которая навсегда удержит их в замке. – Мы среди друзей, Бунтаро-сан. – Каких друзей? Я знаю друзей, и я знаю врагов! – Бунтаро повернулся к Исидо. – Где мужчина, тот настоящий мужчина, о котором вы говорили, Исидо-сан? А? Или просто мужчина? Дайте мне его, пусть они все выползают из своих нор и становятся передо мной – Тодой Бунтаро, господином Сакуры, если кто-нибудь из них наделен мужеством! Все приготовились. Исидо зло оглянулся. Ябу увещевал: – Сейчас не время, Бунтаро-сан. Друзья или вра… – Друзья? Где? В этой навозной куче? – Бунтаро плюнул в пыль. Рука одного из людей в сером метнулась к рукояти меча, десять коричневых сделали то же, пятьдесят серых отстали только на долю секунды, и теперь все ждали, когда меч Исидо подаст сигнал к атаке. В это время из тени сада показался Хиромацу, прошел через ворота в передний двор. Свой боевой меч он держал в руках, наполовину вынув из ножен. – Друзей можно найти и в навозе, сын мой, – сказал он спокойно. Руки выпустили рукоятки мечей. Самураи на противоположных стенах – серые и коричневые – ослабили натяжение тетивы. – Мы имеем друзей во всем этом замке. Во всей Осаке. Наш господин Торанага все время говорит нам об этом. – Он стоял как скала перед своим сыном, единственным, что остался в живых, и видел жажду крови в его глазах. Как только был замечен подходящий Исидо, Хиромацу занял боевую позицию у внутренних ворот. Потом, когда миновала первая опасность, он со спокойствием кошки отошел в тень. Теперь он смотрел в глаза Бунтаро. – Разве это не так, сын мой? С огромным усилием Бунтаро кивнул и отступил на шаг. Но он все еще закрывал путь в сад. Хиромацу перенес внимание на Исидо: – Мы не ожидали вас сегодня вечером, Исидо-сан. – Я пришел засвидетельствовать свое почтение госпоже Кирицубо. Мне только-только сообщили, что кто-то уезжает. – Мой сын прав. Нам следовало поинтересоваться, среди друзей ли мы? Или мы заложники, которые должны просить о милости? – Нет. Но господин Торанага и я согласовали протокол на время его визита. Меня должны уведомлять за день о прибытии и отъезде высоких гостей, чтобы я мог засвидетельствовать соответствующие чувства. – Решение господина Торанаги было внезапным. Он не считал, что отъезд одной из его женщин в Эдо – настолько важное дело, чтобы докучать вам, – ответил Хиромацу. – Да, господин Торанага готовится к своему отъезду. – Это решено? – Да. Отъезд назначен на тот день, когда будет принято решение на Совете регентов. Вам сообщат точное время согласно протоколу. – Хорошо. Правда, встреча может быть опять отложена. Господину Кияме становится все хуже. – Отложена? Или не состоится? – Я только упомянул о том, что это может быть. Мы надеемся иметь удовольствие видеться с господином Торанагой долгое время, не так ли? Он поедет со мной завтра на охоту? – Я потребовал, чтобы он отказался от охоты до собрания. Я не считаю это безопасным. Я не считаю, что какое-либо из здешних мест можно назвать надежным. Если грязный убийца способен так легко пройти через ваши кордоны, то с какой же легкостью измена может настичь нас за стенами замка? Исидо пропустил мимо ушей это оскорбление. Оно еще больше разгорячило его людей, но сейчас это его не устраивало. Он был рад вмешательству Хиромацу, так как сам почти потерял контроль над собой. Мысль о голове Бунтаро, валяющейся в пыли, о его раздробленных зубах захватила Исидо. – Как вы хорошо знаете, все командовавшие охраной в ту ночь уже отправились в «великую пустоту». К несчастью, члены секты Амиды живут по своим законам. Но они скоро будут уничтожены. Регентов попросят разделаться с ними раз и навсегда. А теперь, может быть, мне будет позволено высказать свои чувства Кирицубо-сан? Исидо вышел вперед. Его личные телохранители в сером шли за господином. Внезапно все они вздрогнули и остановились. Бунтаро изготовился к стрельбе, и, хотя стрела целилась в землю, тетива была натянута до предела. – Серым запрещено проходить через эти ворота. Это записано в протоколе! – Я комендант Осакского замка и командир охраны наследника! У меня есть право ходить куда угодно! Хиромацу сразу же овладел ситуацией: – Верно, вы командир охраны наследника, и вы имеете право ходить куда захочется. Но через эти ворота с вами может пройти только пять человек сопровождения. Разве это не согласовано вами и моим хозяином на время его пребывания здесь? – Пять или пятьдесят, не имеет значения! Это оскорбление… – Оскорбление? Мой сын не хотел оскорбить вас. Он следует приказам, согласованным его господином и вами. Пять человек. Пять! – Это прозвучало приказом, и Хиромацу, повернувшись спиной к Исидо, посмотрел на сына. – Господин Исидо оказывает нам честь, желая изъявить уважение госпоже Кирицубо. Меч старика на два дюйма выдвинулся из ножен, и никто не знал, обрушится ли клинок на Исидо, если начнется схватка, или на голову его сына, если тот выпустит стрелу. Все знали, что между отцом и сыном нет никакой привязанности – только взаимное уважение к свирепому нраву друг друга. – Ну, сын мой, что ты скажешь командиру охраны наследника? Пот стекал по лицу Бунтаро. Мгновение – и он сделал шаг в сторону, ослабил натяжение лука, но держал его наготове. Много раз Исидо видел Бунтаро среди соревнующихся в стрельбе из лука. В двухстах шагах от цели он выпускал стрелу и, пока та летела, – еще пять. Все они попадали в одну точку. Исидо с радостью приказал бы атаковать и уничтожить и этих двоих, отца и сына, и остальных. Но знал, что будет верхом глупости начать с них, а не с Торанаги. И не известно, не удастся ли, когда начнется война, переманить Хиромацу в свой стан и воевать с ним против Торанаги? Госпожа Отиба сказала, что найдет подход к Железному Кулаку, когда наступит время. Она клялась, что старик никогда не оставит наследника, что она склонит Железного Кулака на свою сторону, отвратит его от Торанаги, а может быть, даже добьется, чтобы он убил своего господина, и таким образом предотвратит столкновение. «Какая тайна, какое знание позволяют ей думать, что она одержит верх над стариком?» – снова и снова спрашивал себя Исидо. Он приказал госпоже Отибе уехать из Эдо, если удастся, до встречи регентов. Ее жизнь не будет стоить рисового зерна после отставки Торанаги, на которую согласились все остальные регенты. Отставка и сэппуку по принуждению, в случае чего. Если она спасется – хорошо. Если нет – не важно. Наследник будет править через восемь лет. Исидо вошел через ворота в сад, Хиромацу и Ябу сопровождали его. За ними шли пятеро охранников. Он вежливо поклонился и пожелал счастья Кирицубо. Затем, удовлетворенный, что все идет как надо, повернулся и отбыл со своими людьми. Хиромацу облегченно вздохнул: – Теперь вам лучше трогаться, Ябу-сан. Этот рисовый червяк больше не причинит нам беспокойства. – Да. Сразу же. Кири вытирала платком пот со лба: – Это злой ками! Я боюсь за нашего господина. – Из глаз ее потекли слезы. – Я не хочу уезжать! – Господину Торанаге не причинят вреда, я обещаю вам, госпожа, – утешал Хиромацу. – Вы должны ехать. Сейчас! Кири попыталась подавить рыдания и опустила на лицо густую вуаль, которая свисала с полей ее широкой шляпы. – О, Ябу-сама, вы не проводите госпожу Садзуко внутрь? Пожалуйста! – Конечно. Госпожа Садзуко поклонилась и торопливо ушла. Ябу двинулся за ней. Женщина побежала вверх по ступеням. Она уже почти достигла верха, как вдруг споткнулась и упала. – Ребенок! – крикнула Кири. – Она не пострадала? Все глаза устремились на распростертое тело. Марико кинулась к ней, но первым подскочил Ябу. Он поднял Садзуко, которая была сильно напугана, но не ушиблась. – Со мной все в порядке, – проговорила она, немного задыхаясь. – Не беспокойтесь, со мной совершенно все в порядке. Это было так глупо с моей стороны. Убедившись, что она не пострадала, Ябу направился на передний двор, чтобы приготовиться к немедленному отправлению. Марико вернулась к воротам, очень обрадованная. Блэкторн всматривался в сад. – Что там? – спросила она. – Ничего, – ответил он после паузы. – Что там кричала госпожа Кирицубо? – Ребенок! Она не пострадала. Госпожа Садзуко беременна, – объяснила она. – Мы все боялись, что падение может повредить ей. – Ребенок Торанага-сама? – Да, – сказала Марико, оглядываясь на носилки. Кири сидела внутри за прозрачными занавесками, вуаль была опущена. «Бедная женщина, – подумала Марико, зная, что Кири пытается скрыть свои слезы. – Я бы так же была напугана, если бы расставалась со своим господином». Ее глаза обратились к Садзуко, которая еще раз махнула им с верхней ступеньки, а потом вошла внутрь. Железная дверь лязгнула за ней. «Это звучит как похоронный звон, – подумала Марико. – Увидим ли мы их снова?»