– Коннити ва, Андзин-сан, – ответил Торанага. Потом задал вопрос. – Мой господин спрашивает, что вы делали, сеньор? – перевела Марико. – Просто танцевал, Марико-сан, – пояснил Блэкторн, чувствуя себя глупо. – Это хорнпайп, матросский танец. Его пляшут поодиночке и при этом поют шанти – такие моряцкие песни. Я был просто счастлив, может быть из-за саке. Извините, надеюсь, я не огорчил Торанага-сама. Она передала его слова. – Мой господин говорит, что хотел бы посмотреть танец и послушать песню. – Сейчас? – Конечно сейчас. Торанага сел, скрестив ноги, его маленькая свита разместилась в разных углах комнаты. Все выжидательно смотрели на Блэкторна. «Ну ты и глупец, – обругал себя Блэкторн. – Вот что бывает, когда расслабишься. Теперь ты должен дать представление. А знаешь ведь, что голос у тебя хуже некуда и в танце ты неуклюж». Тем не менее он потуже затянул пояс кимоно и начал с удовольствием скакать, поворачиваться, дрыгать ногами, вертеться, подпрыгивать, и в его голосе звучала страсть. Все молчали. – Мой господин говорит, что не видел ничего подобного за всю свою жизнь. – Аригато годзаймасита! – выдохнул Блэкторн, потея – отчасти от усилий, отчасти от смущения. Тут Торанага снял свои мечи, отложил их в сторону, подоткнул кимоно повыше и встал рядом с ним. – Господин Торанага хочет станцевать ваш танец, – пояснила Марико. – Да? – Он просит научить его. И Блэкторн начал. Он показал основные па, повторил их снова и снова. Торанага быстро овладел ими. Блэкторн был удивлен ловкостью этого пузатого, вислозадого пожилого человека. Блэкторн снова начал петь и танцевать. Торанага присоединился к нему, поначалу робко, подбадриваемый зрителями. Потом Торанага сбросил кимоно, сложил руки и пошел плясать с той же живостью, что и Блэкторн, который тоже скинул кимоно, запел громче и поймал нужный темп, почти преодолев смущение от гротескности происходящего, захваченный комизмом ситуации. Наконец Блэкторн сделал последний скачок и, подпрыгнув на месте, остановился. Захлопал в ладоши и поклонился Торанаге, все остальные тоже захлопали господину, который лучился счастьем. Торанага сел в центре комнаты, его дыхание было очень ровным. Рако тут же поспешила к нему с веером, другие подбежали с его кимоно. Но Торанага отбросил свое кимоно в сторону Блэкторна и взял его простое кимоно. Марико пояснила: – Мой господин говорит, что был бы рад, если бы вы приняли это в подарок. – От себя она добавила: – У нас считается большой честью, когда жалуют кимоно сюзерена, даже старое. – Аригато годзаймасита, Торанага-сама. – Блэкторн низко поклонился, потом сказал Марико: – Да, я понимаю, какая честь мне оказана, Марико-сан. Пожалуйста, поблагодарите господина Торанагу по всем правилам, так как я, к несчастью, еще их не знаю, и скажите ему, что я буду хранить его подарок. Более того, я очень ценю то, что он сделал для меня, протанцевав со мной наш танец. Торанага обрадовался еще больше. С поклонами Кири и служанки помогли Блэкторну надеть коричневое, с пятью красными гербами кимоно господина и показали, как завязать пояс белого шелка. – Господин Торанага говорит, что доволен танцем. Когда-нибудь он, возможно, покажет вам некоторые из наших танцев. Ему хотелось бы, чтобы вы как можно быстрее научились говорить по-японски. «Мне бы тоже хотелось этого. Но гораздо больше, – признался себе Блэкторн, – я бы хотел надеть свое платье, поесть привычной пищи в своей каюте, на моем собственном корабле. И чтобы пушки были заряжены, и пистолеты заткнуты за пояс, и ют наклонялся под давлением ветра, наполняющего паруса…» – Вы не могли бы спросить господина Торанагу, когда я смогу вернуться на свой корабль? – Сеньор? – На свой корабль, сеньора. Пожалуйста, спросите его, когда я получу обратно свой корабль. И команду тоже. Весь наш груз забрали – там было двадцать тысяч монет в восьми сундуках. Я уверен, что он понял: мы купцы и, хотя счастливы пользоваться его гостеприимством, хотели бы сбыть товары, которые привезли, и потом вернуться домой. Нам плыть восемнадцать месяцев. – Мой господин говорит, что вам нет нужды беспокоиться. Все будет сделано как можно скорее. Сначала вы должны поправиться. Вы выезжаете вечером. – Простите, я не совсем понял, сеньора. – Господин Торанага говорит, что вы должны выехать в сумерках, сеньор. Что-нибудь не так? – Нет-нет, вовсе нет, Марико-сан. Но час или около того назад вы упомянули, что я должен выехать через несколько дней. – Да, но теперь он говорит, что вы выезжаете сегодня вечером. – Она перевела все это Торанаге, который что-то снова возразил. – Мой господин говорит, что лучше и удобней для вас выехать сегодня вечером. Не стоит беспокоиться, Андзин-сан, о вас позаботятся особо. Он посылает госпожу Кирицубо в Эдо, чтобы приготовить там все к его возвращению. Вы едете с ней. – Пожалуйста, поблагодарите его от моего имени. Могу я спросить, нельзя ли освободить брата Доминго? Этот человек обладает большими познаниями. Она перевела. – Мой господин говорит: этот человек мертв. За ним послали сразу после того, как вы вчера попросили об этом, но он уже был мертв. Блэкторн ужаснулся: – Как он умер? – Мой господин говорит, что он умер, когда его вызвала стража. – О! Бедняга! – Мой господин говорит, что смерть и жизнь – это одно и то же. Душа священника будет ждать сорокового дня, а потом воплотится снова. Зачем печалиться? Это неизменный закон природы. – Она о чем-то заговорила, но передумала, и только добавила: – Буддисты считают, что мы переживаем много рождений, или воплощений, Андзин-сан. До тех пор, пока наконец не станем совершенными и не достигнем нирваны – неба. Блэкторн на миг прогнал печаль и сосредоточился на Торанаге и присутствующих: – Можно ли мне спросить, что с моей командой? Он остановился, так как Торанага отвел взгляд. Молодой самурай поспешно вошел в комнату, поклонился Торанаге и замер в ожидании. Торанага сказал: – Нан дзя? Блэкторн ничего не понял из разговора, кроме того, что, как ему показалось, разобрал прозвище отца Алвито – Цукку-сан. Он заметил, что глаза Торанаги скользнули по нему, заметил тень улыбки и подумал, не послал ли Торанага за священником из-за того, что он, Блэкторн, рассказал. «Надеюсь, что это так и что Алвито в дерьме по самые уши. Он это или не он?» Блэкторн решил не спрашивать Торанагу, хотя ему очень хотелось. – Карэ ни мацу ёни[33], – бросил Торанага. – Дзёи[34]. – Самурай поклонился и быстро ушел. Торанага повернулся к Блэкторну: – Нан дзя, Андзин-сан? – Вы что-то говорили, капитан? – спросила Марико. – О вашей команде? – Да. Не мог бы Торанага-сама взять ее под свою защиту тоже? Проследить, чтобы о ней заботились? Ее тоже пошлют в Эдо? Она спросила Торанагу. Тот заткнул мечи за пояс своего короткого кимоно. – Мой господин говорит: конечно, распоряжения уже сделаны. Вам не стоит беспокоиться. И о корабле тоже. Торанага встал. Все начали кланяться, но Блэкторн неожиданно вмешался: – Одна последняя вещь. – Он остановился и обругал себя, поняв, что был невежлив. Торанага явно завершил беседу, все начали раскланиваться, но были остановлены словами Блэкторна и теперь растерялись, не зная, закончить ли поклоны или подождать и начать кланяться снова. – Нан дзя, Андзин-сан? – Голос Торанаги прозвучал резко и недружелюбно, потому что и он был мгновенно выведен из равновесия. – Гомэн насай, извините, Торанага-сама. Я не хотел вас обидеть. Я только хотел спросить, будет ли госпоже Марико позволено поговорить со мной до того, как я уеду? Это поможет мне. Она спросила Торанагу. Торанага только буркнул что-то властно-утвердительное и ушел, сопровождаемый Кири и личной охраной. «Обидчивые вы все, негодяи, – подумал Блэкторн. – Боже мой, ты должен быть аккуратней». Он вытер лоб рукавом и тут же заметил огорчение на лице Марико. Рако торопливо предложила маленький носовой платочек, которые, похоже, держала наготове в неистощимых количествах за оби. С запозданием Блэкторн вспомнил, что на нем кимоно «господина». Очевидно, это неучтиво – вытирать вспотевший лоб рукавом господского одеяния. «Похоже, ты совершил еще одно кощунство! Я никогда не научусь их церемониям – разве что на небе!» – Андзин-сан? – Рако предлагала саке. Он поблагодарил ее и выпил. Она тут же наполнила чашку. Блэкторн заметил, что у всех на лбу блестит пот. – Гомэн насай, – сказал он всем, извиняясь, взял чашку и в шутку предложил ее Марико. – Я не знаю, вежливо это или нет, но вам не хотелось бы саке? Это можно? Или я должен разбить себе голову об пол? Она засмеялась: – О да, это достаточно вежливо, и не надо, не разбивайте голову. Не надо извиняться передо мной, капитан. Мужчина не должен извиняться перед женщиной. Что бы он ни сделал, все правильно. По крайней мере, в это верим мы, женщины. – Она перевела свои слова девушкам, и те кивнули очень серьезно, но глаза их смеялись. – Вы не могли знать, Андзин-сан, – продолжала Марико, потом пригубила саке и вернула чашку. – Спасибо, но я больше не хочу, спасибо вам. Саке сразу бьет мне в голову и в колени. Но вы быстро учитесь. Это, наверное, очень трудно для вас. Не беспокойтесь, господин Торанага сказал мне, что нашел ваши способности исключительными. Он никогда бы не подарил вам свое кимоно, если бы не был вами очень доволен.