Когда он полностью пришел в себя, ему рассказали о Питерзоне и купании в помоях. – О Боже, забери нас отсюда, – простонал кто-то. – Что они делают с бедным старым Питерзоном? Что они сделали с ним? Господь Всемогущий, помоги нам! Я не могу выдержать эти крики! – Господи, пусть бедняга умрет. Пошли ему смерть! – Боже, прекрати эти крики! Пожалуйста, останови эти вопли! Сидение в яме и вопли Питерзона стали для них суровой проверкой, вынудили глубже заглянуть в себя. И ни одному не понравилось то, что он там увидел. «Темнота все усугубляет», – подумал Блэкторн. Сидящим в яме ночь казалась бесконечной. На заре вопли прекратились. Когда рассвет просочился в погреб, они увидели забытого самурая. – Что мы будем с ним делать? – спросил ван Некк. – Не знаю. Он выглядит таким же испуганным, как и мы, – сказал Блэкторн, его сердце забилось сильнее. – Лучше ему ничего не затевать. – О Боже мой, вытащи меня отсюда! – Голос Крока достиг крещендо. – Помоги! Ван Некк, который был рядом, тряхнул его за плечо и успокоил: – Все нормально, парень. Мы в руках Бога. Он смотрит на нас. – Погляди на мою руку, – простонал Матсюккер. – Рана уже нагноилась. Блэкторн стоял шатаясь. – Мы ополоумеем, если не выберемся отсюда через день-два, – объявил он, не обращаясь ни к кому конкретно. – Воды почти нет, – заметил ван Некк. – Мы установим норму на то, что есть. Немного сейчас – немного в полдень. Если повезет, этого хватит на три раза. Чертовы мухи! После этого Блэкторн нашел чашку и раздал всем по мере воды. Теперь он пил сам, стараясь делать это помедленнее. – Так что насчет японца? – спросил Спилберген. Генерал-капитан лучше остальных перенес ночь, потому что залепил уши комочками грязи, когда раздались первые вопли, и, располагаясь около бочки, украдкой утолял жажду. – Что нам делать с ним? – Ему надо дать воды, – предложил ван Некк. – Черта с два он получит воды! – огрызнулся Сонк. Они проголосовали и сошлись на том, что воды самурай не получит. – Я не согласен, – заявил Блэкторн. – Вы не согласны со всем, что мы говорим, – окрысился Ян Ропер. – Он враг. Он варвар, и он чуть не убил вас. – Ты сам чуть не убил меня. Полдюжины раз. Если бы твой мушкет выстрелил тогда, в Санта-Магдалене, ты разнес бы мне всю голову. – Я в вас не целился. Я целился в этих проклятых прихвостней Сатаны. – Это были безоружные священники. – Я в вас не целился. – Ты чуть не убил меня. Все из-за твоей Богом проклятой вспыльчивости, фанатизма и глупости. – Богохульство – смертный грех. Поминание имени Бога всуе – грех. Мы в Его руках – не в ваших. Вы не король, и здесь не корабль. Вы не наш командир… – Но ты будешь исполнять то, что я скажу! Ян Ропер огляделся, напрасно ища поддержки у сидящих в погребе. – Делайте что хотите, – протянул он уныло. – И буду. Самурай хотел пить не меньше моряков, но замотал головой, когда ему предложили воды. Блэкторн заколебался, приложил чашку к распухшим губам японца, но тот оттолкнул сосуд, разлив воду, и что-то хрипло произнес. Блэкторн приготовился отбить удар, но его не последовало. Японец не делал больше ни одного движения, глядя в пространство. – Он сумасшедший. Они все сумасшедшие, – поджал губы Спилберген. – Тем больше воды останется для нас. Хорошо, – порадовался Ян Ропер. – Пусть катится ко всем чертям, как он того заслуживает! – Как твое имя? Наму? – допытывался Блэкторн. Он произнес это еще несколько раз на разные лады, но самурай, казалось, не слышал. Его оставили в покое. Но следили за ним, как если бы это был скорпион. Он не смотрел ни на кого. Блэкторну показалось, что он пытается что-то решить для себя, но что – кто ж его знает… «Что у него на уме? – задумался Блэкторн. – Почему он отказался от воды? Почему остался здесь? Это ошибка Оми? Не похоже. Тайный умысел? Вряд ли. Нельзя ли нам использовать его, чтобы выбраться отсюда? Этот мир – сплошная загадка, за исключением того, что мы, может быть, останемся здесь, пока нам не позволят выйти отсюда… если когда-нибудь позволят. А если позволят, что дальше? Что случилось с Питерзоном?» По мере того как становилось теплее, появлялись новые рои мух. «О Боже, я хочу лечь, хочу опять в ту ванну – теперь бы им не пришлось нести меня. Я никогда не понимал, как важна ванна. И этот старый слепец со стальными пальцами… Я мог бы час или два блаженствовать под его руками. Что за нелепость! Снарядить корабли, набрать людей, приложить столько усилий – и все для чего? Кругом неудачи. Ну, почти. Некоторые из нас пока еще живы». – Капитан! – Ван Некк тряс его. – Вы спите. Вот этот уже минуту или больше кланяется вам. Блэкторн потер глаза, прогоняя усталость. Он сделал усилие над собой и поклонился в ответ. – Хай? – произнес он коротко, вспомнив японское слово, означающее «да». Самурай снял пояс со своего изорванного кимоно и обмотал вокруг шеи. Все еще стоя на коленях, он дал один конец Блэкторну, другой – Сонку, наклонил голову и показал им жестами, что надо сильно тянуть. – Он боится, что мы задушим его, – предположил Сонк. – Боже мой, сдается мне, он хочет, чтобы мы сделали это. – Блэкторн отбросил конец пояса и покачал головой. – Киндзиру, – отрезал он, думая, каким полезным оказалось это слово. Как объяснить малому, который не говорит на твоем языке, что это против твоих правил – убивать безоружного человека, что ты не палач, что убийство – преступление перед Богом? Самурай заговорил снова, явно настаивая на своем, но Блэкторн снова покачал головой: – Киндзиру. Японец огляделся с диким видом. Встал на ноги и окунул голову глубоко в парашу, явно пытаясь утопиться. Ян Ропер и Сонк тут же оттащили его, как он ни сопротивлялся. – Пустите его! – приказал Блэкторн. Они послушались. Он указал на парашу: – Хочешь этого, тогда давай! Самурая тошнило, но он все понял. Он поглядел на полную бадью: нет, у него не хватит сил удерживать голову в зловонной жиже достаточно долго. Вконец уничтоженный, самурай вернулся на свое место у стены. – Боже, – пробормотал кто-то. Блэкторн зачерпнул полчашки воды из бочки, встал – его суставы плохо сгибались, – подошел к японцу и предложил ему. Самурай глядел мимо чашки. – Хотел бы я знать, сколько он так выдержит, – протянул Блэкторн. – Вечность, – изрек Ян Ропер. – Они животные. Не люди. – Боже мой, сколько они продержат нас здесь? – спросил Гинсель. – Столько, сколько захотят. – Нам следует делать все, чего они требуют, – вставил ван Некк. – Если мы хотим остаться в живых и выйти из этой адовой дыры. Разве не так, капитан? – Да. – Блэкторн измерял тень от солнца. – Самый полдень, часовые сменяются. Спилберген, Матсюккер и Сонк начали жаловаться, но он обругал их, заставил подняться на ноги и, когда все поменялись местами, с удовольствием растянулся на полу. Пусть грязь, пусть мухи, но какое наслаждение вытянуться во весь рост! «Что они сделали с Питерзоном? – спросил он себя, чувствуя смутную тревогу. – Боже, помоги нам выбраться отсюда! Я так беспокоюсь». Наверху раздались шаги. Открылась крышка люка. Около нее стоял священник, сбоку от него – самурай.