А под обломками разбомбленных домов еще долго лежали раздутые трупы. Шел дождь, и обездоленные жители этих небольших сирийских городов уже даже не хоронили своих, а просто бежали куда глаза глядят. Лишь бы подальше от этих страшных мест, где пока что развевались кроваво-красные флаги Турции, которые вот-вот почернеют. Так же, как свернувшаяся кровь чернеет, так не замедлят вывесить на домах игиловские знамена. Хотя в представлении курдов красный турецкий флаг просто имел обратную сторону — черную, с шахадой «Нет бога, кроме Аллаха». Эта сентенция не вызывала в принципе отторжения у курдов, в большинстве своем суннитов. И тем не менее не имела ничего общего с настоящим исламом. Как бывают обманные интернет-сайты, двойники, так и здесь. Но там хотя бы может отличаться одна или две буквы в написании названия, а тут один к одному. Уловить различия получится разве что по кровавому следу, тянущемуся за бойцами, шествующими под этим флагом по Сирии и Ираку, а теперь перемещающимся к Афганистану и Туркмении. Собственно, турки еще во время операции «Щит Евфрата», переросшей в операцию «Оливковая ветвь», заявляли, что имеют виды на Манбидж, Кобани, Рас-эль-Айн и Эт-Тель-эль-Абьяд. Как раз в районе Манбиджа находятся американские базы. Возможно, курд опирался в своих предположениях на те заявления турецких властей? «Но почему назвал именно главу спецслужбы, а не, скажем, самого президента? Дескать, придет Главный и всех тут вылечит. Или, на худой конец, могло прозвучать так: „Придут турки и всех вылечат…“ Нет, он хотел сказать именно про шефа MIT. С какой целью? Что-то нам сообщить, предупредить? — ломал голову Василий, упершись ладонями в подбородок, колючий от пробившейся к вечеру щетины. Так же его кололи десятки неразрешенных пока вопросов. — Как вообще можно вообразить операцию, подобную „Щиту Евфрата“, довольно агрессивную, с бомбежками и боями, на территории, контролируемой американцами? Без потерь такое однозначно не пройдет. Поэтому должно быть согласие американцев. А с какого перепуга они согласятся? Кормили курдов, вбухали тонны долларов и вдруг запустят в свой огород неконтролируемых турок? Что-то тут не клеится». Василий захлопнул папку, решив завтра заняться вплотную Доктором. Подключить надо тяжелую артиллерию центральной базы данных, и не только потому, что по Доктору в мелкокалиберном архиве Егорова ничего путного не нашлось. Ну есть такой тип. Вероятный противник, как и всякий представитель любой спецслужбы за границами России — как с запада и востока, так с юга и севера. В этом деле друзей не бывает. Коллеги! * * * Эксперт из Института криминалистики ФСБ оказался довольно молодой женщиной в темно-синем строгом костюме с юбкой за колено, хотя, как невольно отметил Егоров, такие ноги прятать незачем. Эта некстати скользнувшая мысль заставила его упорно смотреть только на ее лицо, отчего Марина Станиславовна покраснела. Она занималась анализом диктофонной записи, а фактически руководила группой специалистов, которых ей понадобилось привлечь к разбору. В принципе достаточно было отдать Егорову заключение, однако экспертша пожаловала собственной персоной, догадавшись, что наверняка понадобятся разъяснения. Как видно, не рассчитывала на умственные способности оперативника. — Задали вы мне задачу, — сказала Марина. Она сидела у короткого переговорного стола в кабинете Егорова. Вася поставил перед ней чашку с чаем. Говоров убежал куда-то по своим делам. — Тем не менее вы быстро все сделали. — Только потому, что интервью не объемное. К тому же не требовалось анализировать двух других собеседников. Что касается курда… — Марина разложила перед собой страницы заключения, собираясь с мыслями. — Вы так пристально смотрите, словно у меня с лицом что-то не в порядке, — не выдержала она. — Я просто внимательно вас слушаю, — моргнул Василий, заметив, что у нее родинка на щеке, едва заметная точка. Он уставился на эту коричневую мушку. — Первая сложность — языковая. По-хорошему, необходимо, чтобы эту экспертизу проводил носитель курманджи. Мне удалось заполучить только переводчика. На безрыбье и рак рыба. Вторая — не все слова различимы из-за качества записи. Однако более-менее с этим справились. Хорошо, что не пришлось идентифицировать личность. Что касается его национальности, ни по тем данным, что мы получили от вас, ни по самой лингвистической экспертизе то, что он курд, не вызывает сомнений. — Это все, что вы смогли? — Вася оторвал взгляд от родинки и снова взглянул Марине в глаза, отметив, что они серо-зеленые и слишком уж серьезные. Ловеласом Вася себя не считал, но женщина ему понравилась, и это мешало сосредоточиться. «Пришел бы страшный очкарик с козлиной бородкой, — подумал майор в тоске. — Так нет, нарочно присылают таких…» — Вы, кажется, скептически настроены, — она восприняла его тоску во взгляде за недоверие. — Вечно вы торопитесь. Вам все и сразу надо. Дослушайте сперва. — Я весь внимание, — степенно кивнул Егоров. — Человек этот предположительно не имеет не то что высшего образования, но и не окончил школу. Обрывочные знания, полуграмотная речь. Как бы у нас сказали пренебрежительно, «деревня». Он воевал, как я полагаю, лет с двенадцати-тринадцати. Его лексика подразумевает нахождение в мужском обществе. — Ну это не говорит за то, что он воевал. Курды — сунниты, а это ведь мужское общество, как ни крути. Пацаны с матерями проводят всего несколько лет. Потом вьются около отцов. — И все же, он вырос не просто в мужском обществе, а воевал. Более того, он рос не с родителями. Возможно, под покровительством брата или дяди. Василия подмывало спросить, кто Салар Махуб по гороскопу, что было, что будет… Гаданиями и мистикой попахивало от слов экспертши. «За что боролись, на то и напоролись, — Вася отпил чая, — сам связался с этой экспертизой». — В тексте экспертизы разъяснено и обосновано научно все, что я сейчас говорю. Это не гадание на картах, а я не цыганка. Майор вздрогнул из опасения, что свои мысли он все-таки озвучил. — А я ничего такого… — начал было он. — Его восприятие человека, который переводил во время интервью, говорит об очень многом, в том числе и том, что я только что озвучила. Переводчик, судя по его тону, человек непростой, волевой и довольно легко подчинил своей воле курда, вынудив его играть по своим правилам. Курд, будучи хозяином положения, принимающей стороной, как это ни странно, не стал противоречить, но и до конца не откровенничал из-за вызывающего и провокационного поведения переводчика. — Переводчик поддавливал намеренно? — заинтересовался Егоров. — У меня не было задачи его анализировать. Но он очень любопытный персонаж, — она заулыбалась. — Нет, он такой от природы. Он давит, давит, как скала. Не хотела бы я оказаться на месте противников этого человека. Очевидно, что он воевал и убивал. Знает курдов и понимает их настолько, что я сперва приняла его за курда. Однако хозяин не считает его своим и тем не менее морально подчинился. — Может, сыграл роль авторитет упомянутого в разговоре Карайылана? — И это тоже. Марина хотела перейти к следующему вопросу, однако у Егорова разгорелось любопытство. Он теперь не считал, что эксперт сродни гадалке. Горюнова она разложила на составляющие довольно легко. — Почему переводчик переводил выборочно? Эксперт взглянула на оперативника с легким удивлением: — Вы видите в этом какую-то злонамеренность? — Не дождавшись ответа майора, она, помолчав, сказала: — Тут я могу ошибаться. Недостаточно его личных высказываний во время интервью. Мне показалось, что ему просто очень скучно. Для него это проходное мероприятие. Он несколько нервозен от предвкушения чего-то. Я не знаю, что последовало за интервью… Но мне и не надо. — Она заглянула в свои записи и продолжила: — Если брать анализ достоверности сказанного им, курдом я имею в виду, процентов тридцать правды. Психотип конформный. Это удачно подсветил ваш переводчик. Еще совсем немного, и курд стал бы соглашаться во всем с вашим товарищем. Егоров не клюнул на ее психологические наживки: «ваш переводчик» и «вашим товарищем» — она зря старалась. Он не отреагировал, только напрягся, что эксперт возвела Горюнова в ранг королей непринужденной вербовки. «Чего ж он при всей его ловкости оказался среди погорельцев?» — ядовито подумал Вася. — Конформный тип улавливает настроения окружающих и может их транслировать довольно красноречиво, увлеченно. Но своего мнения по глобальным вопросам не имеет. Ищет лидера, кто будет идти впереди, расталкивая всех локтями. А он следом, на готовое. Если начинаются трудности, он продолжает двигаться за лидером, однако поглядывает по сторонам, выискивая нового хозяина. Лизоблюд по сути, но неглупый. Подхалим, но способный найти аргументы для самоуспокоения и для окружающих тогда, когда ему надо подстроиться под нового лидера, который ему кажется более выгодным. А выгоден тот, кто на пике успеха и популярности. Это, в целом, об его характере. Марина вспомнила про остывающий чай и с невозмутимым видом стала пить, поглядывая на замершего на стуле с прямой спиной Егорова. Он сидел боком к столешнице, и его взгляд предательски сползал на ноги экспертши в черных туфлях-лодочках. Маленькие ножки, узкие ступни… Она уже начала что-то говорить, и Василий тряхнул головой, с трудом переключившись. — Но сейчас его психологическое состояние нестабильное. Такое, как у человека, с оптимизмом смотревшего вдаль, встав повыше на табурет, и не заметившего, что ему в этот момент накинули петлю на шею и вот-вот выбьют табурет из-под ног. Имплицитное беспокойство, нервозность. Он на любое замечание переводчика реагирует вспышкой, хотя мог бы смягчить ситуацию. — Какое беспокойство? — переспросил Вася, наморщив лоб. — Скрытое, неявное, — пояснила Марина. — Он в стрессе, положение его неустойчивое. Он чего-то сильно боится, однако не впадает в депрессию и активно ищет выход из какой-то жизненной неурядицы. — Может, ему жена изменяет? — ляпнул первое пришедшее на ум Егоров и поймал на себе снисходительный взгляд. — У курда такой вопрос вряд ли стоит на повестке дня. Сомневаюсь, что он вообще женат. Хотя… — Марина постучала кончиком ручки себя по носу. — Если и так, то его жена далеко от него, о ней, скорее всего, заботятся его дальние родственники. Не исключаю, что она живет у тех самых брата или дяди, кто его воспитывал. — Вы прямо мыльную оперу живописуете. Там, наверное, фигурирует и внебрачный сын, и… — Не смешно, — одернула его Марина. — Вы-то, собственно, какие цели преследуете? Я могу скорректировать заключение, если оно вам покажется неполным или не соответствующим вашим ожиданиям. Передо мной поставили не так много вопросов, и я толком не поняла сверхзадачу. Егоров встал, прошелся вокруг стола, постукивая пальцами по столешнице, прикидывая, как лучше сформулировать. — Как с этим человеком разговаривать? Он готов сменить лидера, вы сказали? Но что для этого необходимо? — Не думаю, что слишком большие усилия. Он на грани. Главное, его убедить, что лидер в самом деле влиятельный и даже могущественный, способный защитить. Курд крепко боится кого-то или чего-то. Удастся его успокоить, создать комфортную обстановку, и он пойдет на все. Деньги в данном случае не приоритет. Безопасность и стабильность — вот конфетка. Надо прощупать, насколько он привязан к семье — брату или дяде, жене, детям, если все же они есть. И если привязан, обеспечить им безопасность — это тоже станет для курда веским доводом в пользу нового лидера. — А как вам фигура доктора? Вы обратили на нее внимание? Марина замешкалась с ответом: — Честно сказать, я не сочла это ключевым моментом в разговоре. Так, оговорка. По-моему, абстрактное понятие. Вася недовольно дернул плечом, подумав, что сейчас Марина Станиславовна мысленно составляет и его психологический портрет. Это его взбесило. «Самое главное, она „не сочла ключевым“!» — Вася про себя выругался нехорошими словами, а вслух сказал: — Вас не удивила эта фраза? Марина замолчала надолго. Василий прохаживался по кабинету. — Она не то чтобы удивила, я по ней оценила его эмоциональное состояние. Здесь, — она подвинула по столу один из листков заключения экспертизы, — вот посмотрите, согласно графику видны всплески и спады во время его речи. Плохо, что она прерывалась вопросами журналистки и пререканиями с переводчиком, это сбивало темп и меняло настрой. И тем не менее. Слова о докторе, предшествующая и последующая фразы у него самые эмоциональные. Даже перехватило дыхание. — А говорите, «не ключевая», — Егоров склонился над графиком. — Потом, я гляжу, идет спад, — он провел пальцем по кривой линии. Палец у него выглядел серым от оружейной, въевшейся за годы смазки. Но экспертша не знает, что он стрелок. Вася торопливо отдернул чумазый палец. — Я просто оценивала эту фразу не по смыслу, а по эмоциональности. К семье она не имеет отношения, выражает только его страх и злобу. * * * — У тебя вид словно ты из парной выскочил. Только без веника, папочка какая-то под мышкой, — полюбопытствовал Говоров, заваривающий чаек. Он успел вернуться в кабинет, пока Егоров проводил эксперта до лифта. Говоров любовно положил в чай дольку лимона. Развернул конфетку, ножом разрезал ее на кусочки и собирался устроить себе передышку посреди рабочего дня. Егоров выхватил у него из-под носа чашку с ароматным чаем. В два больших глотка, даже не поморщившись, что горячее, проглотил вместе с лимоном. Только шкурку выплюнул метко в корзину для бумаг под своим столом. — Хулиган, мальчишка! — прокомментировал Леня, отрезая еще одну дольку лимона. — На ходу подметки рвет! Что тут за девица с тобой была? Ты из-за нее такой нежно-малиновый колор приобрел? — От усиленного мыслительного процесса. Включай свой механический мозг, будем Доктора препарировать. Я уже с утра потревожил наших архивистов. Но ты же знаешь. В одном архиве одно, в другом еще что-то. Почти неделя прошла в ожидании экспертизы и архивных данных о Докторе. Нужна твоя память. Говоров был в курсе дела, над которым корпел Егоров. Шеф велел подключить Леонида, чтобы ускорить подготовительную фазу перед началом более решительных действий. — Я только загляну к Ермилову за ЦУ, и приступим. Изучи пока экспертизу, — он бросил папку на стол Леониду, метко уложив ее по центру. Только от ее хлопка о стол у Говорова волосы взметнулись надо лбом. Леня покрутил пальцем у виска. …Ермилову понравилась версия, что Доктор — шеф MIT, хотя он сразу развеял надежды Васи на конспирологическую теорию.