Ада Руднева сдержала своё слово, и Лидия Моравская была отправлена на лечение. Было решено, что сопровождать её будет Елена Павловна. По непонятной Ксении причине тётка, давая деньги, выдвинула условие, что дочь её сестры приедет к ней и будет жить с тёткой, пока её выздоровевшая мать не вернётся из-за границы. Караваева посоветовала Ксении принять это условие, так как иного выхода она не видит. И Ксения была вынуждена согласиться с бабушкой. Деньги взять им было больше негде. Парень Ксении Данила предлагал оформить на себя кредит, но он был бы слишком огромным. Ксения тоже могла взять деньги в банке. Честно говоря, она подумывала об этом. Но получить сумму, которая была нужна, представлялось маловероятным. Так что тётю Аду бабушка отыскала как никогда вовремя. Конечно, Ксению огорчало то, что из-за переезда к тётке ей придётся уволиться, ведь такая работа, как у неё, на дороге не валяется. Но она очень надеялась, что после выздоровления мамы ей удастся найти новую работу с не меньшей зарплатой и такими же перспективами карьерного роста. Да и теперешний начальник не исключал того, что пойдёт Ксении навстречу и при благоприятном раскладе примет её обратно. Оставалось только решить вопрос с Данилой, который был с её планами не согласен… Глава 2 Посмотрев ещё раз на себя в зеркало, Ксения осталась довольна увиденным. В прихожей она накинула светлый плащ и поспешила оставить, казалось, звенящую от пустоты квартиру. После отъезда матери и Елены Павловны бабушка сразу же вернулась к себе, ссылаясь на оставленное без присмотра хозяйство. На самом же деле, как думала Ксения, она просто хотела, чтобы у внучки не осталось другого выхода, как отправиться поскорее в «Тихую гавань», тем более что Ада Руднева настаивала на немедленном приезде племянницы. «И зачем ей это нужно? – думала девушка. – Жила себе столько лет спокойно, не подавая о себе никаких вестей, и не нужны ей были ни сестра, ни племянница. И вдруг приспичило». Однако, как известно, долг платежом красен, и, несмотря на внутреннее сопротивление, ехать придётся. Осталось только убедить в необходимости этой поездки Данилу. Ксения пыталась сделать это по телефону, но Данила принял её решение в штыки и настаивал на личной встрече, иначе грозился нагрянуть к ней домой. Ксения рассудила, что в людном месте Данила не будет выражать своё несогласие слишком бурно, и назначила ему свидание в «Старой мельнице». В этой милой уютной кофейне с приглушённым освещением было не принято разговаривать на повышенных тонах. Когда Ксения прибыла к кофейне, часы на музейной башне напротив показывали, что до назначенного срока ещё пять минут. Но Данила, конечно, уже поджидал её у входа. На стоянке она заметила его «Ниссан» шоколадного цвета. «Мама была права, – невольно подумалось Ксении, – когда говорила, что Данила Кириллович Чижов – хорошая партия для меня». Данила был умён, симпатичен, не так чтобы богат, но и не беден. На квартиру-студию и автомобиль он себе уже заработал. Летом звал Ксению отдыхать в Испанию, но отказ её принял спокойно, понимая, что она не может оставить больную мать даже на такую хорошую сиделку, как Елена Павловна. Да и какой отдых, если сердце будет не на месте из-за постоянного беспокойства о матери. Хотя Лидия Константиновна настаивала, чтобы дочь согласилась и поехала отдохнуть хотя бы на неделю. Но Ксению переубедить было невозможно. Данила, заметив девушку, устремился ей навстречу. – Привет, Ксюша, я тебя уже заждался! – Знаешь, Даня, – проговорила она серьёзно, – мне кажется, что я тебя разбаловала. – И чем же, позвольте узнать, сударыня? – шутливо осведомился он. – Ну, как же! Все девушки и женщины на встречу опаздывают не то что на полчаса… – А и на целые сутки, – поддел он её. – Предположим, не на сутки, но! – Она подняла указательный палец вверх, а потом кивнула в сторону башни с часами. – Я всегда прихожу раньше! – Согласен, но с небольшой поправкой! – И какой же? – Ты приходишь тютелька в тютельку. Ксения покачала головой и собралась продолжить, но Чижов подхватил её под руку и потащил ко входу в кофейню. – Что вы себе позволяете, Данила Кириллович, – прошипела она на ходу. Но Чижов только рассмеялся в ответ. Они заняли столик у стены. Данила знал, что Ксения любит любоваться нарисованными на стенах языками пламени, которые как бы покачиваются благодаря специальной подсветке, скрытой от глаз посетителей. Подошедший официант зажёг свечу на их столике и предложил меню. Но Данила знал наизусть, что именно любит Ксения, поэтому сразу, кроме кофе, заказал её любимое печенье и пирожные. Поглядев на принесённые вскоре чашки, вазочки и тарелочки, Ксения тихо вздохнула – вообще-то девушкам нельзя поглощать столько сладкого. – Ничего, – с улыбкой утешил её Данила, – ты же не каждый день. И потом при твоей фигуре тебе не мешало бы набрать килограмма два. – Много ты понимаешь в женских фигурах, – хмыкнула она. – Да уж поболее твоего, – невольно вырвалось у Данилы. Он сразу прикусил язык, но уже было поздно. – А вот с этого места поподробнее, – проговорила Ксения, одаривая его подозрительным взглядом. – Ну, что ты, Ксюша, в самом деле! – воскликнул он вполголоса. – Я всего лишь хотел сказать, что мужчине виднее. – Ты мне зубы-то не заговаривай. – А по-моему, зубы мне заговариваешь ты, – проговорил Данила, став предельно серьёзным. Ксения даже сказала бы хмурым. – Ты о чём? – попыталась она вернуть разговор в прежнее русло. Но у неё ничего не получилось. – Я не хочу, чтобы ты уезжала! – заявил он громче, чем следовало бы. – Конечно, ты хочешь, чтобы меня считали неблагодарной свиньёй?! – воскликнула, в свою очередь, Ксения, начиная сердиться. – Кто считал? Твоя богатая тётка? – В первую очередь она. Но я и сама стала бы считать себя таковой, если бы нарушила данное тёте Аде слово. Он молча уставился в свою чашку с кофе. – Пойми же, Данила! – снова заговорила Ксения. – Если мама выздоровеет, то спасением её жизни мы будем обязаны Рудневой. И потом, – она протянула руку через стол и дотронулась до его руки, – это же совсем ненадолго. – Ничего себе ненадолго, – не согласился он, – ты же сама сказала, что на два месяца. – Дурачок! Что такое два месяца по сравнению с тем, что вот, например, моя мама ждала папу из армии два года. – Когда это было! – отмахнулся он. – Неважно когда. Ждать всегда нелегко. Но не зря говорят, что разлука только укрепляет настоящую любовь. – Предлагаешь проверить наши чувства? – усмехнулся он. – А почему нет, – отозвалась Ксения. – Ксюха, ты иногда бываешь такой наивной, – досадливо поморщился парень. – А что предлагаешь ты? – спросила она делано-равнодушным тоном. – Объясни своей тётке, что у тебя прекрасная, хорошо оплачиваемая работа, и терять её тебе не с руки! Подумай сама, ну поживёшь ты у тётки два месяца, вернёшься назад, а твоё место уже тю-тю! – Григорий Александрович обещал взять меня обратно, – тихо проговорила она. – И ты веришь обещаниям предпринимателей? – с недоверчивой ухмылкой спросил он. – Предприниматель предпринимателю рознь! – резко ответила девушка. – И если ты всех судишь по своему боссу Власенкову, то ошибаешься! Григорий Александрович не проныра какой-нибудь, а человек слова. – Ладно, ладно, – примирительно проговорил Данила, – я погорячился. – И, не удержавшись, добавил: – Будем считать, что вокруг головы твоего босса светится нимб святости. Ксения пропустила ядовитые слова жениха мимо ушей и, поманив официанта, заказала себе ещё чашку кофе. – И когда ты уезжаешь? – спросил Данила. – Завтра. – Я провожу тебя. – Не надо. – И чтобы смягчить свой отказ, добавила: – Долгие проводы – лишние слёзы. – Ну, предположим, ты, расставаясь со мной, вряд ли прольёшь хотя бы слезинку. – Откуда тебе знать, – грустно пошутила Ксения, – может быть, я обрыдаюсь. – Ксюш, – он дотронулся до её руки, – вот ты небось думаешь, что я махровый эгоист. А это далеко не так. Просто, понимаешь… – Он внезапно замолчал. – Данила, договаривай, что ты хотел сказать, – попросила она ласково. – Я сам не знаю, как высказать это. Просто у меня на душе как-то неспокойно. – Ну ты даёшь! На дворе двадцать первый век, а ты, взрослый образованный мужчина, пытаешься не пустить меня к тётке, основываясь на каких-то непонятных предчувствиях! – рассмеялась девушка. Но в её смехе не было веселья. – Мне кажется, что ты сама то же самое чувствуешь, просто не хочешь в этом признаться себе! – мягко укорил он. – Ладно, Данила, проехали. Мой отъезд – вопрос решённый. – Я хотя бы звонить тебе могу? – спросил он. – А почему нет? – улыбнулась она. – Ты даже письма можешь мне писать. – Электронные? – Лучше бумажные, – ответила она, стараясь сохранить серьёзное выражение лица.