— Трудный участок, — многозначительно проговорил он. Варламов понимающе кивнул и полез за бумажником. «Что ж, пусть немного раскошелится, — не стал вмешиваться Дементьев, хотя предпочел бы взять эти непредвиденные расходы на себя. Не сообщая, естественно, об этих тратах Анжелике. — Поживился этот тип гораздо больше… Если и вправду поживился». — Прощаться будете? — осведомился бригадир. — Непременно! — отозвался Варламов. Гроб выгрузили из автобуса и водрузили на железную раму на ножках. Екатерина лежала строгая и спокойная. Она уже ничему не удивлялась, хотя тонкие изогнутые брови так и остались слегка приподнятыми. На золотистых волосах сохранилась завивка, и локоны под порывами ветра шевелились, как живые. Женщины плакали. Дементьев стоял насупившись, с глубокой морщиной на переносице. Он внимательно наблюдал за тем, как Варламов склонился над убитой, пристально уставившись в ее лицо. Губы Юрия Андреевича беззвучно шевелились Он стоял так довольно долго. Вначале кидал косые взгляды на присутствовавших. Потом, кажется, углубился в собственные мысли и позабыл об окружающих. И тут… или Дементьеву только показалось? Губы Варламова растянулись в улыбке. Торжествующей. Дементьева отвлекла старушка в черном платке, приковылявшая от соседней, еще свежей могилки. Тронула следователя за рукав пальто. — Молоденькая какая. А я вот мужа схоронила… Геннадий сочувственно кивнул. Но старушка нуждалась в дальнейшем общении. — А что с ней? Сердце? Дементьев с минуту подумал и ответил: — Да. Сердце. Это было правдой. Именно любящее, доверчивое сердце подвело Екатерину. Не распознало истинной сути Юрия Варламова. Катя Семенова умерла от любви. — Ну что, пора? — деликатно кашлянул бригадир могильщиков. Варламов вздрогнул. И, зажмурившись, приложился губами к холодному Катиному лбу. Нет, ничего для себя полезного не извлек следователь из этой сцены. Ничем явным жених не выдал себя. Фактов для следствия не прибавилось. Глава 42 САМИ С УСАМИ — Ну и что мы будем делать сегодня? — осведомился Ванечка, покончив с завтраком. — В гости пойдем? — Нет, моя подруга сегодня занята. Много работы. — И зачем взрослые работают? — вздохнул мальчик. — Ради денег? Лина улыбнулась. — Не всегда. Иногда для удовольствия. Ванечка пожал плечами. — А ты? — Я для души. — А что ты делаешь? — Я выращиваю лошадей. — Настоящих? — У Ванечки загорелись глаза. — Ты их не боишься? — Ты что? Они добрые и умные. — А ты скакать на них умеешь? — Конечно. Мальчик посмотрел на Лину с уважением. Он бы тоже хотел промчаться стрелой на горячем коне, как делают в фильмах все лихие бесстрашные ковбои. А ему вместо этого предлагали сидеть на деревянных лошадках детской карусели. — Вот это настоящая работа! — Он причмокнул языком. — А мама говорит: «Осточертело вкалывать. Бросить бы все к едрене фене…». «Он говорит о ней, как о живой, — в горле у Лины встал горький комок. — Надо сказать ему… надо…» Но язык не поворачивался. Как права была Катя, говоря эти слова. Ушла бы она из валютки — была бы сейчас рядом с сыном… — Хочешь, я расскажу тебе про лошадей? Мальчик слушал, раскрыв рот, о том, какой замечательный конь Гордый. Особенно ему понравилось, что конь тоже рыжий. Тетя Лина говорила о нем, как о человеке: «умный», «подумал». И Ваня тоже начал мечтать о таком друге. Он бы все понимал, он бы не подвел никогда, не то, что Костька Федоров, который дружит только за жвачку. Тетя Лина сказала, что в деревнях мальчишки выводят коней в ночное, катаются на них, купают в речке, сторожат их ночью, сидя у костра. Как жаль, что он не живет в деревне. — А у нас в Москве нет лошадей, одни машины, — вздохнул он. — Как это нет? — удивилась Лина. — Есть большой конноспортивный комплекс. — Где? — выдохнул Иван. — В Битцевском парке. — А там… дают покататься? — По-моему, да. Там же школа верховой езды. И еще в Сокольниках. — Поехали, тетя Линочка! Поехали! — заскакал вокруг нее Ваня. — Прямо сейчас. Одевайся! Ты меня научишь немножко. Научишь? Он помчался в коридор, притащил охапку одежды и тут же принялся натягивать на себя и теплые штаны, и шерстяные носки, и поверх рубашки колючий свитер. Все противные неудобные вещи, лишь бы не дать повода Лине отказаться от заманчивой поездки. Мелькнул на куртке яркий Микки Маус. — Постой, — Лина заставила его снять куртку. — Не едем? — губы у мальчика задрожали. Она вертела куртку в руках. Мать Сергея не знает, что мальчик у них. Милиция ищет маленького беглеца, рыжего, с Микки Маусом на спине. Конечно, в столице полно рыжих мальчиков. И таких курток тоже. — Ты не возражаешь, если я эту мышку отпорю? — спросила она. — Почему? Ванечка им так гордился. — Лошади могут испугаться. — Они не любят мышей? — удивился мальчик. — Ну ладно, валяй. — Я потом пришью на место.