- А если это будет не он? - я уже освободил Сидни от лифчика, но всё ещё не сдавался. - Во-первых, это добавляет экстрима, ты не находишь? - поинтересовалась она, спуская с меня брюки. - А во-вторых, кто сюда зайдёт, если мы с тобой всех вырубили, а если кого и не вырубили, они босса отродясь без надобности не побеспокоят? -Тогда мне остается только наслаждаться твоим повышенным интересом к моей скромной персоне… Я впился губами в ее шею, отчего Сид застонала. Останется след. Я любил оставлять следы на её нежной коже. Шея, грудь, ключицы... - Что предпочитаешь, стол или диван? – спросила она сбивчивым шёпотом. - Стол? Заваленный документами? Окроплённый кровью Маккенаса Коула, в панике бежавшего прочь от нас, всесильных шпионов, уничтоживших несокрушимую Гарантию? Мм, в этом что-то есть… Сидни повторять дважды было не нужно. Она резко толкнула меня на стол и уселась сверху, сомкнув руки на моём горле. Что ж, пусть - пусть будет сверху, сегодня это право полностью ей принадлежит, по крайней мере, в первые минут десять. Потом я возьму своё и возьму ее на этом столе так, как будто она стажёр по бумажной работе у очень придирчивого босса. Очень услужливая девочка, жаждущая служить своей родине из чувства глубокого долга. Очень, очень глубокого. Или стажёром буду я? А к чёрту. Как будет, так и будет. Каждый раз с Сид был как впервые, с каждым прожитым днём я всё больше привязывался к ней и возгорался от любого её игривого взгляда, обращённого ко мне. Порой это казалось самым настоящим сумасшествием, но я нисколько не боялся, потому что знал его причину. Я впервые в жизни мог назвать себя абсолютно счастливым человеком, потому что встретил женщину, о которой мечтал. Я её любил. Каждый раз, когда обнимал её. Каждый раз, когда слышал её смех. Каждый раз, когда целовал её - то впиваясь в губы и кусая почти до крови, то нежно и едва касаясь языком. Каждый раз, когда входил в неё, овладевая ею, доводя её до экстаза, сливаясь с ней кожей, вдавливая в кровать, пол, стол, стену, спинку кресла, подоконник... Я любил эту женщину и не собирался отдавать её никакому Майклу Вону. Глава 24. Возвращение в ЦРУ Папа был очень недоволен таким произволом с нашей стороны, но поделать ничего не мог: мы с Джулианом покончили с Гарантией без его участия, самолично взяли Доктора Зло по имени Олег Деревянко, а то, что Маккенас Коул успел бежать, прихватив с собой все секретные данные с серверов - что ж теперь. Бывает. Практически уверена, что папа чувствовал подвох, но никаких зацепок и доказательств, что данные у нас, не было. Так или иначе, пришло время официально обнародовать, что я жива и вместе с перевербованным Сарком всё это время трудилась под прикрытием во имя уничтожения могущественной террористической организации. Я знала, что согласно уговору, Джулиан получит амнистию по всем статьям, но больше не обольщалась на предмет ЦРУ. Я не верила, что даже по папиной протекции они надолго отпустят кого-то из нас, особенно Сарка с золотом Романовых. Поэтому мы с Джулианом решили, что ему нужно успеть получить своё наследство и надёжно его перепрятать до нашей совместной явки в ЦРУ. Папа настаивал на том, чтобы мы отдали ему Деревянко, но я отказалась. В конце концов, я имела право лично сдать своего мучителя в руки ЦРУ и предстать перед Управлением, как герой. Заслужила я свои пять минут славы или что? Поэтому в течение полутора суток с момента разгрома нами штаба Гарантии человек, которому я почти год мечтала прострелить голову, жил в моей квартире. Ну то есть как жил - жизнь у него была так себе, но всё же с куда большим количеством удобств, чем было у меня, когда я находилась под его чутким заботливым наблюдением в тюремной камере. Джулиан носил пленнику еду и воду сам, но мне оставлял честь вырубать его ударами каждый раз, когда он пытался со мной заговорить, а ещё пару раз я вколола ему паралитик. Просто так. Он бы всё равно никуда не сбежал. Деревянко был доктором, а не спецагентом, к тому же очень тучным. За время, что прошло с момента, как я перестала быть его подопечной, плешь на его голове стала ещё больше. Вот вам и могучий доктор с экспериментами над людьми: лучше бы озаботился каким-нибудь препаратом, способным спасти от стремительного облысения. Впрочем, на кой черт ему волосы, и правда. Я ещё подумывала переломать ему пальцы рук. В конце концов, зачем ему пальцы? ЦРУ нужны его мозги - и, скорее всего, чтобы он впоследствии делал для них то же самое, что делал для Гарантии. Я понимала, что Олег - ценный кадр для любых спецслужб, и перевербовать его, заставить сотрудничать куда важнее, чем судить за преступления. Это заставляло мои кулаки сжиматься от бессильной ярости. Когда до назначенного визита в ЦРУ оставались считанные часы, я сказала Джулиану, что хочу поговорить с нашим пленником. Эта идея ему не понравилась, но когда я объяснила, что на сей раз не собираюсь ни бить Олега, ни убивать, он согласился - с условием, что будет смотреть и слушать нашу беседу. Я так и думала, что он по-прежнему дуется за тот маячок. Что ж, пусть слушает. В этом разговоре не будет ничего секретного и особенного. Деревянко был в сознании и выглядел почти нормально - насколько так вообще можно сказать о связанном человеке с разбитым лицом и кляпом во рту. Я освободила его от кляпа, и он закашлялся. - Что, пора меня сдавать? - поинтересовался он, явно с трудом ворочая языком. - Может быть, я решила принести тебе водички, - усмехнулась я. - Не помешало бы, - он опять закашлялся. - Что-то не помню, чтобы ты меня нормально поил тогда, сукин сын, - разозлилась я. - Сутками морил то голодом, то жаждой, промывал мне мозги - и во имя чего? Твои старания не увенчались успехом! - Воды, прошу тебя, - прохрипел Олег, умоляюще глядя на меня. - Все вы, садюги, одним миром мазаны, - проворчала я, наливая ему стакан воды из графина на столике. - Как пытать других - хлебом не корми, а как самим пару часов попить не дают и заставляют сидеть с кляпом во рту, уже подыхаете и на всё согласны. Пей, урод. Я запрокинула ему голову и перевернула стакан. Вода полилась в рот Олега, он начал ею захлебываться. Я тряхнула его голову и отпустила. Русский поклонник доктора Менгеле жадно облизывал губы. У него оказался толстый язык без сужения к кончику. Это выглядело неприятно. Я непроизвольно скривилась. - Ты обещала убить меня, - сказал он. - Поражён, что Сидни Бристоу нарушила своё слово. - О, я была бы очень рада убить тебя, - ангельским голосом пропела я, глядя в глаза этой старой жабе. - Вначале пытать, заставлять тебя мучиться голодом, холодом, жарой, жаждой и всем, чем ты мучил меня. Потом я бы переломала тебе пальцы, один за другим, и оставила бы их синеть. Потом я бы оттяпала их - поочередно. Потом, скорее всего, вырвала бы твой поганый язык, и точно выколола бы один из твоих поганых глаз, которые не мигая смотрели на мои пытки. Потом ты несколько дней истекал бы кровью в темноте, слушая крысиный писк и топот их маленьких лапок рядом с собой. На третьи сутки тебе бы казалось, что они по тебе бегают и отщипывают от тебя куски мяса. А потом да, я бы тебя убила. С огромным удовольствием! - Но ты не убила, - Деревянко попытался изобразить подобие улыбки. Видимо, это причинило ему боль, потому что по лицу тут же прошла судорога. - Дай угадаю: сдать меня живым выгоднее, чем утолить жажду справедливой мести? - Да, выгоднее. Ничего личного, Олег, - усмехнулась я. - Не думай, что Сидни Бристоу стало тебя жалко, и человеколюбие позволило нарушить слово. Я не убила тебя и не убью, потому это в интересах дела. Моего дела. Просто бизнес. - И ты ещё говоришь, что мои опыты не увенчались успехом?! Чего я точно не ожидала, так это того, что Деревянко рассмеётся каркающе-кашляющим смехом. Мой мучитель, избитый, пленённый, не имеющий никаких радужных перспектив, по каким-то причинам ощущал себя если не хозяином положения, то точно и не жалким представителем проигравшей стороны. - А чего смешного, Олег? - поинтересовалась я, с трудом сдерживая злость. - Или крыша едет? Не крепкий ты орешек, всего лишь на жажде уже сломался. Доктор-неудачник. Доктор-слабак. - Моя физическая выносливость, конечно, не сравнится с твоей или мистера Сарка, - ответил он. - Но мой эксперимент удался, мисс Бристоу. Целиком и полностью. - Да пошёл ты! - рассвирипела я и в ярости стукнула кулаком по столу. - Ничего не удалось тебе, больной ублюдок! Нет никакой Джулии Торн и никогда не было! - Джулия есть, - усмехнулся Деревянко, и выражение его лица стало совсем победоносным. - Сидни Бристоу никогда бы не нарушила своего слова и никогда не руководствовалась соображениями личной выгоды перед справедливостью. Сидни Бристоу свершила бы надо мной правосудие - своими руками, если бы знала, что ее драгоценное ЦРУ или любая другая организация предпочтет переверборвать исчадие ада вроде меня. Она бы предпочла пойти на убийство, чем подвернуть других людей угрозе пройти через всё, через что она прошла за полгода в той камере. Но ты предпочла сдать меня во имя личных выгод - а уж кому, когда, какими способами и для чего я буду ломать волю в будущем, без разницы. Открой глаза, Сидни: Джулия Торн существует. Она часть тебя и всегда будет жить в тебе. Я могу собой гордиться. И тобой, девочка. Всё-таки хорошо, что Сарк следил за нашим разговором. Он влетел в комнату очень вовремя и оттащил меня от Олега. Не знаю, чего ему это стоило с учётом моего сопротивления, но слава богу, что он смог. Я почти придушила ублюдка своими руками и не смогла бы остановиться никаким усилием воли. В штаб ЦРУ мы ехали молча. Джулиан не только вновь завязал Деревянко рот, но и надел мешок на голову, так что мне не пришлось встречаться с ним глазами. Но я продолжала думать о его словах. Неужели он прав, и Сидни Бристоу в том варианте, в котором прожила все предыдущие годы, больше не существовала? Неужели она действительно умерла на полу той камеры, и на ее место пришла новая личность? Кто я - Джулия Торн с остатками воспоминаний Сидни Бристоу? Я поэтому добровольно строю отношения с преступником и не сдаю сверхсекретную информацию правительству США? Поэтому больше не доверяю людям, с которыми проработала всю сознательную жизнь, включая родного отца? Меня замутило, и я попросила Джулиана остановить машину, чтобы подышать воздухом. Он спросил, всё ли в порядке, я поспешила его в этом заверить, но как только открыла дверцу, меня тут же стошнило. Вот тебе и раз. Бери себя в руки, Сидни Бристоу. Джулия Торн бы точно справилась. Если может она, сможешь и ты. В штабе ЦРУ ничего не изменилось за год моего отсутствия. Разве что, сменились позывные и кодовые фразы, но папа меня заблаговременно проинструктировал. А даже если бы я не знала нужную речёвку, кто отменял старый добрый сканер на входе в лифт и сверхсовременную систему распознавания лиц? Мы с Джулианом зашли вместе, держа Олега Деревянко каждый со своей стороны. Нас, конечно, уже ждала охрана. По офисной части мы маршировали с конвоем. Но я всё равно успела обменяться взглядами со знакомыми. Некоторые выбирались из своих кабинетов, чтобы увидеть меня. Я заметила нашего технического гения, Маршалла, автора всех моих любимых гаджетов, без которых на миссиях было немыслимо - он счастливо улыбался и смахивал слёзы. Я надеюсь, что успела ответить ему такой же улыбкой. Стоявшая рядом с ним девушка, в которой я с трудом узнала Кэри, ещё одного технического гуру ЦРУ, была глубоко беременной. Не от Маршалла ли? Они же в паре работали... Если так, вот это поворот, конечно. Неужто в Управлении открыто разрешили служебные романы?.. Увидеть в кабинете директора папу я ожидала, как и безопасника Лампкина, и ещё нескольких людей из руководства. Но то, что во главе стола окажется мой бывший напарник по СД-6 Диксон, я точно не ожидала. Оказалось, пока меня не было, он пошёл на повышение. Что ж, я искренне за него порадовалась. Всегда была уверена, что Диксон достоин большего, чем просто оперативная работа. Формальная часть встречи прошла без сюрпризов. Папа представил ЦРУ нашу миссию, рассказал о работе Джулиана в качестве двойного агента и моей как агента под прикрытием. Мы поочерёдно подветрдили его слова. Дальше начались вопросы, по большей части, ко мне. Я понимала, что мистер Лампкин всё фиксирует, и этой светской беседой не обойдётся - нас обоих будет ждать проверка на полиграфе, но обходить этот тест я научилась ещё во времена работы в СД-6. История с пытками крайне заинтересовала присутствующих, и я охотно выложила им всё, не забывая ни единой детали. Вскоре Деревянко увела охрана, а нас с Сарком поблагодарили за нашу работу. Встреча была окончена, и все начали подниматься из-за стола. Диксон попросил меня задержаться. Ожидаемо. Старым напарникам было, о чём поговорить с глазу на глаз. - Ты прекрасна, - сказал Диксон, обнимая меня, как только за коллегами закрылась дверь. – Сид, я никогда не верил, что ты мертва, и ждал твоего возвращения. Кто угодно, только не ты. Мы с тобой из каких только передряг ни выбирались. Поэтому когда Джек рассказал мне, что ты жива и вы специально умалчивали об этом, чтобы подорвать Гарантию изнутри, я как будто даже этому не удивился. - Я скучала по тебе, напарник, – улыбнулась я. - И спасибо, что верил в меня. - Верил и не зря. Ты вернулась, как во времена СД-6, бросив на стол боссу головы поверженных врагов и сокровище, - подмигнул Диксон. - Ну, с сокровищем не получилось, - вздохнула я. - Маккенас Коул оказался проворнее нас. Куда он подался, что сделает с информацией - неизвестно. - Коул слизняк и ничтожество. Он никому не нужная шестерка, а ему самому наверняка нужны деньги. Скоро он продастся вместе с информацией и вновь всплывет на нашем горизонте. Мы будем ждать и поймаем его. Теперь, когда с нами и ты, и мистер Сарк... Признаюсь, не ожидал, что кому-то удастся его перевербовать. Он же сидел в нашей тюрьме и ни в какую не соглашался сотрудничать. - Да уж, - я не знала, что сказать. - Видимо, у ЦРУ всё-таки нашлись особые методы убеждения... - Скорее, как и в случае его сотрудничества с СД-6 в своё время, на той стороне просто нашлось то, что входит в интересы Сарка, - усмехнулся мой бывший напарник и как-то хитро прищурился. - И, думается мне, как и в прошлый раз, интерес этот не изменился. - Ты в каком смысле? - насторожилась я. - Сид, я тебя умоляю, - Диксон закатил глаза. Мы не первый день в эфире. Сарк давно увлечён тобой. Не надо быть гением проницательности и супершпионом, чтобы это заметить. Достаточно обратить внимание на то, как он на тебя смотрит. Думаю, что наш переменчивый друг с гибкой верностью перевербовался, чтобы вытащить тебя. Я смущенно улыбнулась и опустила глаза. Не совсем так, но недалеко от истины, и если сам директор ЦРУ убеждён в такой версии событий, это нам на руку. - А судя по тому, как ты светишься, когда он рядом, на тебя это произвело впечатление, - подытожил Диксон. - Что ж, в твою личную жизнь я никогда не лез и не собираюсь, но в данном случае я рад. - Ты доволен, что я в отношениях с Джулианом Сарком? - удивилась я. - Но почему? - Потому что теперь я спокоен за его лояльность. Куда ты, туда и он. Ты вернулась, ты - ЦРУ, значит, и он тоже никуда не денется и не переметнётся, всадив нам нож в спину. - Думаешь, он так серьёзно ко мне относится? - вырвалось у меня. - Думаю, что если вдруг окажется, что он относится несерьезно, твой отец всадит ему пулю в лоб, - серьезно ответил Диксон, и мы расхохотались. - Сид, я был бы рад ещё поболтать, но у меня следующая встреча, - сказал он, отсмеявшись. - Насчёт вашей дальнейшей работы: вы с Сарком показали себя хорошей командой, поэтому продолжите в ЦРУ как напарники. Даю вам две недели на заслуженный отдых, а через понедельник жду утром в этом кабинете. Всё обсудим. - Подожди, Диксон! - попыталась возразить я. - Через две недели, - он жестом прервал меня и обнял. - Всё обсудим через две недели после вручения вам именных наград за уничтожение Гарантии, а сейчас марш отдыхать. Марджери! Приглашай их, я готов. Это уже было секретарше. Мне ничего не оставалось, как проследовать к двери в полном недоумении, почему Диксон ни сном ни духом о нашем выходе из игры. Но сейчас действительно было некогда. Такие серьёзные вопросы не обсуждаются ни походя, ни тем более в дверях. Через две недели, значит, через две недели. В конце концов, будет достаточно времени для разъяснительной беседы с папой. И, может быть, правда для отдыха. Джулиан ждал меня в комнате для гостей, я видела его дальше по коридору через стеклянную стену и уже двигалась к нему, когда навстречу мне выбежал Маршалл. Он явно хотел заключить меня в объятия, но замер в нерешительности. Совсем не изменился. Всё тот же большой ребёнок с гениальной инженерной головой, трогательной застенчивостью и очень хорошими глазами. Я поступила единственно верным образом - сама обняла самого лучшего техника на свете, чьи изобретения столько раз спасали мою жизнь и обеспечивали успех стольких операций. - Сид, я так рад, что ты жива! - тараторил он. - Слышала бы ты, какую речь я сказал на твоих похоронах! Ой, извини. Но речь была хорошая. А ещё мы с Кери ждём девочку и решили назвать её Сидни. Ты не против, если мы всё равно назовём её так, несмотря на то, что ты жива? Ой, прости пожалуйста... - Маршалл, - ласково прервала его я. - Спасибо. Я очень тронута, что вы с Кери решили назвать дочку именно так. Я так счастлива снова тебя видеть! Мы ещё раз крепко обнялись и отстранились друг от друга. В глазах Маршалла блестели слёзы, и он покусывал губы, как бывало всегда при сильном волнении.