Поиск
×
Поиск по сайту
Часть 12 из 36 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Странности Как ни странно, но ранним утром, когда нас разбудил дневальный ожидаемым криком: «Подъём!», никакого экстраординарного кипиша не было. Как не было его и на зарядке, и позже — на завтраке. Да и когда мы пошли на занятия по строевой подготовке, никто о небольшом ночном пришествии, которое в нормальных частях называлось бы ЧП, даже не упоминал. И сержанты, и лейтенант, ровно как и другие офицеры, ничего о драке не говорили. Будто бы и не было её вовсе. Признаться, меня это искренне удивило и, можно сказать, насторожило. Всё же это была не просто драка, а массовая драка. Конечно, особо никакой мебели ни мы (в моём лице), ни нападающие не поломали, не разбили и стёкла, а также не выломали дверей. Но, тем не менее, дедов-то я неплохо оприходовал. Лежали почти без чувств все семеро. И никакой реакции вокруг. Тишина и покой. «Уму непостижимо!» Но факты упрямая вещь — оказывается, всем тем, кто за это должен был бы по идее беспокоиться и отвечать, просто по барабану. Вчера, после того, как я незваных гостей всех вырубил, новобранцы помогли мне спустить отбуцканных вниз. Там охреневший дежурный открыл нам дверь, мы эту кодлу вынесли на улицу и аккуратненько сложили в скверике у деревьев, что росли за нашей казармой. Перед тем, как уйти, проверил у бедолаг пульс, похлестал по щекам, чтобы привести клиентов в чувство и оставил их наедине со своими проблемами. Сам же вернулся в казарму, смыл с рук кровь и с чистой совестью лёг спать, совершенно забыв убраться на месте битвы. И это был косяк. Там крови чужаков было много. Не сказать, что по колено, но несколько больших луж всё-таки присутствовало. Однако все мои переживания были напрасными. Когда я поутру, вскочив на ноги, начал лихорадочно, бегая по казарме, искать что-то типа тряпки или куска ткани, забежав в коридор, увидел, что полы там помыты, и никаких следов ночного рэп-батла не осталось. Оказалось, в этом деле мне подсобили призывники, можно сказать, в благодарность. Когда они увидели, что после выноса тел я, обессилев, упал на кровать и заснул, они поняли, чем мне может грозить залитый кровью коридор. А потому, пока я спал, всё начисто вымыли, убрав все следы вакханалии. Меня очень порадовало то, что новобранцы, хоть и струхнули в начале конфликта, решив было подчиниться воли беспредельщиков, потом взяли себя в руки и, преодолев страх, не только бросились мне на помощь, но и прикрыли, уничтожив улики. И это было хорошо. Следов драки не было, но тем не менее иллюзий я не испытывал — я был уверен, что офицеры в курсе обо всём, что тут произошло. Это косвенно подтвердил и наш ротный летёха по фамилии Фесенков. На общем построении, он как-то уж очень подозрительно начал меня рассматривать, когда на перекличке в ответ на названую им «мою» фамилию — Кравцов, я ответил, как и полагается: «Я!» Ротный явно что-то знал, потому что после этого нет-нет, да и бросал на меня оценивающие взгляды. Оно, собственно, было логично. Ведь мало того, что в самой драке участвовало довольно много человек, так ещё и уйма свидетелей этому шоу была, включая всех новобранцев и дежурного по роте. Кстати, о дежурном. За то, что он не доложил командиру о произошедшем, без сомнения, ему спасибо. А вот за то, что пропустил ночью пьяных отморозков к вновь прибывшим юнцам, зная, что те идут новичков избивать и унижать, он по-любому заслуживает наказания. И пенять на то, что «дедов» было много, а он, мол, один, тут не надо. Не прокатит эта отмазка. Понимаю — страшно. Но раз боишься и знаешь, что сам не справишься, подними кипиш, позови на помощь. В конце концов, доложи наверх, если там не отреагируют — то на самый верх. А он этого не сделал. Решил просто постоять в стороне и промолчать. На него рассчитывали, но он на это забил большой болт, и в ночи пропустил к молодым парням самое настоящее зверьё, которое хотело их разорвать. А потому нет и не будет пощады таким мерзавцам, как этот дежурный, у которого в самое ближайшее время как минимум пары зубов точно будет не хватать. После занятий был обед. Пришли в столовую, поели и получили час свободного времени, которое многие решили пустить на написание первых писем домой. Я же решил отделиться от кучковавшегося вокруг меня коллектива, и, сказав, что мне надо уединиться, пошёл в лазарет к Петрову. Я уже знал, что у него сломано два ребра и, нужно сказать, этому факту был очень удивлён. Петров был парнишкой плотным и, даже можно сказать, пухлым. Имел не только массивную фигуру для такого юного возраста, но и небольшой живот. Как Кудрик сумел ему с одного удара сломать две кости, было совершенно непонятно. Однако как-то сумел. Мой протеже лежал в одиночной палате. Рёбра закрывала тугая бинтовая повязка. Увидев меня, он очень обрадовался. Расспросив меня, как у нас дела, поведал, что у него всё более-менее нормально. — Главный военврач сказал, что через недели три уже всё срастётся. — А тебя спрашивали о том, как именно ты получил переломы? — поинтересовался я. Оказалось, что — да. Врач интересовался, но не очень настойчиво. И когда услышал от пациента, что тот, мол, сам упал с кровати, ответом удовлетворился и больше по этому поводу никакие разговоры не велись. — Я вначале хотел всё рассказать, — делился своими мыслями юнец, — но потом подумал, что после того, как ты с ними разобрался, у тебя могут проблемы быть, — он посмотрел мне в глаза и спросил: — Как считаешь, правильно я поступил? — Не знаю, — пожал я плечами. — С одной стороны, гласность нам нужна, а с другой — нафиг не упёрлась. Но хочу тебе сказать одно, то, что в этой воинской части происходит такой беспредел и никто никак на него не реагирует, меня очень напрягает. С такими порядками тут и до беды недалеко. Петров сглотнул и поник. — Думаешь, убить могут? — не поднимая головы, прошептал он. «Парнишке и так тяжело, а ты его ещё и в депресняк вгоняешь! Нехорошо, Кравцов!» — чертыхнулся и, поругав себя за несдержанность, громко засмеялся: — Убить? Да ты что⁈ Нет, конечно! Они теперь нас как увидят, будут за тридевять земель обходить! — Правда? — посмотрел на меня тот, ожидая, что я не пошутил и так будет на самом деле. Я не мог его разочаровать и, не переставая улыбаться, произнёс: — Конечно, правда. Никто нас больше пальцем не тронет! Увидев, что Петров воспарял духом, решил закрепить эффект, и даже не спрашивая, хочет он услышать, или нет, рассказал тому анекдот. ‘Врачи обследуют призывника: — Что с рукой? — Кровь из пальца брали. — А почему в гипсе? — А я не давал!’ Анекдот был не особо смешной, но всё же он сумел немного развеять висевшую в воздухе напряжённость. Однако полностью она, разумеется, не исчезла. Натужно посмеявшись, Петров чуть помялся и негромко с заметной обречённостью в голосе проговорил: — А ведь они мстить будут. Не простят. — Мстилка у них не выросла, чтобы на Сашу Васи… — тут я осёкся, чуть не демаскировав себя, поморгал и быстро поправился: — Чтобы на Кравцова пасть раскрывать. Так что не переживай. Как проблема начнёт появляться, то я её сразу же купирую. — Это как? — Это вырежу всё под корень и проблеме конец. — А сейчас, разве, этой проблемы нет? — Конечно, нет. Видишь, все офицеры, в том числе и замполит, которого я так ни разу и не увидел, молчат, и никто никакие вопросы мне не задаёт. А ведь замполит, наверняка, в части есть, и сто процентов в курсе что, как и когда было. И ротный наш в курсе. Но ничего не происходит. Всё так, как будто бы ничего не было. — Странно это. Непонятно. А отсюда и страшнее ещё. С таким настроением, очевидно, оставлять больного было просто нельзя, поэтому решил его обнадёжить. — Не вижу никаких причин тебе голову морочить. Расслабься. Не переживай. Всё будет хорошо. Ты, главное, бок береги и выздоравливай! Ну а мне пора. Пока. Завтра зайду. Время отдыха закончилось, и дела пошли по обычному распорядку дня: дневные занятия, спортивно-массовая работа, воспитательная работа, ужин, личное время, вечерняя поверка, вечерний туалет. Перед отбоем подошёл к сегодняшнему дежурному и сказал, что если он сегодня кого-нибудь ночью в казарму пропустит, то я его выкину в окно. Тот знал о происшествии, произошедшем прошлой ночью, поэтому спорить не стал, а, зло посопев, пообещал, что никого постороннего в казарме не будет. Я его не знал лично, поэтому и словам его веры не было, ведь он сам был «дедом». Понимая, что у них круговая порука, и дежурный вполне может обмануть и впустить очередную партию оборзевших от безнаказанности граждан, предупредил, что двери в казарму на ночь будут заблокированы. Такое решение принял не только я, но и все новобранцы. Они понимали, что если на нас нападут, когда мы будем спать, и, соответственно, не будем готовы к сопротивлению, то шансов противостоять напавшим у нас будет немного. И я с этим был полностью согласен. Неожиданное нападение во сне для меня могло обернуться не просто неприятностями и травмами, а оказаться фатальным. Враги, хоть были и тварями, но не дебилами. По крайней мере, не все. Они, естественно, помнили, что прошлый их набег нейтрализовал именно я. Значит, и вырубать меня будут первого. А когда это легче всего сделать? Правильно — когда ничего не подозревающий салага спит. Подкрались потихонечку, ударили чем-то тяжёлым по голове, связали и делай с ним, что душе угодно. Такого хода событий, я, естественно, допускать не собирался. А потому массивные дверные ручки обеих дверей мы вначале связали верёвками между собой, а потом забаррикадировали двери тумбами и пустыми кроватями. Решив, что баррикада достаточно надёжна и, как минимум, незаметно к нам «деды» не просочатся, стали готовится ко сну. Однако раздеваться до исподнего не стали, а легли спать в одежде. Все прекрасно понимали, что в любой момент может случиться драка. Поэтому многие положили на подушки рядом с собой солдатские ремни, а для поддержания штанов были использованы верёвки. Солдатский ремень, сделанный из толстой кожи и имеющий на конце массивную железную пряжку, всегда представлял собой в ближнем, можно сказать, рукопашном бою, очень грозное оружие. Им противнику и удар сильный нанести можно, и рассечь до крови какую-нибудь часть тела тоже вполне возможно, да и черепушку проломить тоже можно, если хорошенько приложиться. Одним словом, сдаваться на милость дедовщине мы не собирались и к ночному бою морально все были готовы. Выставили дежурных и меняли их каждый час. И каково же было наше всеобщее изумление, когда никакого боя не произошло. Глава 11 Пелена Не успела казарма окунуться в сон, как раздался стук в двери. Это оказался дежурный, который не только стучал, но кричал, чтобы мы разбирали баррикаду. Заявление было смелое и мы не сразу пришли в себя от наглости и хитрости «дедов». Посмотрев на настенные часы, которые показывали 5:59, стали думать — засада это или нет. В конечном итоге через пару минут, сверив часы с наручными часами тех, у кого они были, пришли к выводу, что уже утро. А это, в свою очередь, означало, что воинская часть уже, можно сказать, проснулась. И, следовательно, нападения сейчас уже не будет. Разблокировали двери и узнали от дежурного, что уже дана команда «Подъём!» Начинался новый день службы, где каждая минута расписана. Туалет. Утренняя физическая зарядка. Уборка, заправка постелей, чистка обуви, мытьё рук. Утренний осмотр. Завтрак. Информирование, тренировки по специальной, строевой подготовке. Развод на занятия, инструктаж личного состава перед занятиями. Ну, и наконец, обед! Как и вчера, получив час послеобеденного отдыха, пошёл в лазарет, дабы проведать своего закадычного нового приятеля. Но, к сожалению, внутрь медсанчасти меня на этот раз не пропустили. Дежуривший там на дверях «дед» сказал, что сегодня санитарный день — санобработка, и что посещений нет. Расстроился этому факту, но делать было нечего, а поэтому пообещал, что зайду завтра, и, зевнув, стал обдумывать, как мне убить почти час времени. В конечном итоге, решив, что обед достаточно уже провалился, а через полчасика провалится полностью, пошёл к турникам и брусьям, чтобы посидеть там в тишине, забыв обо всём, и, минут за пятнадцать до окончания периода свободного времени, немножко позаниматься физкультурой. У спортивной площадки рос большой дуб, под которым стояли покрашенные в синий цвет деревянные лавочки. Вот на одной из них я и собирался обосноваться, радуясь тому, что никого поблизости нет, я могу побыть в одиночестве и привести свои мысли в порядок. Но, к сожалению, как это часто бывает, абстрагироваться от суровой реальности у меня не получилось. Только я присел, и собрался было подставить свой светлый лик ласковому Солнцу, как меня оскорбили. — Ты, что ль, Кравцов, баклан? От неожиданности я аж дар речи потерял. «Ну, ничего себе общение», — вздохнул я и посмотрел на подошедшего хама, одетого в солдатскую форму. Обычный парень лет девятнадцати-двадцати. Высокий, немного щуплый, с длинными худыми руками. По неряшливому виду (расстёгнуты верхние пуговицы гимнастёрки, расслаблен ремень, пилотка на затылке, руки в карманах и наглость во взгляде), можно было со всей уверенностью однозначно утверждать, что ко мне подошёл один из «дедов». Вчера, в запале боя, у меня не было возможности детально рассмотреть и запомнить всех контрагентов, приперевшихся на разборки, хотя, казалось бы, именно их лица я больше всего и должен был запомнить. Ведь именно по этой части тела так каждому из них приложился как минимум один раз. Но, увы, не запомнил. Впрочем, кое-что, с помощью дедуктивного метода, разработанного Шерлоком Холмсом, я, глядя на этого длинного, предположить всё же мог. Судя по всему, этого «деда» вчера в казарме у нас не было. И утверждение моё было не голословным, а самым что ни на есть обоснованным, где основанием является логическая цепочка. И такой вывод я сделал сразу, как только посмотрел на физиономию подошедшей ко мне личности. А она — физиономия, была без каких-либо следов знакомства с моими кулаками. Можно сказать, девственно чистая была физиономия. Помятая, конечно, от пьянки, которая, очевидно, вчера у них была, но, тем не менее, без синяков и ссадин. Следовательно, на месте ристалища этого штемпа, очевидно, не было.
book-ads2
Перейти к странице:
Подписывайся на Telegram канал. Будь вкурсе последних новинок!