За несколько долгих секунд, пока я таращилась на него, не в силах закрыть рот, почти удалось убедить себя в абсолютном, окончательном и неизлечимом помешательстве. Я смотрела на взрослого, почти незнакомого мужчину, с которым попрощалась навсегда в заброшенном святилище. Темные волосы были красиво подстрижены, из губы исчезло крышесносное колечко, а светло-серые глаза смотрели с вежливым безразличием, как на любого постороннего человека. – Вы проходите? – Этот новый, странный Кайден кивнул в сторону зала, где уже выстроились шеренги артефакторов. Ведьмак притворялся, будто не помнил меня, и все-таки это был он! – Прохожу, – стряхивая оцепенение, промямлила я и проскользнула в зал, все еще пытаясь рукой попасть в широкий рукав мантии. Когда ректор, невысокий, пузатенький господин с блестящей лысиной и густыми усами, заслышал быстрые шаги, вкрадчиво разнесшиеся по гулкому помещению, то не поленился оглянуться и пронзительным взглядом прожечь во мне дыру. За спиной начальственной особы, сложив руки, хмурился секретарь, оказавшийся книжным червем Тимофеем. – Опаздываете, госпожа Уварова, – резюмировал ректор и без того очевидную вещь. Это было проклятие всех профессорских детей – преподавательский состав и ректорат, вплоть до помощников, знал их в лицо и по имени. – Извините, – поклонилась я и заняла место в первом ряду. После ошеломительной встречи с абрисским колдуном выразительный взгляд хозяина университета, обычно пронзающий насквозь, меня уже ни капли не впечатлил. Тимофей с короткой улыбочкой почти незаметно помахал мне рукой. Наверняка все посчитали, что мы знакомы ближе, чем были на самом деле. Ректор долго и нудно объяснял, что мы опорочили не только благородных родителей (вероятно, тут он намекал на отпрысков мэра, городского судьи и своего родного племянника, зевавшего аккурат мне в затылок), но и весь университет, а мой взгляд возвращался к высокой, широкоплечей фигуре Кайдена. Сложив руки на груди, он со скучающим видом разглядывал старинные витражи на высоких окнах. Тимофей, как приличествовало случаю, хмурился, согласно кивал, точно душой проживал и переваривал каждое ректорское слово. – И коль вам, балбесы, не хватило одного курса лекций по Абрису, чтобы понять, что соваться туда опасно и вредно, – голос ректора повысился, – то в этом семестре вы прослушаете курс еще раз! Полученные баллы по предмету аннулируются! Народ недовольно загудел. Курс по традициям и истории Абриса сдавали на первом году обучения всем потоком по три раза, и воспоминания, вероятно, были еще свежи. К слову сказать, предмет вел мой отец. Я без сомнений стала бы изгоем как дочь главного университетского изувера, но мне самой удалось получить позорные шестьдесят девять баллов только со второго раза. Папа искренне верил, что сами абрисцы не знали своего мира на сто баллов, куда уж нам, теветским бездарям. – Однако в этом семестре профессор Уваров преподает в Королевской академии, поэтому курс прочитает приглашенный лектор, господин Оливер Вудс, – продолжил ректор, и по залу разлетелся облегченный коллективный вздох. – Господин Вудс является потомком первых переселенцев, а потому культура Абриса ему в некотором роде близка… Близка настолько, что он просто живет в параллельном мире! Интересно, он перемещается туда на ужин? Или же заглядывает домой к невесте только в выходные дни? У меня вырвался издевательский смешок, раздавшийся аккурат в тот момент, когда ректор примолк, чтобы набрать в грудь побольше воздуха, а потому прозвучавший неприлично громко в воцарившейся тишине. Кайден пронзил меня недобрым взглядом и вопросительно изогнул брови. – Госпожа Уварова, я сказал что-то смешное? – вкрадчивым голосом уточнил ректор. – Нет, – стараясь проглотить рвущийся наружу истеричный смех, покачала я головой. Стоило испугаться, но мне стало еще смешнее. – Валерия, ваше присутствие в этих, как бы сказать поприличнее, рядах… – широким жестом он обвел игроков, – вызывает у меня недоумение, а вам, оказывается, еще и весело. Считаете происходящее забавным? – Прошу прощения, – проклятая нахальная улыбка так и растягивала губы. – С вашего позволения, господин ректор, мне необходимо подготовиться к лекции, – тихо произнес Кайден, поторапливая начальство. – Конечно-конечно, Оливер, – зачастил тот, – скажете что-нибудь нашим… вашим… этим? – Занятия будут проходить четыре первых дня каждой седмицы. Завтра начинаем, – объявил колдун и добавил, обведя народ холодным взглядом: – Учитесь прилежнее. Затем он развернулся и сопровождаемый гробовым молчанием направился к двери. Нахмурившись, я смотрела ему в спину. Знакомый разворот плеч, уверенная походка, рука в кармане строгих черных брюк. Как он оказался в университете? Зачем? – Все свободны, – милостиво распустил не очень-то стройные шеренги адептов ректор. – Не опаздывайте на занятия! Едва нам позволили уйти, я сорвалась с места. – Валерия, как твои дела? – вырос у меня на дороге Тимофей. – Нормально. Некоторое время мы тыркались то вправо, то влево. Ректорский секретарь как будто специально не давал пройти. – Извини, но мне правда очень надо… – сдалась я и, путаясь в проклятущей мантии, бросилась вон из зала. – Попозже поболтаем, – крикнул мне в спину Тимофей. – В библиотеке… Перед началом занятий коридоры пустели. Мне тоже следовало галопом нестись в лабораторию к научному руководителю, чтобы окончательно не испортить реноме серьезной адептки с претензиями на большое будущее, но я как завороженная следовала за Кайденом. Его фигура в темном дорогом костюме резко выделялась на фоне пестрой массы учащихся в разноцветных мантиях. Коридоры накрыл переливчатый звонок, созывавший адептов на первое в семестре занятие. Разноликая толпа медленно втягивалась в аудитории. Меня не волновало, что со стороны девчонка в сером ученическом балахоне, преследующая преподавателя и сверлящая пристальным взглядом его затылок, скорее всего выглядела странно. На профессорском этаже, куда мы в конце концов поднялись, было безлюдно и тихо. Свидетелей не осталось. – Постой! – окликнула я Кайдена, когда тот собирался скрыться на кафедре истории. Он оглянулся, в лице появился вежливый вопрос: – Вы мне? – Ты кого-то здесь еще видишь? – твердым шагом я приблизилась к абрисцу. Хотелось выглядеть холодной, безразличной и обязательно взрослой, но, судя по всему, получалось плохо. Еще и голову приходилось задирать, чтобы посмотреть в лицо ведуну. В нем что-то неуловимо поменялось (помимо того, что он избавился от сексапильного лабрета). Выражение лица казалось чужим и незнакомым, но мне уже было известно, что Кайден являлся отличным притворщиком. Умел лгать так ловко, что дал бы фору любому аферисту. – Это новая игра? Университетский преподаватель. Ты серьезно? – Я делано хмыкнула. – Зачем ты снова появился? Мы вроде договорились никогда не встречаться. – Мы? – недоверчиво переспросил он, словно никак не мог поверить, что какая-то незнакомая девица не только ему тыкает, но еще и предъявляет претензии. Возникла странная пауза. В его взгляде читалось искреннее недоумение. – Я не уверен, что верно запомнил ваше имя во время встречи с ректором. Так как вас зовут? – А как тебя зовут по-настоящему? Рой, Кайден, Оливер. Такое ощущение, что ты никак не можешь выбрать себе имя. Тут губы мужчины дрогнули в ироничной усмешке, и у меня внутри шевельнулась необъяснимая тревога. – А-а-а, – протянул он, одарив меня высокомерным взглядом. – Кажется, начинаю понимать. Вы, госпожа адептка факультета артефакторики, не только скользите в Абрис, но еще заводите там близкие знакомства? – Перестань ерничать… – тихо произнесла, стараясь подавить внутри неприятное ощущение неправильности. – Я знаю, что это ты! Ты даже не позаботился о том, чтобы придумать новую фамилию! – Госпожа адептка, вы знаете, что Вудсы являются одним из трех самых многочисленных кланов Абриса? – припечатал он. – Каждый десятый в параллельном мире носит эту фамилию. Хотя откуда, если судить, что вы всем курсом сдавали предмет больше трех раз… Кстати, вы изучали право и законы Тевета? Готова поспорить, что у меня вытянулось лицо. Последний раз меня так сурово отчитывали в начальных классах лицея. – Я же не собираюсь служить судебным заступником, – смутилась я. – В таком случае вы не догадываетесь, какое наказание предусмотрено законом за предательство светлого мира? Если Кайден и врал, притворяясь другим человеком, то у него дьявольски хорошо получалось! – Я не понимаю, о чем ты… вы… сейчас говорите. – О том, что ты перепутала меня с другим человеком, – кивнул он. – Ты спрашивала, как меня зовут? Так вот, можешь называть меня «господин преподаватель». А как мне к тебе обращаться? – Ва-валерия, – без прежней уверенности и запинаясь, пробормотала я, нервно теребя лямку матерчатой сумки. – Валерия Уварова. – Хорошо. – Он коротко улыбнулся. – Я сделаю вид, что этого странного разговора никогда не было, госпожа Уварова. А в следующий момент случилась совершенно необъяснимая штука: он вытащил дорогое, штучной работы стило и с легкостью пробудил на дверном косяке запирающую руну. Она вспыхнула, наполнившись магическим светом, а потом раздался щелчок открывшегося замка. – Встретимся на лекции, Валерия? – напоследок бросил мужчина и скрылся на кафедре. Ошеломленная, я таращилась на дверь как баран на новые ворота. Совершенно точно темный ведун не смог бы пробудить светлую руну! Ни в каком виде, ни при каких обстоятельствах. Тогда кто этот человек? * * * Сидя за общим столом в университетской едальне, невидящим взглядом я скользила по строчкам в учебнике артефакторики и даже не пыталась понять, о чем в нем написано. Не были слышны громкие голоса сотрапезников, не ощущались запахи, витающие в липком, тяжелом воздухе обеденного зала. В голове снова и снова, точно карточную колоду, я перебирала наши встречи с Кайденом. Пыталась припомнить его лицо, жесты, мелкие детали, способные доказать, что человек, сегодня поутру пробудивший светлую руну, – это он, а не чужой мужчина, похожий на него, как брат-близнец. Но образ ускользал, в памяти четкими оставались только детали, казавшиеся мне особенно важными: колечко в уголке нижней губы, пристальный взгляд стальных глаз, цвет которых так сильно походил на цвет моей магии, прикосновение губ к моим губам. Может, это было какое-то особенное колдовство, туманившее воспоминания? – Валерия, я могу присесть? – чужой голос вывел меня из тяжелых раздумий. Оглянувшись, я растерянно уставилась на начищенную пуговицу на форменном пиджаке, а только потом подняла голову. Сверху вниз мне улыбался Тимофей с глиняной кружкой травяного чая в одной руке и кусочком хлебушка с тонким слоем маслица – в другой. – Занято, – подвинула его бедром Крис и, подняв мою сумку со скамьи, плюхнулась рядом. Когда полный надежды взгляд ректорского секретаря остановился на узеньком пространстве между нею и соседом по столу, то она отрицательно покачала головой: – Нет. – Тогда поем стоя, – вздохнул Тимофей, очевидно рассчитывая надавить на жалость. – Больше влезет, – отозвалась она с милой улыбкой.