– Тут ты права. – Он бросил на меня смеющийся взгляд. – Претензий мы точно услышать не сможем. – Кстати, меня зовут Валерия. – Здорово, – вместо ответной любезности произнес хозяин дома и, поставив дымящуюся кружку на стол, уточнил: – Так и будешь там стоять, Валерия? Он проследил, как я прошла к столу. Казалось, у хозяина дома вызывало исследовательский интерес любое мое движение, точно подсознательно он ждал какой-нибудь демарш. Например, смертоносный светоч, вспыхивающий под потолочными балками и к абрисским демонам сжигающий не первый год пылящиеся веники сушеных трав. – У меня нет боевой руны, – бросила я, одарив знахаря выразительным взглядом, и принюхалась к темному густому напитку. – Это кофе, – пояснил парень. – Когда-нибудь пробовала? – Нет, но кое-что слышала. Слышать-то слышала, но никогда не могла представить, что в жизни доведется пить самой. О кофе упоминалось в одной из отцовских колонок для исторического альманаха. Сразу после Великого Схождения, когда народы еще пытались дружить, кофе впервые попал в Тевет. Горьковатый на вкус густой напиток варили из перемолотых жареных зерен, которые выращивали где-то на юге Абриса. Он обладал удивительным свойством быстро восстанавливать силы неофитам, только-только приобретшим магический свет, когда этот самый свет неожиданно затухал в середине дня и человек падал с ног в прямом и переносном смысле. Однако после войны абрисский кофе оказался под запретом, как все, что переправлялось из параллельного мира, а теветский, лишенный темной магии, не обладал даже долей чудодейственного эффекта – водица водицей – и вскоре совсем исчез. С иронией хозяин дома проследил, как я делаю первый осторожный глоток. Вкус показался чудовищным, горьким и сладким одновременно. Меня скривило, как от противного порошка от мигрени. – Гадость-то какая этот ваш вареный кофе… – Вообще мы считаем кофе утренним бодрящим напитком, – с иронией заметил собеседник и прихлебнул из своей кружки. – Пьете за завтраком? – Зачастую вместо. – В таком случае, на ужин вы что, едите серебряные гвозди? – не удержалась я от шпильки. От очередного маленького глоточка по языку растеклась горечь, сердце забарабанило в груди, зато в руках появилась удивительная легкость – хоть сейчас рисуй сложную руну «невидимость». От прикосновения к кружке даже посыпались крошечные голубоватые искры. Осторожно подняв глаза, я наткнулась на прямой задумчивый взгляд. – Удивительно, как в таком хрупком теле уживается настолько мощная магия, – заметил знахарь. – Сила света не зависит от массы тела. – Так и есть… – задумчиво протянул он и, опрокинув в себя остатки кофе, тихо добавил: – Как, впрочем, и сила притяжения от нее тоже не зависит. Тут открылась входная дверь, переливчато зазвенели ветряные трубочки, в теплую кухню потянуло уличным сквозняком. Прежде чем я успела оглянуться, мой собеседник спросил: – Вернулся? Надеюсь, вечеринка закончилась без кровопролития? Догадываясь, что в доме появился Кайден, я невольно выпрямилась на стуле. Казалось, что внутри сжалась тугая пружина. – Приятель, не смотри на меня так, как будто я решил ее опоить белладонной с пятилетним коньяком. Это обычный кофе с кардамоном. – Знахарь, безусловно, отвечал на незаданный вопрос, но словно говорил сам с собой. – Валерия решила вернуться сегодня… – Где мои часы? – Я не потрудилась повернуть хотя бы головы. – Отдай их немедленно! Последовала долгая пауза. – Держи, – прозвучало в напряженной тишине. На физическом уровне я ощущала, как затылок буравит тяжелый взгляд. Кто-то должен был сдаться в нашем столкновении характеров. Победил Кайден, я сдалась. Неприятно проскрежетав ножками стула по деревянному полу, поднялась и повернулась к ведуну. На раскрытой ладони он протягивал часы. – Берешь? Приближаться мне не хотелось, дотрагиваться до него тоже, вдруг опять сердце начнет предательски екать. Я громко щелкнула пальцами, отдавая приказ искре света, трепыхавшейся в часовом механизме, подняться в воздух и прилететь ко мне. Однако часы даже не шевельнулись. Чувствуя себя совершенно по-идиотски и злясь еще сильнее, я простучала каблуками по полу и попыталась выхватить часы, но Кайден ловко сжал кулак, не давая прикоснуться к ним и пальцем. – Тебе лучше повременить с возвращением. Ты можешь снова потерять сознание. – Лучше бы ты подумал о моем здоровье, когда без спроса забрал светлый артефакт и перетащил в Абрис, – огрызнулась я. – Или когда позволил с ним развлекаться своим друзьям-душегубам! Бледное осунувшееся лицо ведьмака окаменело. – Они мне не друзья. – Тогда кто? Может, подружки? Или подельники? Как ты сам-то оказался в том отвратительном месте? – Приехал за своими часами. – Извини, но за моими часами! – процедила я. – Для чего ты их взял без спроса? Разве ты не догадывался, что меня могут похитить прямо из дома? Например, среди ночи, босую и в нижнем белье. У вас же такие… развлечения в порядке вещей. – Это моя вина. Я должен был о них позаботиться… – Проклятие, не понимаю, почему я это обсуждаю! – перебила, окончательно разъярившись. – Просто отдай их! Он протянул часы обратно. Выхватив кругляш, я немедленно почувствовала, как под нагретой золотой крышкой барабанило магическое сердечко, нестройно и сбивчиво, точно хотело разорваться мелкими клочками. Раньше искра Истинного света повторяла биение моего сердца. – Если хочешь вернуться домой сегодня, то собирайся. До храма добираться больше получаса, а скоро начнет светать, – вымолвил Кайден. – Не успеем, придется терпеть до следующей ночи. Экипаж ждет во дворе. Словно больше был не в силах сдерживать раздражение, он направился к выходу. Прежде чем выйти, скомандовал: – Поторопись. Когда за ним закрылась дверь, знахарь произнес: – Ты с ним помягче. Объясняться и оправдываться он точно не будет – не умеет, но есть вещи, от которых человек просто не в состоянии удержаться. – Если он не может удержаться от воровства, то это душевная болезнь, – взорвалась я. – Не знаю, как здесь у вас, а у нас таким больным ставят обжигающие руны и поят успокоительными порошками. Ты же знахарь, вылечи его. Тот усмехнулся. По-взрослому, понимающе. – Все дело в сердце, Валерия. Ты еще молода и не догадываешься, как важно слышать, что чье-то сердце бьется. Особенно на расстоянии. У меня возникло стойкое ощущение, что он издевается. – Это вообще что-то должно объяснять? – огрызнулась я. – Повзрослеешь, поймешь, о чем я толкую. Хозяин дома вручил мне баночку с заживляющей мазью, пахнущей ничуть не лучше теветской, заставил надеть толстое, изъеденное молью пальто и пошел провожать до кареты. В Абрисе властвовал сезон голой земли, когда природа печально коченела в ожидании первого снега, а холод казался особенно острым, жалящим даже через одежду. Сад и двор окутывала густая темнота. Фонарь горел только на крыше дорогого экипажа, стоящего за открытыми настежь деревянными воротами. И в этой темноте были видны мириады звезд, теснившихся в небе, ярких, тусклых, составляющих замысловатые узоры. Я никогда в жизни не видела звездного неба. Кайден дожидался нас у экипажа. Вдруг мне пришло в голову, что они друг другу подходили, этот излишне вызывающий экипаж и ведьмак в одежде из дорогих тканей. – Удачи, Валерия, – попрощался со мной знахарь, когда я уже собралась забраться в салон. – Зря не сказал, как тебя зовут, – отозвалась я. – Я бы завязала ленточку на Древе Судьбы на твою удачу. – Боюсь, что для теветца хорошо, то для абрисца – смерть, – хмыкнул он. – Постарайся не потеряться между мирами, Голубая кровь. – Голубая кровь? – скривилась я. – Обычно меня называют Тихоней Лерой. – Они просто не видели тебя в ярости, – отозвался знахарь. – Тебе в дом не пора вернуться? – хмуро перебил дружескую перепалку Кайден и скомандовал мне: – Забирайся! Проигнорировав вежливо предложенную руку, я подхватила подол платья и кое-как вскарабкалась на высокую ступеньку. Сиденья в экипаже обтягивала мягкая замша, в окнах были стекла, на стене переливалась вязь незнакомых рун. Пожалуй, даже парадный экипаж Озеровых, на котором мы с Тином однажды ездили на официальный прием в ратушу, выглядел гораздо скромнее. Кайден уселся напротив, дверь закрылась, и мы тронулись с места. Темнота скрывала его лицо и фигуру. – Куда мы едем? – спросила я, нахохлившись в углу, и сама испугалась, как пронзительно звучал мой голос. – Ближайшие ворота находятся в местном храме, – в отличие от меня, Кайден говорил спокойным голосом с мягкими интонациями, словно пытался утихомирить несвоевременный гнев капризного ребенка. – С каких пор тебе нужны ворота? – С тех пор, как меня лишили руны перемещения. – Снова нарушил правила? – зло усмехнулась я. – И много? – Одно. – Должно быть, важное, раз оно потянуло на наказание.