Рот Раза скривился, словно он старательно пытался сдержать рвущийся наружу смех. Вэл широко улыбнулась, заглядывая в черные глаза. – Котенок боится оставаться один. – Вэл приблизила свое лицо к лицу Раза, задерживая взгляд на линии губ. – Но собачка больше не обидит котенка, правда? – Нет, – выдохнул ей в рот Раза, касаясь губами нежной кожи. Мягкость, с которой он целовал ее, удивила. Никакой грубости, напора, силы – ничего, что было ему всегда присуще. Вэл испытала необъяснимое беспокойство, понимая, что вновь что-то неуловимо важное проносится мимо, а она никак не может разглядеть, что же. Недавняя печаль в глазах Раза, тот трепет, с которым он гладил Вэл по пояснице, теплота и сладость, которые чувствовались в его губах, заставили подумать, а не произошло ли что-то, что она упустила, забывшись в своих обидах и сомнениях. Вэл, ощущая, что голова, изменяя планам, улетает, наполняя тело желанием, с трудом прервала поцелуй и подняла на Раза затуманенные глаза. – Что такое? – касаясь губами щеки, тихо поинтересовался он. – Котенок испугался собачки? – Нет. – Влажный язык провел линию вверх по носу, и Раза брезгливо фыркнул, поспешно вытирая лицо. – Нет, котенок просто хочет ням-ням! – Пойдем ням-ням, котенок, – мягко улыбнулся Раза. Вэл почувствовала, что проигрывает этим бездонным черным глазам в обрамлении таких же черных густых ресниц. Ей хотелось произнести то, что так рвалось наружу, требуя выхода, всего одну-единственную фразу, но она снова не смогла этого сделать. Что-то останавливало ее – большое, тяжелое, неприятным грузом осевшее в душе. Но ведь и Раза молчал. Вэл со смятением вспоминала, что ее игра, которую она сама придумала и первая начала, не предполагала перемены ролей. Это не она, а Раза должен был сгорать от охвативших эмоций, тепла и безотчетной любви. Поэтому вечером, когда отряд укладывался на ночлег, ворочаясь в своих одеялах, она некоторое время лежала без сна, постепенно, по своей старой традиции, замерзая и подрагивая от холода, а затем решительно откинула бесполезные одеяла и поднялась, стараясь двигаться тихо, чтобы не потревожить засыпавших дозорных. – Эй, собачка, – прошептала Вэл, дотрагиваясь пальцами до плеча Раза. Тот удивленно поднял на нее совершенно несонные глаза, и Вэл торопливо, пока последние крупицы решимости не оставили ее, прилегла рядом, поднырнула под тяжелую руку и вжалась носом в выступающие ключицы. Раза ничего не сказал, только бережно накрыл ее одеялом и обнял. Вэл почувствовала теплое дыхание на своей макушке и прикрыла веки. – А долго еще? – с тоской спросила Вэл, кутаясь в капюшон. Одна рука ее держала поводья кобылы, а вторая утягивала широкий капюшон таким образом, чтобы он полностью облеплял голову. Она тщетно боролась с ледяным, пронизывающим ветром, в глубине души искренне надеясь, что настойки Зеффа, которые она по сложившейся вынужденной привычке пила несколько раз на дню, не превратят ее в беспробудную пьяницу. Хотя лучше было быть согревшейся пьяницей, чем мертвой трезвенницей. Раза успокаивающе погладил свою вороную кобылу, так и норовившую укусить излишне смирную лошадь Вэл, и ответил: – До межи еще час пути верхом. Дальше углубимся в лес, и придется идти пешком. Слишком много снега выпало. – А потом? – уныло поинтересовалась Вэл. – А потом разобьем постоянный лагерь. Лес там относительно безопасный, мы всегда останавливаемся на одном и том же месте. – А что потом? – пробормотала Вэл, ежась от налетевшего порыва ветра, кинувшего в лицо колкие хлопья снега. – А потом будем поочередно ходить в дозор около топи, – терпеливо ответил Раза. – А потом? – тоскливо спросила Вэл, ковыряя пальцем в задубелой перчатке луку седла. – А потом будем возвращаться назад в лагерь. – Раза повернулся к ней и смерил недовольным взглядом. – А потом? – понурившись, спросила Вэл. Ковырять седло надоело, и она занялась рассматриванием идеально выделанных кожаных поводьев. – Вижу, ты не изменяешь себе. Наверное, с тобой в детстве мало разговаривали, да? – не выдержал Раза, но Вэл не обратила никакого внимания на его язвительный тон. – Шлюхам не до разговоров с малолетним ребенком, их рты обычно заняты мужскими членами, – пожала плечами Вэл, поднимая голубые глаза. – Так и что, это все? – Все? – растерянно произнес Раза. – Я имею в виду – это все, что мы будем делать? – угрюмым, недовольным голосом проговорила Вэл. – Ходить туда-сюда вдоль болота, следить, чтобы покрытые чешуей бабы не лезли куда не следует и… на этом все? – Там не только бабы с чешуей, – укоризненно заметил Кара, вклиниваясь в разговор и явно спеша на помощь своему командиру. – Там еще много чего интересного, о чем ты даже не имеешь представления. Тебе понравится. Лук не забыла, охотница? «Ага, тот самый, который я купила на ворованные деньги, – подумала Вэл. – Такое разве забудешь?» – Нет, – безрадостно ответила она и тут же с надеждой добавила: – Я смогу подстрелить какую-нибудь загадочную волшебную тварь? – И даже не одну, – усмехнулся Кара, понукая коня и заставляя его идти вровень с мотающей из стороны в сторону головой лошадью Раза. – Все равно… это… – Вэл пыталась подобрать нужное слово и наконец нашла его. – Скучно. – Скучно? Почему? – с искренним удивлением поинтересовался Кара. – На улице лютый холод, и вам он нипочем, а что прикажете делать мне? – со вздохом пробормотала Вэл. – Я буду сидеть в шатре и плакать, ясно? – Ясно. – Кривая улыбка скользнула по губам Раза. – Тебе станет легче, если я скажу, что рассчитывал взять тебя с собой на небольшую прогулку по болоту? Оно замерзло, так что идти по нему будет значительно легче, чем в прошлый раз. Уйдем на неделю. Что думаешь? – Я думаю – да, командир, как прикажете, – без особого энтузиазма отозвалась Вэл. Путешествие по замерзшему болоту в компании вожака стаи, с которым у нее непонятные, порой излишне молчаливые, а иногда разрывающие душу отношения, да вдобавок, когда на улице метель, холод и рядом бродят неизвестные монстры – что покажется заманчивее? – Это не приказ, ты можешь остаться в лагере, – холодно произнес Раза. – И пропущу вылазку к памятным местам? – понимая, что говорит лишнее, но никак не в силах сдержаться, усмехнулась Вэл. – Нет уж. – Зефф, больше не наливай ей, она утомила меня! – через плечо крикнул Раза бородачу, восседающему, как на диване, на квелой от холода лошади. – Слишком смелая она после возлияний. – Ага, командир, как скажешь, – весело отозвался Зефф. – Пусть окочурится от холода. Раза недобро усмехнулся. Вэл искоса посмотрела на него, ощущая необъяснимое волнение. Она напряженно всматривалась в знакомое лицо, различая в черных глазах промелькнувшую тень. Тревожное чувство поднялось из глубин души, но она решительно избавилась от него, переводя взгляд на торчащие уши своей кобылы. Лошадь громко зафыркала, выпуская густые облака пара, и передернула шкурой, когда вороная кобыла Раза все же мельком успела сомкнуть свои желтые зубы на ее боку. Глава 35 – Мне кажется, я понял, почему наша голубоглазая девица постоянно такая веселая, – с усмешкой произнес Кену, искоса поглядывая на Вэл, устроившуюся у костра с застывшей на лице улыбкой. Она, впрочем, и без подсказок знала причину своего приподнятого настроения. Конечно, дело было не только в том, что душащий ее город остался далеко позади, и не в том, что их отношения с Раза стали чуточку теплее. Скорее, последнее было лишь вытекающим фактом из самого главного, что заставляло смотреть на происходящее в радужном свете. – Мы все знаем, – хмуро отозвался Кара, подбрасывая в весело трещавший костер небольшие поломанные сучья. – Я даже завидую ей, потому что тоже хотел бы сидеть с таким выражением лица. – Что тебе мешает? – крякнул Зефф, прикладываясь к горлышку металлической фляги. – У меня запасов много, бери на выбор. – Кто-то же должен быть трезвым в нашем отряде, – фыркнул бритоголовый. – Ты постоянно навеселе и девчонку испортил. Вы там чем вечерами занимались, когда вместе жили? Пили беспробудно? Вэл скорчила недовольную гримасу и покосилась на молчавшего Раза. Он не принимал участия в неспешной дружелюбной болтовне дозорных. Черный накинутый капюшон бросал на его лицо тень, отросшая челка падала на лоб. Вэл прищурила глаза, цепляясь взглядом за случайную прядь волос. Раза больше не стригся коротко, словно забыв о том, что это необходимо. Вэл сомневалась, что он вообще задумывался о таких мелочах. Раза вновь стал другим, отдаляясь от Вэл и одновременно держась с ней мягче и теплее. В последнюю неделю он был молчалив больше прежнего, взяв в привычку рано утром в полном одиночестве покидать лагерь и возвращаться, когда сумерки уже опускались на лес. Вэл немного тяготило это непонятное состояние Раза, но никто в отряде не обращал внимания на уходы своего командира, и она сочла это обыкновенным его поведением. – Вэл? Услышав собственное имя, она спешно повернулась, выныривая из скомканных мыслей. – Я здесь, – улыбнулась она Кену. – Что?