Вэл зашевелилась, открывая веки. Яркий дневной свет больно резанул по глазам; она вскинула здоровую руку, морщась и стараясь прикрыться ею от холодных лучей зимнего солнца, падающих сквозь открытые ставни окна. Она моментально узнала знакомые стены в доме Зеффа, обитые темными деревянными панелями. Она лежала на тахте, где обычно спала. Но где сам хозяин дома? – Кажется, пора к ней, – раздался голос Кара. Вэл медленно повернула тяжелую горящую голову вбок, выхватывая из знакомой картины два силуэта. – Ну как ты? – кивнул ей бритоголовый, приближаясь к тахте. Во взгляде Кара сквозила неприятная жалость. Вэл опустила глаза, не желая видеть ни Кара, ни Раза, шагнувшего в ее сторону. Она молчала, наполненная противоречивыми чувствами. Тахта прогнулась, Вэл вскинула глаза, разглядывая присевшего рядом Раза. – Хорошо, что ты пришла в себя, – проговорил он, с тревогой на непривычно худом лице смотря на молчавшую Вэл. – Я волновался за тебя. Вэл почувствовала себя так, точно ее окатили ледяной водой. Волновался, говорит? Ну не смешно ли? Необъяснимая дрожь взлетела по рукам. Вэл нахмурилась, рассматривая бледное, осунувшееся лицо Раза. Черные волосы, отросшие до неприличия, уже прикрывали кончики ушей, и она вновь вспомнила о том, что совершенно не знает, сколько прошло времени с того злополучного дня, когда красивая сказка, едва успев начаться, безвозвратно закончилась. – Иди ты, понял? – выдавила из себя Вэл, прищуривая голубые глаза. Раза не ответил и не отвел взгляда. Он молчал и просто смотрел на Вэл сверху вниз. Краем глаза она видела Кара, стоящего рядом. Мужчина не двигался, внимательно наблюдая за происходящим. – Твоя рука, – сказал Раза так, словно не слышал ничего сказанного Вэл, – срастается неправильно. Его взгляд скользнул на сломанную вспухшую руку, наспех перевязанную руку, и Вэл мгновенно поняла, что он имеет в виду. – Нет, – прошептала она, холодея от ужаса. – Нет, пожалуйста! Раза проигнорировал ее, поворачиваясь к Кара. – Держи ее, – жестко произнес он. Вэл попыталась привстать на локте, задерживая дыхание от охватившего ее безумного, овладевающего всем существом страха. Самого обычного, самого естественного человеку страха неминуемой боли. – Не надо, пожалуйста, Ра, умоляю тебя, – заскулила Вэл, чувствуя себя маленькой и слабой. Она больше не вынесет этого, просто не сможет. Дрожащие пальцы коснулись черного рукава. Вэл была готова забыть обо всем, готова сделать что угодно, только не испытывать вновь чудовищную, сметающую разумное боль. Ладони Кара с силой схватили ее плечи, удерживая прямо. Вэл противно самой себе захныкала, желая умереть здесь и сейчас. – Прости. – Черные глаза на мгновение задержали свой взгляд на белом, обескровленном лице. – Больше боли не будет. Обещаю. Вэл хотела возразить Раза, сказать, что он уже обещал это, что он вновь соврет – как безумная, всеохватывающая, пронзительная боль яркой ослепительной молнией вспыхнула в руке, когда он сломал ее заново. Кость громко, будто сломанная ветвь в лесу, хрустнула, вставая на место. Вэл замерла, откинув голову на подушки и смотря в высокий потолок. Коричневые деревянные балки перекрещивались, образуя правильные квадраты. Квадраты плыли над головой подобно облакам. Вэл закрыла глаза, прогоняя выступившие слезы. – Все хорошо, слышишь, все хорошо. – Влажная прохладная ткань коснулась белого, покрытого капельками пота лба. Вэл медленно моргнула, переводя взгляд вниз. Лицо Раза, потерявшее свою равнодушную маску, казалось бледнее обычного. Он с тревогой смотрел в голубые, полные слез глаза. – Я тебя ненавижу, – чуть слышно произнесла Вэл и с глубоким внутренним удовлетворением увидела, как жгучая всепоглощающая боль, ничуть не уступающая той, которую только что испытала она сама, затмевает туманной поволокой черные потерянные глаза. Глава 32 Вэл глубоко вздохнула, когда пальцы Дэни аккуратно ощупали ее ребра. – Больно? – участливо спросила девушка, поднимая темные глаза на притихшую Вэл. – Нормально, – слабо улыбнулась Вэл, бросая быстрый взгляд поверх головы Дэни. Раза стоял у окна, прислонившись одним плечом к стене, и молчал, задумчиво смотря на улицу. Впрочем, Вэл нисколько не сомневалась, что он слышит каждое произнесенное в комнате слово. – Ребра, конечно, были сломаны, – со вздохом заключила Дэни. – Но ничего серьезного. Уже все весьма неплохо. Лучше скажи, как у тебя… сама знаешь с чем. Вэл поморщилась и опустила тунику вниз, прикрывая покрытое огромными желтыми кровоподтеками тело. – Все… нормально. – Вэл поправила здоровой рукой широкую повязку, державшую зафиксированную между толстых досок сломанную руку. Дэни сжала губы, недовольно покачивая головой. – Все-то у нее нормально. Не ври мне, ладно? Это очень серьезно. Я же говорила, нужно следить, нет ли у тебя разрыва селезенки… или чего похуже. – Крови больше нет, если ты об этом, – с неохотой отозвалась Вэл. – Зачем мне скрывать что-либо? Я же не враг сама себе. Вэл откровенно лгала, не желая рассказывать Дэни о болях внизу живота и кровавых сгустках, которые утром обнаружила на белье. Нормально не было, но она была категорична – никому не стоило знать о продолжающемся кровотечении. Или все прекратится само, или… будет как суждено. А о последствиях Вэл догадывалась, хорошо помня разговоры среди битых уличных побирушек. – Ну, еще пару дней назад ты собиралась помирать, малая, – фыркнул Зефф, ударяя ладонью по поверхности стола. – Кто тебя знает? Может, ты решила уйти героиней! – Героиней? – Вэл с сомнением посмотрела на сидящего на стуле бородача. – Шутишь, что ли? – А что – не видно? – хохотнул Зефф и повернулся к равнодушно смотрящему в окно Раза. – Ты чего там застрял, командир? Иди присоединяйся, настойка давно ждет, кто бы ее употребил! А то аж глядеть на тебя муторно – хочется обильно принять на грудь. – Нет, в другой раз, – произнес Раза, и от его бесстрастного тона Вэл почувствовала себя куда хуже, чем от многочисленных ушибов и синяков на теле. Всю последнюю неделю, что она провела в доме Зеффа, Раза неизменно находился рядом, отлучаясь ненадолго и лишь по серьезным поводам. Молчание стало его извечным спутником. Это молчание изводило Вэл куда сильнее, чем должно было. Она понимала, что Раза мучают одни ему только известные демоны, и отдала бы многое, чтобы узнать его мысли, но на деле они оба просто… молчали. И постепенно Вэл привыкла к этой новой реальности отношений с мужчиной. Может быть, Раза просто нечего сказать? Он, уверенный в своей правоте, наверняка считал, что Вэл должна приползти за прощением, но она даже не предполагала такого исхода. Нет, ей не за что было извиняться. И если Раза считает иначе – это только его проблемы. Вэл была зла. Очень зла. Она была доведена до крайности постоянно мучающей ее болью, от которой кости будто выламывало наружу, выкручивая ноги в коленях, а сон постоянно ускользал, вытесненный болезненными переживаниями. Сломанная рука противно ныла, дергая тысячью уколов, но, как говорила Дэни, отек уже спал и осталось потерпеть совсем немного. Вэл верила ей. Вэл вообще верила всем, кроме Раза. Через пару дней, минувших с тех пор, как Дэни по великодушному поручению своего лидера забрала ее с улицы, и после того, как первые принятые неприятные на вкус настойки подействовали, а лихорадка, терзавшая тело, спала, к Вэл наведалась вся стая. Она, кусающая губы от каждого неаккуратного движения, была приятно удивлена, когда в дом к Зеффу завалились Рам и Кену в сопровождении маячившего за их спинами Кара. Они не задавали вопросов, не вешали ярлыки и ни в чем не обвиняли. Тема ее проступка и последовавшего наказания была закрыта, и Вэл была рада этому. Она догадывалась, что причиной такого отношения был золотой браслет, неприятный ей, досаждающий своим присутствием на запястье. Вожак сохранил ей жизнь, принял назад в стаю – и значит, больше нечего обсуждать. В глубине души Вэл хотела доказать всем, что ее вина сильно преувеличена, хотела рассказать все про Янису, про ее предательство, желала добиться правды, но, смотря на улыбающиеся лица вокруг, поняла, что это повлечет за собой только никому не нужные проблемы. Если ей и было что рассказать обо всем произошедшем, то существовал только один путь – пойти к Раза. Но при одном взгляде на похудевшего, осунувшегося мужчину Вэл теряла весь пыл. Кое в чем Яниса все же была права, и ее лживые уроки не прошли даром. Нельзя дразнить судьбу. Лучший выход – молчать и делать вид, что признала свою ошибку. Хочешь жить – заткнись и проглоти свои обиды. Но Зефф говорил правду. В какой-то миг Вэл, обезумевшая от боли, которую не могла унять даже сбивающая с ног настойка бородача, и погруженная в сжирающую ее обиду на Раза, чуть не дошла до того, чтобы покончить со всем одним разом. Ночью, когда громкий храп Зеффа разносился по дому, она, нащупав под матрасом свой кинжал, долго сидела в темноте, сжимая здоровой рукой влажную от вспотевшей ладони рукоять. «Один удар – и все кончится», – говорила она себе. И не будет больше никакого Раза, никакой боли, никаких осуждающих перешептываний за спиной. Вэл не хотела незаслуженно носить на себе клеймо предательницы. Оно жгло изнутри каленым железом, и она чувствовала на мягкой, ранимой плоти каждую опаленную букву, глубоко погрузившуюся в ее существо. – Чего удумала, малая? Вэл дернулась, опуская руку с кинжалом между коленей и вскидывая изумленные глаза на стоявшего рядом Зеффа. Бородач, одетый в одно нижнее белье, являл взгляду свою волосатую грудь. Зефф почесал в паху, прокашлялся и грузно уселся на тахту рядом с Вэл. – Вообще-то я шел поссать, и вот какое дело, знаешь ли, – задумчиво проговорил он, искоса поглядывая на присмиревшую Вэл. – Тут сидишь ты с каменным лицом и ножичком в руках. И что мне думать обо всем этом, не подскажешь? – Ничего, – глухо отозвалась Вэл, опуская голову. – Ну да, – кивнул Зефф, – ну да. Тут уж два варианта: либо ты решила перерезать мне горло и украсть мои несметные сокровища…