– Раза, хватит! Не смей! – Она со всей силы ударила кулаком по черной морде, ощутив под костяшками пальцев гладкую шерсть. Зверь громко зарычал, обнажая белые и крупные клыки. Вэл зажмурилась, чувствуя, как от страха заходится сердце. Вскинула голубые, полные ужаса глаза, в паре сантиметров от своего лица видя черную, приподнятую в оскале губу и тонкую ниточку слюны, невозможно медленно капающую вниз. – Пусти! – исступленно крикнула, когда слюна, оторвавшись от переднего клыка зверя, испачкала верхнюю губу. – Не трогай меня! – Почему же? – пророкотал измененный, но легко узнаваемый голос. Вэл зажмурилась, отворачивая голову. Пальцы сжались, стискивая в ладони черную шерсть. Она задрожала всем телом, не в силах открыть глаза и посмотреть на личину того, чей голос только что звучал над ухом. – Ты принадлежишь мне, если забыла, – с рычанием продолжил зверь, обдавая шею горячим дыханием. – И я предупреждал тебя, и не раз. Ты сама решила пойти за мной. Вэл не ответила, сглатывая, ощущая, как предательски подступают слезы. Ну здо́рово. – Предупреждал он, – тихо прошептала Вэл, кусая губы и не смотря на черного пса. – Да иди ты, понял? Зверь хрипло, неестественно рассмеялся ее словам. Тяжелая лапа с силой рванула пояс штанов. – Не трогай меня! – выдохнула Вэл, срываясь на крик, когда мохнатые пальцы уверенно легли между ее ног. Вэл не испытывала и капли возбуждения, и даже страх больше не главенствовал в ней – невероятно сильная неприязнь окатила с ног до головы от одной мысли, что ею хочет овладеть чудовищный человекоподобный зверь. Такой же, как те твари на площади, насилующие несчастную женщину. Дрожащая рука поднялась и со всей силы погрузилась пальцами в едва затянувшуюся рану на мохнатом плече. Зверь взвыл от боли, оглушая Вэл протяжным громким рыком. – Ты! – взревел баргест, одним резким движением переворачивая Вэл на живот. Мощная лапа прижала голову к земле, до боли натягивая спутавшиеся волосы, вдавливая щеку в траву, царапая кожу случайными мелкими камушками. Вэл слабо дернулась, ощущая, как окончательно лишается штанов. Плотная ткань жалобно затрещала, сминаемая звериной лапой. Штаны и белье повисли где-то в области коленей, Вэл всхлипнула от унижения, когда пальцы Раза, ухватившись за каштановые пряди, вздернули голову. Горло перехватило от боли, кожа натянулась – при желании она не смогла бы даже сглотнуть. – Ты переигрываешь, Кролик, – с прорывающимся сквозь слова рычанием сказал зверь, чуть не касаясь мохнатой губой уха. – Я и так позволяю тебе слишком многое. Пальцы разжались, и Вэл рухнула вниз лицом в прелые листья, пахнущие дождем и грибами. Сипло закашлялась, хватаясь руками за горло, а затем, к своему нескончаемому ужасу, почувствовала, как показавшийся невероятно горячим член зверя коснулся бедер, грубым толчком проникая внутрь. Вэл стиснула зубы, едва сдерживая рвущийся наружу крик боли, когда баргест овладел ею. Это нисколько не было похоже на то, что было между ними в доме Зеффа. Теперь это были лишь боль и слезы унижения, против воли катящиеся по щекам. Какая ирония, но Вэл, сейчас больше всего желавшая потерять сознание и ничего не чувствовать, наоборот, казалось, очистила разум от лишнего. В голове замелькали цветные картинки, зазвучали знакомые голоса, и она с ощутимой горечью вспомнила, как первый раз прикоснулась губами к губам высокого и загадочного темноволосого мужчины, спасшего ей жизнь. «Ты не для меня», – сказал тогда Раза. Верно. Вэл не для него. А может быть, все как раз наоборот? Она стиснула кулаки, чувствуя, как короткие ногти впиваются в мякоть ладони. Щека ерзала по траве в такт движениям огромного черного зверя за спиной. Терпи. Ты сама во всем виновата, только ты сама. Терпи. Время будто рассыпалось на осколки. Вэл прикрыла веки, не думая ни о чем, не взывая к всегда молчавшим богам или просто надеясь на лучшее. Ей стал безразличен мучающий тело баргест, словно все происходящее абсолютно ее не касалось. Что-то неуловимо изменилось, будто легкий ветерок скользнул по спине – совершенно человеческая рука накрыла рот, приглушая стон боли, когда последним сильным толчком Раза излил в нее свое семя. Пальцы коснулись мокрой щеки; Вэл почувствовала, как мужчина вышел из нее. Несколько мгновений Вэл лежала на траве, слушая громкие и частые удары своего сердца, а затем медленно села, стараясь отдышаться. Она не смотрела на Раза, водившего кончиками пальцев по спутанным каштановым волосам и задумчиво рассматривающего испачканное в земле лицо с прочерченными по щекам дорожками слез. Хочет трогать – пусть трогает. Хочет трахать – с нее не убудет. До ненормального сильно хотелось смеяться. Вэл отерла тыльной стороной ладони сухие губы. Оперлась рукой о землю и чуть пошатнулась, поднимаясь на ноги. Длинная прядь упала на глаза, и она смахнула ее дрожащей рукой. Раза молча смотрел на нее снизу вверх, обнаженный, в своем истинном облике. Истинном ли? Сжимающая все внутри боль колыхнула сердце, и тут же теплая струйка потекла по внутренней поверхности бедра. Вэл опустила глаза, с безразличием наблюдая, моргнула, нагнулась, хватаясь обеими руками за пояс штанов, и натянула их. У нее еще будет время привести себя в порядок. Раза поднялся, вставая рядом, но Вэл старательно отводила взгляд, не смотря в его сторону. – Вэл, – тихо произнес Раза. Она с неохотой подняла голову. – Все в порядке. – Тень улыбки коснулась губ. Глаза Раза сузились, рассматривая бледное лицо. – Пойду прогуляюсь, ты не против? Раза нахмурился, внимательно разглядывая девушку. Где-то в ветвях высоких деревьев раздалось хлопанье крыльев – какая-то большая птица поднялась в небо. – Против, – наконец проговорил Раза, и она удивленно посмотрела на него. – Ничего не в порядке, Вэл. – Ра, – выдохнула Вэл, когда теплые руки обняли за плечи, прижимая к себе. Она увидела струящуюся по груди мужчины кровь, в сумраке казавшуюся почти черной, и подняла глаза, глядя на вновь открывшуюся рану. – Тебе же нельзя… если кровь идет. – Ничего, заживет как на собаке, – с глухим смешком ответил Раза ей в ухо, а затем коснулся губами ее виска. – Прости меня. Я не должен был… – Все хорошо, – поспешно возразила Вэл, сама не веря в свои слова. – Это я не должна была… – Замолчи, – сжимая объятия, прошептал Раза. – Неужели ты не видишь, что ты со мной делаешь? Я же не хочу никого и ничего, кроме тебя. Сердце подскочило до самого горла, а затем часто забилось, словно пойманная в силки птичка. Вэл будто проснулась, и исчезнувшие на время мысли и чувства обрушились волной, с лихвой компенсируя время своего отсутствия. – Я просто хотел, чтобы ты приняла меня, – горячо прошептал он обомлевшей Вэл. – Таким, какой я есть. Всего меня, понимаешь? Невыносимо видеть страх в твоих глазах. Ну не смешно ли? Неужели этот далеко не глупый мужчина говорит такие бессмысленные вещи? Неужели он не понимает, что своим поступком только испортил все, что с таким трудом создавалось между ними двумя? – Я… приняла, – тихо ответила Вэл, но Раза лишь вздохнул, прижимая ее голову к своей груди. Длинные пальцы зарылись в каштановые пряди, мягко поглаживая и лаская. – Нет, не приняла. А я сделал только хуже. Я… мы… не всегда можем сдерживаться так, как нужно, понимаешь? – Раза чуть отстранился, приподнимая ладонью подбородок Вэл. Нежно погладил нижнюю губу большим пальцем. – Я больше не причиню тебе боли, обещаю. Веришь мне? – Нет, – мотнула головой она, и лицо Раза исказилось, точно рябь по воде пошла. Вэл задержала дыхание, не веря своим глазам. Он что – действительно переживает из-за этого? Разве это не просто слова, сказанные для того, чтобы окончательно не испортить отношения со своей непокорной, но пока забавной игрушкой? – Понимаю, – опустил глаза Раза, целуя ошеломленную Вэл в краешек губ. – Но я все равно сдержу свое слово. Ты – моя, и этого не изменить. Вэл вдруг отчетливо поняла, что больше не может слушать всего этого. Хватит. Слишком сложно. Слишком запутанно и слишком больно. Невыносимо. Не сейчас. Не после того, как на щеках еще не высохли слезы унижения и боли. – Пожалуйста… – вяло прошептала она, опуская голову и аккуратно отстраняясь от Раза. – Я должна… пройтись… одна. Раза посмотрел на нее долгим взглядом, а затем опустил руки, выпуская из своих объятий. Вэл тут же почувствовала себя свободной и легкой, как если бы скинула с плеч неподъемный груз; глубоко втянула носом прохладный, пахнущий ароматами леса воздух, ощущая, как горящие легкие наполняются и расправляются, будто паруса. Раза все так же молчал, когда Вэл развернулась и пошла в сторону мелькающего между деревьев темного ночного озера. – Ты что, купалась, что ли? – удивленно вытаращился на Вэл Рам, рассматривая ее зачесанные назад мокрые волосы. Она пожала плечами и присела на бревно у весело трещавшего костра. Раза, одетый только в черные штаны и сапоги, с рубахой, завязанной на плече и скрывающей рану, поднял на нее усталые глаза, смотря поверх рыжих язычков пламени. Вэл поймала его взгляд и тепло улыбнулась, давая понять, что все забыто и волноваться не о чем. Открытое вранье, но это была ложь во благо. Еще пара недель, а затем отряд соберется и отправится через Грозовые горы к Гиблой топи. Пара недель, долгие две недели, и Вэл больше не увидит черные глаза. Эта мысль приносила двоякие чувства: с одной стороны, от того, что она на три месяца лишится присутствия Раза, в груди начинало что-то болезненно скручиваться в узел, а с другой… это был шанс на избавление. Вэл еще ни разу не обсуждала свою дальнейшую судьбу с Раза, но Зефф как-то обмолвился, что, похоже, ей придется куковать в одиночестве в его доме на время их отсутствия.