– Я точно не знаю, – поколебавшись, сказала она. – Никто не знает. Но они передаются из поколения в поколение. От одной женщины из семейства Уиддершинс к другой. Так было всегда… ну, по крайней мере, насколько мне известно. – И как давно? – спросила Бетти. Бабушка задумчиво поджала губы. – Около полутора сотен лет. – И когда ты собиралась рассказать нам с Чарли? – добавила Бетти. – Если вообще собиралась? – Собиралась, – ответила бабушка. – Когда вам исполнится шестнадцать. Как Флисс. – А тебе тоже было шестнадцать, когда тебе подарили сумку? – Нет, – сказала бабушка. – Сумку я получила в день свадьбы. Ну само собой, подумала Бетти. Бабушка ведь была не из рода Уиддершинс. Она просто вышла за мужчину из этой семьи. Как и мама. – Свадебный подарок, значит, – заметила Бетти. Бабушка слабо улыбнулась. – Думаю, это слегка уравновешивало все остальное… Тут она икнула и осеклась, словно сказала что-то, чего говорить не следовало, но Бетти была настойчива: – Что остальное? – Потерпи, скоро я до этого дойду. Бетти взглянула на Флисс, и у нее сжалось сердце. О чем бы ни шла речь, по лицу сестры было видно, что она знала – и была совсем этому не рада. Бабушка оторвалась от трубки, чтобы глотнуть виски. – Есть три вещи. Три дара, если угодно. Все они – самые обычные предметы. Но в каждом заключена своя сила. В каждом из них – щепотка магии. Внутри Бетти заворочался то ли страх, то ли восхищение – а скорее, и то и другое. В том, как бабушка произносила слово «магия», было что-то поистине чудесное. И все же… Ее тревожила бабушкина незаконченная фраза. Эти волшебные дары как-то связаны с тем, что Уиддершинс не могут покинуть Вороний Камень? Может быть, они нужны просто затем, чтобы подсластить горькую пилюлю? Бетти подалась вперед. – То есть когда нам с Чарли исполнится шестнадцать, мы тоже получим по одному из этих… этих даров? – Да, таков и был замысел. Бетти нахмурилась. – Был? – После того, что случилось этой ночью, когда вы взяли и сбежали, я решила, что некоторые замыслы можно и пересмотреть. – Ой, бабушка, ну пожалуйста… – взмолилась Бетти. – Знаю, я не права, что тебя не послушалась, и не заслуживаю волшебного предмета, который ты для меня берегла… но, пожалуйста, не наказывай Чарли! – В расстройстве она откинулась на спинку стула. – Она не виновата! Это все я! – Я знаю, – мягко сказала бабушка. – И я не собираюсь никого из вас наказывать. Я просто хотела вас уберечь. Но сегодня я поняла, что, продолжая хранить от вас секреты, я лишь подвергаю вас большей опасности. Потому я и решила раскрыть все карты. – Она положила трубку в пепельницу и встала из-за стола. – Ждите здесь. Бабушка исчезла в коридоре. Бетти взяла Чарли за руку. Та была холодной, как ледышка. – Не бойся. Все хорошо, – сказала она, хотя не была уверена, готова ли ко всему этому Чарли. Ее грызло чувство вины, но было уже слишком поздно. Что бы сейчас ни случилось, в ответе за это только она. И все же Бетти не представляла, что такого может сделать бабушка, чтобы убедить ее навсегда остаться на Вороньем Камне и забыть свои мечты. Бабушка вернулась с деревянной шкатулкой. Она была темная, с резной крышкой, украшенная железными завитушками. Шкатулку запирал большой замок, а на каждой стороне была вырезана крупная узорчатая буква «У». Именно в таких шкатулках и должны храниться тайны и сокровища. И тем не менее, когда бабушка отцепляла от пояса связку ключей, Бетти почувствовала, что дрожит от страха. Когда этот замок будет открыт, не защелкнется ли другой, навсегда ее запирая? Неужели цена этих предметов – свобода? Вопреки своим опасениям Бетти придвинулась поближе, пока бабушка снимала замок и открывала крышку. Из шкатулки пахнуло затхлостью. Бетти заглянула внутрь. Там лежал небольшой сверток в коричневой бумаге, перевязанный бечевкой. – Как я и говорила, – сказала бабушка. – Чарли – самая младшая из наследниц; соответственно, она получит от меня дорожную сумку. А это твой дар, Бетти. Но прежде чем ты его развернешь, мне надо будет вам еще кое-что сказать. Каждая из этих вещей принадлежит только той, кому она досталась, и никому больше. Меняться ими нельзя. Бетти нерешительно потянулась за свертком. Я не обязана принимать его, сказала она себе. Не обязана, если это значит, что я навсегда останусь на Вороньем Камне. Даже магия того не стоит. И все-таки она почувствовала радостное предвкушение. Предмет оказался неожиданно легким. Она потянула за концы бечевки, развязывая узел. – Погоди, – сказала бабушка. – Сначала вы все должны пообещать, что никому не расскажете об этих вещах. Понимаете? Ни с кем, кроме членов нашей семьи, нельзя говорить об этих предметах и их волшебных силах. – То есть… папа знает? – спросила Бетти. Бабушка помрачнела. – Да. Насколько мне известно, хотя бы этот секрет ему удалось сохранить. – Ничего себе, – сдавленно проговорила Флисс. – Казалось бы, уж об этом он в первую очередь должен был растрепать. Ей трудно было говорить об отце. Когда он попал в тюрьму, Флисс понадобилось больше всего времени, чтобы с этим смириться. Бетти была уверена, что никогда не забудет о том, как его арестовывали. О том, как Флисс со слезами на глазах настаивала, что произошла ошибка, как бабушка, обхватив руками голову, крыла отца последними словами и требовала ответить, как ей одной растить трех девчонок. Даже Чарли, которая была слишком мала, чтобы понимать, что творится, прониклась общим тревожным настроением и ела как не в себя. А Бетти чувствовала себя преданной. Уплыви отец с ними в море и брось их там – это все равно было бы не настолько бесчестное предательство. Как он только посмел вот так вот их оставить – после того, что случилось с мамой? Бабушка вздохнула. – Да, я тоже так думала. Но, к счастью, ошиблась. Ваш отец – болван и хвастун, и с этим ничего не поделаешь. Но, невзирая на все свои прегрешения, эту тайну он сохранил и сделал это из любви. Помните об этом. – Но ведь магию, наверное, сложно скрывать? – спросила Бетти. Бабушка пожала плечами. – Ну, я же все это время как-то скрывала от вас троих, что моя сумка волшебная. Она замолчала и кивнула на сверток, до сих пор не открытый. Бетти решилась и сорвала бумагу. Внутри был набор деревянных кукол-матрешек. Она поддела ногтем первую куклу, и та открылась. Бетти достала всех матрешек и выстроила их в ряд. Одновременно похожие и непохожие друг на друга, они были красиво раскрашены. Всего их было четыре, у каждой – волнистые золотисто-каштановые волосы и карие глаза. Лица куклам прорисовали так подробно, что были даже видны крошечные веснушки на щеках. На животе у каждой матрешки был изображен один и тот же пейзаж – маленький домик, луг и река. Времена года менялись от картинке к картинке. На самой большой были деревья в цвету и птичье гнездо. На второй по реке плыли утята, на третьей они, уже выросшие, улетали на юг, а с деревьев падали красные листья. У самой маленькой матрешки на животе был изображен зимний пейзаж в голубых тонах. Кроме того, каждая кукла держала изукрашенный ключ, нарисованный и вырезанный на деревянной поверхности таким образом, что когда матрешки открывались, на каждой половинке оставалась его часть. – Красивые. – Бетти потрогала пальцем ключ, изображенный на самой крупной матрешке. – Я хочу кукол, а не эту страшную сумку! – пожаловалась Чарли. – Жаль, – сказала бабушка, пожав плечами. – Так или иначе, важно не то, как они выглядят, а то, что они делают. – Что же они делают? – спросила Бетти. Бабушка просветлела лицом. – Удивительные вещи, – прошептала она, с озорным видом потирая руки и посмеиваясь. – Выбери из своих вещей что-нибудь маленькое – такое, чтобы влезло во вторую матрешку. Бетти затрепетала от предвкушения. Она посмотрела на Флисс, но та выглядела не менее озадаченной, чем сама Бетти. Бабушка явно не рассказала ей, что умеют куклы. – Что-нибудь маленькое… Может быть, монетку? – Нет-нет, – бабушка замахала рукой, словно отгоняя жадную осу от банки с вареньем. – Что-нибудь личное. Может, украшение? – У меня нет никаких укра… ай! Бабушка наклонилась и вырвала у Бетти кудрявый каштановый волос. – Это сгодится. Бетти потерла голову и вложила волосок в нижнюю половинку второй матрешки. – Теперь закрой ее, – сказала бабушка. – И вот еще важный момент, иначе не сработает: нужно в точности совместить две половинки ключа, а потом положить эту матрешку в следующую и повторить. Бетти проделала все это, теряясь в догадках, что же должно произойти. Когда она собрала самую крупную матрешку, Флисс ахнула, а Чарли взвизгнула. Бетти нахмурилась. – Что такое? Чарли вскочила со стула. – Бетти! Ты где? – Нигде, – непонимающе ответила Бетти. – Я там же, где и была! Но ни сестры, ни бабушка больше на нее не смотрели. – Бабушка! Что происходит?