– Бухгалтерия где? – шепотом спросил Кайлес, игнорируя заинтригованный взгляд Верочки и внушительную грудь, которую девушка выложила на ресепшен. – Третья дверь направо, – указала Юля и… отправилась к себе. Что-то внутри подсказывало, что сейчас она будет только мешать. Поздоровалась с коллегами, перекинулась парой слов с Олегом – тот фонтанировал эмоциями о футбольном матче и углубилась в работу. Открыла почту, начала пролистывать, отвечать, помечать срочные дела. Через десять минут поняла, что делает не то. Достала флешку, скинула на нее личный хлам, который накопился на компе. Отсортировала и удалила нерабочие письма, почистила кэш. Написала фарэвел[4] коллегам и оставила висеть в черновиках. Затем заполнила заявление на увольнение, положила на стол, под клавиатуру. Потом занялась разбором стола и тумбочки. И вроде как оставляла только нужное, а начала разбирать – столько мусора. И бумаги были безжалостно отправлены в корзину. – Доброе утро, Юля. – На пороге кабинета нарисовалась Альбина. – С чего такая активность с утра? – Надоело, – честно призналась девушка, – хочу разгрести завал. – Полезное желание, – согласилась начальница, – только про работу не забывай. С таким начальством-то? – усмехнулась про себя Юля. Отдельной кучкой она сложила то, что следовало забрать домой: пара сувенирных фигурок от коллег, подарки от клиентов, кактус, кружка. Вроде ничего не забыла. Внутри кололось любопытство, подмывало пойти и проверить, жива ли бухгалтерия. За Леонида Юрьевича девушка была спокойна. Коммерческий директор, он же директор по кадрам, мужик основательный и серьезный. И тут можно было ожидать завывания сирен: полиции, бригады из психушки – как карта ляжет, а может, всех разом, включая пожарных, Росгвардию и МЧС. Все же менталист – нешуточная угроза для безопасности страны. – Юлия Андреевна, вы уже собрались? О, вспомнишь, он и появится. Дверь распахнулась, явив чуть потрепанного, но вполне живого Кайлеса. Девушка отвела взгляд от отпечатка губной помады на воротнике рубашки – не ее это дело, и подробности ей не нужны. В руках чудо магического произвола держало трудовую книжку, обмахиваясь ею на манер веера. – Простите, а вы кто? – тут же сделала стойку Альбина, и Кайлес мигом преобразился. Гибкой, игривой походкой приблизился к женщине, по пути шлепнув трудовую Юле на стол. Девушка поймала краем глаза налившиеся желтым мерцанием зрачки мужчины и замерла, прилипнув к стулу. – Такая красавица, – мурлыкнул Кайлес. Мурчащий тембр был до мурашек непохож на человеческий голос, и на ум скорее приходили прекрасные и опасные фейри. Только здесь офис, а не холм на зачарованной поляне. – П-п-простите? – проблеяла начальница, бледнея и одновременно покрываясь красными пятнами. – Не извиняйтесь, не стоит, – величественно кивнул этот совершенно незнакомый Юле Кайлес. Девушка хотела остановить ненормального – что творит, поганец, – даже рот открыла, но воздух в комнате загустел и стал напоминать сладкую патоку. Он обволакивал, лишал силы воли, погружая в вязкое нечто. И в этой вязкости тонули слова, желания… мысли и те пробивались с трудом. Страшно не было, больно тоже. Вспомнился мультик про Смешариков, где Нюша с восторгом спрашивала у Черного ловеласа: придет ли он за ней, когда она вырастет. Вот сейчас Юля чувствовала себя выросшей Нюшей, за которой пришли. Хотелось растечься лужицей, губы давно уже были растянуты в улыбке, грудь вздымалась часто-часто, а мысли бродили, словно ей снова пятнадцать и ее позвали на первое свидание. В голове, кроме сердечек, сладкого тумана и совершенных глупостей, не присутствовало ни единой здравости. – Мои красавицы, – пропел Кайлес, кружа по комнате. Затем он наткнулся на замершего у окна Олега и поправил себя: – И красавцы. – А ты почему еще здесь? – Злой шепот оторвал ее от сердечек, дал под зад единорогам, разогнал розовый туман и вернул в реальность. – Живо вон из комнаты, – страшно прошипел заклинатель бандерлогов. Юля возражать не стала. Одного взгляда на коллег, застывших с дурацкими улыбками на лицах и остановившимися взглядами было достаточно, чтобы возжелать ускоренным способом самоудалиться из дурдома. Юля отправила прощальное письмо, проверила, что бумажка с паролем и именем пользователя не слетела и висит на мониторе, вытащила из-под стола коробку, сунула туда туфли и личный хлам. Руки тряслись, как у алкоголика, сердце колотилось в горле, а в голове билось злое: «Чтоб я еще раз связалась с менталистом!» – Мои дорогие, – урчал Кайлес в человеческом обличье, заговаривая бандерлогов, а те, послушные, таращились и улыбались. И вот эти дебильные улыбки были страшнее всего. Юля усилием воли приказала себе не слушать и не смотреть. На выпавшую фигурку дракона она махнула рукой – тут самой бы уцелеть. Девушка бросилась из комнаты, проскочила холл, вылетела на лестничную площадку, перевела дух, ощущая, как по спине противно стекает пот. И только потом вспомнила, что трудовая книжка так и осталась лежать на столе, а с ней остались сумка и куртка. В руках была лишь коробка с почти ненужным хламом. Юля нервно хихикнула, прислонилась к холодному стеклу окна лбом, продолжая тихо смеяться, – готовый пациент для психбольницы. – Юлия Андреевна. Ее осторожно тронули за плечо, и Юля вздрогнула, а тело точно электрическим разрядом прошило. Истеричный смех смолк, перестав сотрясать плечи нервной дрожью. Зато при звуке знакомого голоса вернулся страх, а следом – наконец-то! – адреналин жаркой волной прокатился по венам, оттесняя мозги с поля битвы. – Я вам не они, слышите? Не бандерлоги. – Кто? – ошарашенно переспросил Кайлес. Юля отвернулась от окна. Затем она посмотрела в глаза монстра, но чудовище выглядело привычно и даже чуточку смущенно. В руках мужчина держал ее сумочку, куртку и… трудовую. Юля с ненавистью взглянула на голубую книжку – причину всех бед. – Не смейте! – выпалила она, шалея от собственной храбрости. – Ни касаться, ни нюхать, ни красавицей называть. – Все-таки напугал, – погрустнел менталист. – Что вы вообще устроили?! – взвилась Юля, мысленно выкапывая топор войны. – Вам одной бухгалтерии было мало? Маньяк! Какого вы в наш отдел приперлись? Зачем? – Ради вас же старался, – Кайлес прижал ее сумочку к груди, смотря с детской обидой взглядом кристально честного человека, – чтобы никто не заподозрил ничего странного в увольнении. Я не стал бы копать. И если вы переживаете за ваших коллег, то напрасно. С ними все будет в порядке. Честно, это уже перебор. Хотелось схватить придурка за шею и хорошенько потрясти. Хотя что там трясти? Ясно же, что мозгов нет. Устроил цирк на выезде. И она хороша… Могла бы попробовать просто договориться. Наплести что-нибудь, уволили бы одним днем. Никто бы не умер от ее увольнения. Дура! Умоляющий вид укротителя бандерлогов действовал успокаивающе, и Юля уже более трезво посмотрела на ситуацию. Или это опять на нее влияют? – Как вам удалось обойти защиту? – потрясла она браслетом перед лицом Кайлеса. Тот отвел взгляд. Сначала поискал ответ за Юлиной спиной, а потом тяжело вздохнул и признался: – Мой дар несколько сильнее, чем считается. Юля моргнула, переваривая. Вот так «стесняшка» Кайлес. Пока остальные считают его неумехой-придурком, он апгрейдил не только свой бизнес, но и уровень дара. И наверняка на земных женщинах натренировался, скотина. Видно, взгляд у Юли сделался особенно недобрым, потому как у мужчины нервно дернулся кадык. Кайлес отступил и очень проникновенно попросил: – Умоляю, давайте оставим это между нами. Я вам честно все расскажу, – он обвел взглядом широкий лестничный пролет – бизнес-центры на Петроградской стороне были большей частью переделаны из особняков, – но только не здесь. Я после траты сил помираю с голода. Вы не против перекусить? И я ваши вещи забрал. – Он с примиряющей улыбкой протянул ей сумку с курткой. Вещи Юля забрала. Не оставлять же личную собственность двуногой змеюке. Она пропустила Кайлеса вперед, жестом указав на выход. Так и выдвинулись. Кайлес легкой танцующей походкой на пару шагов впереди, следом Юля с тяжелым, исполненным подозрения взглядом надзирателя колонии. Новость, что менталист может обходить защиту браслета, была неприятной и, что уж говорить, удручающей. Но если она настучит на Кайлеса, кто вылечит маму? Кто станет платить зарплату в рублях, следить за оплатой коммунальных платежей, отчислять пенсионные, в конце концов. Налоги тоже никто не отменял, даже если она принесет бумагу, что временно переехала жить и работать в другой мир. Юля представила себе лица тетенек из налоговой и хихикнула – а было бы забавно на это посмотреть. Идущий впереди мужчина сбился с шага, тревожно оглянулся, и на сердце потеплело. Да, менталист. Да, придурок. Но придурок почти родной, и она с ним связана. Да и сразу было понятно, почему Кайлес в нее вцепился. Менталисту нужна была легализация. На родине не считали изготовление и продажу косметики серьезным делом и, похоже, требовали заняться чем-то достойным. На благо отечества, например, поработать, а не только на себя и свои удовольствия. Но Кайлес был категорически против – ему и на Земле хорошо. Потому и искал, как бы двух зайцев убить – и бизнес сохранить, и авторитет в родном мире восстановить. А тут ассара подвернулась, еще и из любимого мира. Как было не вцепиться в нее всеми зубами? А хватка у Кайлеса была бульдожьей. Вон какую деятельность развел. Готов весь город загипнотизировать, лишь бы заполучить ассару. К Юлиному удивлению, менталист повел ее в «Теремок». – Люблю ваши блины, – пояснил застенчиво. Девушка фыркнула: какой стеснительный, и не скажешь, что пятнадцать минут назад целый офис плясал под его дудку. И как относиться к такому? Вроде и бояться надо, третьей дорогой обходить, а он сидит напротив и, закатывая от восторга глаза, поедает третий блин с красной рыбой. Бред и сюр. – Точно ничего не будете? – в пятый раз спросил Кайлес. Юля покачала головой, потягивая клюквенный морс – от кофе с трудом, но отказалась, а мартини или коньяк тут не подавали. – Юлия Андреевна, – пожиратель бандерлогов наконец насытился, отодвинул от себя пустую тарелку и нацелился на чашку с кофе, – я понимаю, что вышел за рамки. И нет мне прощения. А давайте вы меня накажете? – оживился мужчина, подаваясь вперед. Судя по блеску в глазах, наказание он предпочитал с переходом в горизонтальную плоскость. А вот Юля предпочитала трудотерапию. – Рудники? – предложила она. Кайлес закашлялся, выплевывая кофе. – И вы туда же, – бросил он укоризненно, вытираясь салфеткой. – Предупреждаю: я лучше мозгами работаю. Мне физический труд противопоказан. – А мне вот кажется, что очень даже показан. Но давайте оставим вопрос с наказанием. Случай непростой, да и возраст у вас… – прошлась по нему Юля оценивающим взглядом. – Пороть поздно, стыдить бесполезно. Кайлес нервно сглотнул. Почесал кончик носа и предложил с надеждой: – Может, я дам слово? Детский сад, покачала головой Юля. Еще бы извиниться предложил. Все же излишнее внимание решительно портит любого мужчину. – Слово вы дадите, и не простое, а магическое. Поклянетесь, что больше не будете воздействовать без моего согласия. И все остальное, что пообещали, исполните. Про слежку здесь забудьте. Хотя бы дома я хочу дышать свободно, это понятно? Кайлес нахмурился. Уже прикидывал, кто страшнее: Юля или братья. – Иначе мне придется порадовать его величество тем, что любимый племянничек может стать угрозой для незыблемости власти и трона. Мужчина посерел лицом и нервно дернул, расстегивая, воротник рубашки. – Как? – выдохнул он, и Юля прицельно выплеснула остатки морса прямо в полыхнувшие желтым глаза. Менталист заморгал, точно вытащенный на яркий свет филин. – Это последнее предупреждение, – спокойно произнесла девушка, игнорируя ошарашенные взгляды посетителей. Хорошо еще на камеру никто не снимал – а то стала бы звездой Инстаграма. – Еще одна такая выходка, и я разорву все наши соглашения. Я не стану вашей игрушкой даже ради здоровья матери. Понятно? Она, конечно, не верила в то, что кузен вынашивает планы по захвату власти, еще и растит себе армию из влюбленных женщин, но надо было как-то приструнить поганца. Кайлес потянулся за салфетками. Вытер мокрое лицо, а затем сердито их скомкал. – Никто и не собирался делать вас игрушкой, – проговорил он возмущенно, порывисто пригладил волосы, – и ваши домыслы про трон просто смешны. Вот только озабоченный вид говорил об обратном. Кайлес боялся, действительно боялся, что его величество, прознав о потенциале племянника, возьмется за него всерьез. И тогда прощай свобода, женщины и Земля. – Докажите, и мы вместе посмеемся над моей глупостью, – предложила Юля. Кайлес увесисто, точно кирпич бросил, вздохнул. Круглые глаза округлились еще больше. Сейчас его сложно было принять за человека, и девушка забеспокоилась.