С соседнего поста самообороны приносят мальчика шести лет. Острые боли в области живота. Похоже на аппендицит. На бронетранспортере отправляю мальчишку, его отца и командира поста в наш медсанбат. Мы еще один раз выходим на засаду. Отрабатываем совместные действия с бронегруппой, учимся. Все это нам еще пригодится. Как говорил дедушка Суворов, тяжело в ученье – легко в бою. Мои разведчики рвутся в бой, с ученьями я их уже умотал! Пятого января такая возможность нам предоставляется. Меня вызывают в дивизию к начальнику штаба, подполковнику Петруку. У него в кабинете сидят начальник оперативного отдела подполковник Полторабатько и его заместитель подполковник Тетерук. Моя задача: со взводом снова сопровождать саперов. Что-то они там не доделали на последних боевых. В районе двадцать восьмой заставы. Мне дают ее координаты. Но насчет их достоверности у меня большие подозрения. Мы недавно там работали. В указанном районе наших застав нет. Я делюсь своими опасениями с начальником штаба. Ответ его прост. – Уточнишь на месте. Сапер ждет тебя в коридоре. Ба, старый знакомый, лейтенант из группы спецминирования. Опять работаем вместе. Его командир, майор, уехал в отпуск. Снова забираем два бронетранспортера у инженерно-саперного батальона. И едем искать двадцать восьмую заставу. Она у нас новенькая, только что выставленная. Как я и думал, координаты, переданные начальником штаба, не соответствуют действительности. Приходится ехать на семнадцатую заставу, чтобы они показали, где находится двадцать восьмая. Без выпендрежа, без «зюйд-зюйд-веста», без тридцати четырех градусов пятидесяти девяти секунд северной широты и шестидесяти девяти градусов пятнадцати секунд западной долготы. А просто показали рукой. Жест этот выглядит довольно неприлично. Оказывается, где находится двадцать восьмая, точно они не знают. – Где-то за каналом. Но лучше уточните на двадцать девятой. Она находится где-то вон в том кишлаке. Мы едем искать двадцать девятую заставу. Но там о двадцать восьмой ничего не слышали. Придется поспрашивать у прохожих. Может, повезет, наткнемся на какую-нибудь банду, которая знает дорогу на двадцать восьмую. Или какого-нибудь местного Ивана Сусанина. Все это было бы очень весело, если бы не было так грустно. Я представляю, в какой панике сейчас все местные духи. Наши бессистемные метания на трех БМП и двух БТРах по духовским кишлакам кого угодно введут в состояние паники. До тех пор, пока это состояние не сменится желанием нас уничтожить. Думаю, что до этого момента нам ждать осталось совсем немного. Мы натыкаемся на какую-то заставу. Нет, это не двадцать восьмая, а пятнадцатая. Но зато они знают, где расположена двадцать восьмая. Уже легче. Но я, как всегда, ошибаюсь. Легче не будет. Двадцать восьмая застава находится за ирригационным каналом. Небольшой пешеходный мостик, по которому мы переправлялись в прошлый раз на тридцатую заставу, взорван духами. У канала довольно крутые берега. Мои БМП через него переправятся, а вот бронетранспортеры саперов на другой берег не выберутся. Приходится перегружать взрывчатку и мины из БТРов в мои боевые машины пехоты. Сегодня саперы взяли их как никогда много! Как эти саперы катаются на таких игрушках, в голове просто не укладывается? Мои БМП сразу превращаются в бочки с порохом. Достаточно лишь одного выстрела из противотанкового гранатомета. И мои разведчики теперь стараются держаться от них подальше. Мы переправляемся через канал. Бронетранспортеры и мою БРМку (боевую разведывательную машину) отправляем на пятнадцатую заставу. Моджахеды снова нас прозевали. Лучшей засады, чем в момент переправы, придумать нельзя. Но мы духов опередили. Видимо, у них не оказалось поблизости противотанковых средств. А переместить их они просто не успели. Мы выходим к двадцать восьмой заставе. На нас смотрят как на инопланетян – кроме духов здесь кого-либо еще встретить сложно. А уж своих-то тем более. Саперы выгружают взрывчатку и мины. Мои бойцы занимают вокруг оборону. Нет, занятия не прошли даром. Разведчики начинают работать без моих понуканий. А я иду знакомиться с командиром заставы. Знакомиться не приходится – с Сергеем встречались еще в Союзе. Застава относится к 682-му рухинскому полку. Большие проблемы с водой и продуктами. Еще хуже дела обстоят с боеприпасами. Обещают, что колонна с ними будет приходить раз в три месяца зимой и ежемесячно летом. Воды в любом случае – одна цистерна на пять тонн. На тридцать с лишним человек. До ближайшей колонны больше двух месяцев, а вода и продовольствие уже на исходе. Что-то напутали снабженцы с расчетами. Живут ребята бедно. Отстроиться еще не успели. Вместо казармы – какие-то развалины. Других построек нет. Да и со строительством у них большие проблемы. Из ближайшей крепости, что расположена от них метрах в семидесяти, их ежедневно обстреливают. Из автоматов и гранатометов. Иногда моджахеды даже устанавливают на одной из башен этой крепости крупнокалиберный пулемет ДШК. Стреляют по заставе практически в упор. Высунуться за стройматериалом в разрушенные кишлаки не дают. Эту крепость и предстоит сегодня взорвать нашим саперам. Работа довольно тонкая. Взрывать ее нужно так, чтобы с развалин моджахедам было бы неудобно продолжать дальнейшие обстрелы заставы. И чтобы не осталось скрытых подступов к крепости. Но саперы работают просто виртуозно. У меня уже были возможности в этом убедиться. Мой взвод блокирует крепость со всех сторон. Выводим БМП на прямую наводку, шутить сегодня мы не намерены. По команде саперов отходим на безопасное удаление. И одновременно со взрывом возвращаемся на свои позиции к теперь уже развалинам крепости. Я договорился с лейтенантом-сапером немного помочь нашей заставе. Около часа мои разведчики прикрывают работу саперов и бойцов с заставы – они оперативно вывозят из развалин бревна. Это самый ценный строительный материал в Афганистане. Мы оставляем ребятам с заставы практически все свои боеприпасы, сухой паек и воду. Все это капля в море. Но больше у нас ничего нет. И возвращаемся на пятнадцатую заставу. Обедаем – и по домам. Декларация революционного совета Вечером того же дня приходит радиограмма от начальника разведки дивизии: завтра утром прибыть с разведданными по району Дурани – Хароти – Ахмедзаи. Это кишлаки, находящиеся на южном берегу реки Панджшер, за перевалом Зингар. Своей агентуры у меня там еще нет. Вся информация получена только наблюдением с двадцать третьей и шестой застав. Ну и кое-что рассказал мне Шафи. Это территория находится под контролем двух небольших банд Ахмад-Ажаба и Султана. У Ахмад-Ажаба около сорока человек. Часто бывает в кишлаках Ахмедзаи (квадрат 6340), Гафурхейль (6241), Гадайхейль (6238). В кишлаке Джургати (6036) расположен его дом. Обычно ночует там. Банда вооружена только легким стрелковым оружием. Если бы эти кишлаки находились на территории, контролируемой народной властью, Ахмад-Ажаб был бы, скорее всего, командиром отряда самообороны. По словам Шафи, очень авторитетный человек. С шурави боевых действий не ведет. Но и чужих в свои кишлаки не пускает. Другое дело Султан. Банда у него тоже небольшая, около пятидесяти человек. Но он часто бывает в Пакистане. И вооружение у него посерьезнее. Есть безоткатное орудие, миномет, крупнокалиберный пулемет ДШК и семь пулеметов египетского производства. Большое количество реактивных снарядов. Да и банда более вредная. Расположена в кишлаке Левани (квадрат 5434). Моджахеды чувствуют себя в этих кишлаках как дома. Советских войск и афганской народной армии там не было ни разу. Это и понятно – глухой горный угол. Кроме головной боли для войск там ничего интересного нет: ни дорог, ни крупных населенных пунктов. Вместе с начальником разведки едем в Управление ХАД (Афганская госбезопасность) Баграма. Выясняется, что позавчера в районе Кабула душманы захватили в плен шестерых офицеров-хадовцев. В ближайшие дни их планируют переправить в Пакистан. По данным агентурной разведки, через несколько дней караван с пленными должен будет появиться в кишлаке Ахмедзаи. О времени их появления будет сообщено позднее. Афганцы обратились за помощью к советскому командованию в проведении операции по освобождению пленных. Старшим для координации действий назначен начальник разведки дивизии майор Качан. Операцию планируют проводить силами дивизионного разведбата и роты афганского царандоя (милиции). Для усиления разведбату придают мой взвод. По замыслу, наши подразделения должны будут блокировать кишлаки Ахмедзаи и Мусахейль. А афганцы провести в них зачистку и освободить пленных. Подготовка ведется в режиме повышенной секретности. Афганцев из царандоя в нее пока не посвящают. Начальник разведки передает мне декларацию афганского правительства. Говорят о ней много, но текст вижу впервые. Декларация Революционного Совета ДРА «О национальном примирении в ДРА» 1. Во имя бога милосердного и всемилостивейшего! Воистину, все мусульмане – братья. Примирите своих братьев. Сегодня, в этот исторический день, мы обращаемся к политическим чувствам доблестных сыновей и дочерей Родины, к братьям и сестрам пуштунам, таджикам, хазарейцам, узбекам, туркменам, белуджам, нуристанцам, всем племенам, народностям и национальностям Афганистана, ко всем тем, кто искренне желает счастья народу и процветания нашей дорогой Родины. История нашей любимой Родины связана с героической борьбой славных сынов и дочерей за свободу и спокойную жизнь. У нашего мусульманского, благочестивого и свободолюбивого народа было очень мало спокойных дней. Люди истосковались по миру. Последние шесть лет на нашей Родине льются потоки крови и слез. Гибнут женщины, старики и невинные дети. Уничтожающий огонь поглощает школы и мечети. Горят дома, сады и поля. Все это противоречит предписаниям священного Корана и шариату. Великий Аллах и Коран указывают мусульманам жить в мире: „И если два отряда верующих сражаются, то примири их“. Уважая и соблюдая предписания священной исламской религии, в целях: – обеспечения безопасности народа и всеобщего мира для всех племен, народностей и наций Афганистана; – прекращения братоубийственной войны, интриг и заговоров контрреволюционеров, направленных против революционного народа; – полного прекращения кровопролития в стране; – счастья народа и процветания Отечества Сессия Революционного Совета ДРА утверждает Декларацию „О национальном примирении в Афганистане“: – с 15 января сего года соответствующим компетентным органам ДРА отдаются указания: – прекратить огонь из всех видов оружия, приостановить проведение боевых операций; – вернуть войска в пункты постоянной дислокации и перейти на регламент мирного времени; – прекратить артиллерийские и авиационные удары по противнику, если он не представляет угрозы мирному населению; – вооруженным силам ограничиться охраной государственных границ, государственных и военных объектов, обеспечением проводки колонн, выполнением других сугубо мирных и экономических задач. Перемирие с нашей стороны будет продолжаться до 15 июля 1366 (1987) года при условии, если к нему присоединится противоположная сторона. В случае примерного соблюдения перемирия обеими сторонами оно может быть продлено. В ответ на наши мирные шаги мы ожидаем прекращения: – обстрелов из любых видов оружия городов и кишлаков, воинских частей и воздушного транспорта; – доставки и размещения на территории ДРА оружия и боеприпасов; – минирования дорог; – терактов и диверсий. Наши предложения идут от чистого сердца, и мы готовы к взаимопониманию, к переговорам, компромиссам и даже уступкам, но пусть никто не принимает нашу выдержку за признак слабости. 2. В условиях примирения главным органом примирения становятся чрезвычайные комиссии национального примирения, созданные на кишлачном, волостном, уездном, провинциальном и всеафганском уровне. Их цель и задача – достижение примирения и согласия на соответствующих уровнях. Верховным органом примирения является Всеафганская Чрезвычайная Комиссия национального примирения. Государство наделяет Чрезвычайную Комиссию всеми необходимыми полномочиями. Специальным Указом Революционного Совета утверждается создание Чрезвычайной Комиссии национального примирения в составе руководителей национального освободительного фронта, старейшин, авторитетных лиц, мулл и, в отдельных случаях, руководителей вооруженных формирований, идущих на примирение с народом в местностях, полностью находящихся под контролем государственной власти. Тем же Указом Революционный Совет создает Джирги мира, политическими органами которых являются Чрезвычайные Комиссии. Джиргам мира предоставляется ряд особых полномочий: – по их просьбам будут направлены на места врачебные группы, медикаменты, специалисты по ирригации и сельскому хозяйству, семена и удобрения в помощь крестьянам и землевладельцам, а также предоставлены бесплатные товары первой необходимости, в том числе по линии безвозмездной помощи СССР; – решение вопросов о землевладении, организация земельно-водной реформы на своей территории; – могут вносить предложения по амнистии лицам, заключенным под стражу, при гарантированном невозобновлении ими антинародной деятельности. Джиргам мира предоставлено право: – назначение народных судей; – направление добровольцев на службу в Вооруженные Силы. И вместо обязательного призыва объявление призыва добровольцев на военную службу для прикрытия и защиты границ с Пакистаном и Ираном в каждом из пятидесяти двух приграничных уездов и волостей на два года, с выплатой соответствующего денежного довольствия и последующим увольнением в запас; – прекращение поземельного налога и штрафов, а также пени по ссудам Банка сельскохозяйственного развития до конца 1367 (1988) года; – решать долговые тяжбы между отдельными лицами, племенные, местные и групповые конфликты, требовать и получать содействие государственных органов. По ходатайству Джирги мира государство обязуется: – выплачивать ежемесячно содержание муллам и карьядарам; – в лице компетентных органов заслушивать жалобы Джирги мира на нарушение договоренностей государственными служащими и принимать соответствующие меры наказания к нарушителям. 3. При достижении национального примирения и объявлении кишлака, волости, уезда или провинции „зоной мира“ Революционный Совет и Правительство ДРА предоставляют населению этих зон конкретные льготы: – право на демократическую организацию местных органов власти и управления, на назначение ими уездных и волостных начальников в соответствии с волеизъявлением масс;