— Ну? — буркнул недовольно, подойдя ближе. — В чём дело, Ген? — спросила со вздохом. — Ты мне скажи, — состроил рожицу брат. — Я думал, всё на мази, а тут ты с поручением. — Ген, я тут без поручений. О чём речь вообще? — В смысле? — нахмурился брат. — А зачем? — Если ты не ответишь мне, клянусь, я сделаю какую-нибудь подлость… — Так, стоп, не заводись, — округлил глаза брат, выставляя руки вперёд. — Твой хахаль предложил мне у него работать. И не просто там кем-то, а начальником безопасности. И вести секцию для дамочек, по самообороне, сказал — плёвое дело, натаскает. Типа его запарило. — Типа он сам её ведёт сейчас? — подняла бровь, почувствовав неприятный укол ревности, а Гена пожал плечами, ответив бесхитростно: — Ну да. А теперь выясняется, что он и Мамонова подбивает… обидно. — Да никого он не подбивает, — шикнула нервно. — Я по своим делам. — Каким? — спросил с любопытством, присущим малым детям. — Пока не могу сказать… — ответила туманно, — но к тебе это отношения не имеет, даже в голове не держи. По деньгам нормально предлагает? — Более чем. Если выгорит — свалю отсюда и даже вещи из шкафчика забирать не буду, — хмыкнул Гена. — Тогда, удачи тебе, — улыбнулась и притянула его голову, поцеловав в щёку. — Мне пора. — Покеда, — Генка улыбнулся, а я заспешила к выходу, на ходу выключая диктофон. — Глеб Борисович, — начала сходу, садясь в машину, — отвезите меня в клуб. — Мы с Калининым ездили на квартиру к Никитину утром, — начал таким голосом, что я замерла с ремнём безопасности наготове и сглотнула образовавшиеся в горле ком. — Не успел рассказать… нам не открыли. Виктор начал её искать и первым делом отправился по наиболее вероятному адресу… с собаками. — Нет… — простонала, закрывая лицо руками. — Боюсь, что да. Только что позвонил. Девушка мертва. Одна пуля в голову, с опознанием проблем не возникло, она оставила паспортные данные когда писала заявление. — Это моя вина… — прошептала одними губами. — Не говори ерунды, Майя, — слегка поморщился криминалист. — Это вина лишь того, кто убил её. — Если бы я не пришла, со своим враньём… — После смерти Никитина оставлять её в живых было опасно, — сказал серьёзно. — И я тоже там был, тоже врал. Это расследование, Майя, мы близки к разгадке и преступник об этом знает, пытаясь замести следы. Виктор поехал на квартиру, будут вскрывать и проводить обыск, мне нужно быть там. Сдам тебя на руки Кириллу и поеду. — А мне нельзя? — Боюсь, что нет. Меня ещё потерпят… в общем, не стоит. Расскажи, что удалось узнать. Ты была очень деятельной, когда села в машину. Я молча включила диктофон и пристегнулась, пытаясь избавиться от паршивого чувства внутри. Что бы он там не говорил, будь хоть сто раз прав, вина грызла душу и проедала мозги. Она могла бы до сих пор сидеть, запертая в квартире, есть пустые макароны и дожидаться жениха, болезненная, исхудавшая, но живая. — Отличная зацепка! — похвалил Брагин громко, в попытке приободрить, но я лишь вздрогнула. — И не одна… — О чём Вы? — спросила безразлично. — Обязанности начальника безопасности сейчас выполняет партнёр Лобанова, Павленко. И Кирилл явно готовит ему замену. — Думаете, он замешан? — пролепетала тихо. — Думаю, у него гораздо больше подозрений, чем он озвучивает. Поговори с ним, уверен, он расскажет. Молодой человек настроен серьёзно на твой счёт, в этом нет сомнений. — Вы видели Третьякова на моём дне рождения? — спросила неожиданно для самой себя. — Нет, но я не удивлён, что он был там, — хмыкнул Брагин, повторив: — Молодой человек настроен серьёзно на твой счёт, в этом нет сомнений. Я проходила в клуб с намерением найти Кирилла, встала в очередь к стойке администратора, чтобы указали путь до его кабинета, но неожиданно упёрлась взглядом в расписание групповых занятий. — Слушаю Вас, — улыбнулась администратор. — Зумба, — улыбнулась в ответ. — Прекрасный выбор! И масса привилегий при покупке клубной карты… Минут пять я слушала бестолковую трескотню, кивая в такт, а когда она наконец-то замолчала, попросила: — Могу я взглянуть на тренировку? По расписанию как раз идёт. — Разумеется! — воскликнула с готовностью и проводила меня до нужного зала на втором этаже, где я могла вдоволь налюбоваться скачущей Лилей, пышущей здоровьем. Слишком уж бодрая для трёх месяцев в заточении. — А чуть дальше… — заговорила администратор особенным голосом, — проходят занятия по самообороне. Хотите взглянуть? — Почему бы и нет, — ухмыльнулась краешком губ, — раз уж я тут. — Записаться не так просто, но если заранее — вполне можно что-то придумать… — продолжила тараторить девушка, а я остановила у приоткрытой двери, наблюдая, как Кирилл делает захват сзади какой-то девицы, едва стоящей на ногах от волнения. Понимаю её. Шорты, обтягивающий мускулы рашгард, озорной взгляд, снисходительный смех. — Так, дамы, теперь смотрим на яркий пример, как делать не надо! — покачал головой Кирилл, разжимая руки и выпуская обмякшую девушку из крепких объятий. — Засыпать, когда негодяй подкрадывается сзади, точно не следует! Дамы захихикали, а он увидел меня. Скрестила руки под грудью, приподняв бровь, и он сказал громко: — Минуту, — и пошёл ко мне, буравя гневным взглядом. Вышел, прикрыл за собой дверь и оттащил за руку в сторону пол изумлённым взглядом администратора. — Ты будешь наказана за своё непослушание, пчёлка, — сказал на ухо, склонившись надо мной. — На задницу неделю не сядешь. А теперь марш в мой кабинет, я освобожусь через двадцать минут, — подвёл меня к администратору и сказал уже ей: — Карина, проводи девушку в мой кабинет, пожалуйста. — Конечно, Кирилл Александрович, — залебезила в ответ, а я поморщилась. — Не жужжи, — хмыкнул Кирилл и скрылся за дверью. — Прошу, — кисло улыбнулась администратор и указала рукой направление. Мы спустились на первый этаж и я просто пошла к выходу, наплевав на её оклики. Этот его повелительный тон… бояться его я перестала, опасности не чувствовала, но, быть марионеткой в его руках? Увольте. Это совершенно не те отношения, о которых я, пусть и тайно, мечтала. Взяла такси и поехала к себе, перетрясать старую антресоль, стараясь вообще ни о чём не думать. Влезла на хлипкий табурет, с недоумением посмотрела на мясорубку, тряхнула головой и поискала взглядом коробку, перемотанную красной изолентой. Вот она… Ладони вспотели от волнения, едва я коснулась её. Глупо, но и сердце забилось быстрее. Не знаю даже, что ожидала увидеть, разматывая изоленту дрожащими пальцами, но точно не два плоских магнита, выкрашенных в красно-синий и слепленных вместе. Точно не выцарапанную на красном конфету и «диот» на синем, в дополнении к заводской гравировке полярности «N». Конфетка и идиот. Два магнита, стремящихся друг к другу. — Романтик, — ворчливо буркнула себе под нос, чувствуя, как по телу, вопреки здравому смыслу, расползается тепло. Попробовала разъединить магниты и потерпела поражение. Присмотрелась и увидела засохший клей, не слишком аккуратно вытертый, скорее всего пальцем: виднеется вполне отчётливый рисунок отпечатка. Хитрец! Но, всё же, идиот. Вопрос лишь в том, насколько? Если в случае с Никитиным похищение было вполне реальным, то Мамонтова просто-напросто развели. Сильно сомневаюсь, что после трёх месяцев в подвале можно преспокойно вернуться на работу и излучать позитивную энергию, заряжая целую группу. А что на счёт Третьякова? Действительно ли девушке угрожает опасность (а он в это свято верит, иначе не стал бы с таким ослиным упрямством ходить на бои и отмалчиваться) или это очередной спектакль? И так ли уж невинен Кирилл? Думать о нём плохо не хотелось, но его замашки Повелителя, периодически проскальзывающие, наводили на неприятные размышления. Впрочем, они скорее относились лично ко мне, к нам, с этим отношениям, начавшимся как-то уж слишком внезапно. Секс на заднем сиденье и вот я уже знакомлю его с семьёй. Попахивает абсурдом, но обратного пути нет, а что там впереди… разберусь с этим чуть позже. Я налила себе кофе и устроилась за кухонным столом с пачкой листов из принтера и карандашом, но вдруг зазвонил домофон. Высунувшись из окна, я увидела Кирилла, но ко встрече была абсолютно не готова. Включила воду в ванной, впустила его в подъезд и на цыпочках выскользнула на площадку, оставив дверь слегка приоткрытой. Поднялась на пролёт и замерла, осторожно выглядывая, а как только он зашёл в квартиру, рванула вниз. Идти мне было некуда, Брагин наверняка ещё возился в квартире Некрасова, так что я бегом припустилась к остановке и поехала туда же, за неимением других гениальных идей. Где-то на полпути достала мобильный и поняла, почему Кирилл не досаждает мне звонками и не шлёт гневные сообщения: телефон окончательно разрядился. Возле подъезда перекрыла движение полицейская машина с заведённым мотором, водитель сидел за рулём со скучающем видом, «Хонда» Брагина была припаркована через два подъезда, а значит, мне следовало ожидать, заняв такую позицию, чтобы не пропустить выходящих из подъезда и при этом не привлекать к себе особенного внимания. Я осмотрелась и поняла, что единственным таким местом служит домик на детской площадке, окружённый разноцветными горками, бодрой походкой направилась к нему, обойдя двор, чтобы не попасться никому на глаза, но внутри меня ждал сюрприз в виде Сергея, согнувшегося в три погибели и затаившегося у оконца. Комичность открывшегося вида шла вразрез и с ситуацией и с его испуганным взглядом, который он бросил через плечо, услышав шаги, но тупую улыбку по своего лица стереть я так и не смогла, брякнув: — Ты чего тут? — А ты? — переспросил тут же. — Любопытно, — пожала плечами, а он буркнул: — Вот и мне…Лена не отвечает, я волнуюсь… — Вы… подружились, — заметила осторожно. — Да, то есть нет, — затараторил, явно чувствуя себя не в своей тарелке. — В общем, ничего такого, у меня же девушка есть, просто Руслан так и не объявился и жалко её… помогаю, чем могу и… — быстрый взгляд на наручные часы и явно наигранный возглас: — Ух ты! Время-то сколько! Пойду я. — Ага, — ответила неловко и посторонилась, давая ему проход и глядя вслед. Машина его стояла у дома напротив, а дошёл он до неё в рекордные сроки, вызвав столько противоречивых эмоций, что я побежала следом и успела увидеть номера, старательно пытаясь их запомнить. Кирилл был прав, клочок бумаги и ручку под рукой найти довольно проблематично. А вот палочку, чтобы написать на песке и надеяться, что до выхода Брагина мою живопись не затопчут — вполне.