— Так как Вы намерены это провернуть? Я отлично помню, что территория обнесена забором с колючкой, не раз там проходила. Не удивлюсь, если под напряжением. — Я тоже, но проверять мы не будем, — ответил преувеличенно серьёзно. Вскоре Брагин припарковал машину в соседнем дворе, натянул перчатки, протянул пару мне, и вышел, насвистывая весёлый мотивчик, но отправился не к зданию управления, а к жилому дому, находящемуся прямо перед нами. — Раньше не было всех этих домофонов… — проворчал у последнего подъезда и достал из кармана увесистую связку ключей, — но, когда появились, я на всякий случай обзавёлся дубликатом. Желание наступать на одни и те же грабли наверняка зашито в генетическом коде, просто его до сих пор не обнаружили или я об этом не знаю. Кстати, неплохая тема для диссертации, не считаешь? Я кисло улыбнулась, не желая раздаивать эту тему, а он распахнул передо мной дверь. Дом старый, всего три этажа, как и соседнее здание управления, на крышу мы попали без особых трудностей, если не считать того, что у добропорядочного гражданина в кармане помимо ключей отыскался набор отмычек, с которыми он довольно ловко умел управляться. — Я — криминалист, — хмыкнул, подавая руку с крыши и помогая забраться мне. — Я должен был знать, как выглядит замок, который пытались вскрыть. Мельчайшие царапины, крошечные насечки внутри механизма, всё важно, всё играет роль в расследовании. Соответсвенно, образцы для исследования приходилось ваять самому. — Примеры того, как кровища и мозги разлетаются от выстрела Вы тоже собственноручно делали? — спросила невзначай, а Брагин скривился: — Этого было предостаточно, особенно в девяностые. Если честно, я мечтала о том, что есть подземный ход. Спустимся в подвальчик, где-то в углу тихо пискнет крыса, я соберу волю в кулак и достойно выдержу испытание, пройдя узким мрачным коридором, освещенным лишь фонариком с мобильного. Но нет. — Да там метров пять до соседней крыши… — я с сомнением покосилась на Брагина, а он покивал согласно и сказал то, что мне совершенно не понравилось: — Вот и я решил, что шестиметрового бруса вполне хватит. — Я, пожалуй, дождусь Вас тут, — буркнула, сделав широкий шаг назад, подальше от парапета. — Видишь ли, Майя… — пожевал губами Глеб Борисович, — я несколько набрал за последние годы, — он любовно погладил свой пивной живот, задумчиво глядя в даль. Развернулся ко мне и вздохнул: — Лезть придётся тебе. — Отпад! — фыркнула и нервно хохотнула, вытирая о джинсы вспотевшие ладони. — Да там всего двенадцать метров вниз, — попытался подбодрить меня, похлопав по плечу. — Может, я между прутьев просочусь, а? — спросила с мольбой во взгляде. — Раз уж Вы и не планировали идти со мной… — Можешь, конечно, попробовать, — кивнул серьёзно, — только вот камеры направлены вниз, территория патрулируется, а на входной двери сигнализация. С крыши — нет. — Не было во времена Вашей молодости, — заметила едко. — Туда курить бегают, — улыбнулся по-отечески, пропустив толстый намёк между ушей, — и стар и млад, лишь бы пропуском лишний раз не светить. Это самый безопасный вариант и, пожалуй, единственно возможный. Если, конечно, ты не передумала… — Ставьте свой брус, — выдохнула обречённо. — Подсоби-ка! — крякнул и присел. Через пару минут я стояла на парапете и с тоской размышляла о том, на кой хер мне это было нужно. Любопытство? Или же двигателем моего безрассудства выступает банальное половое влечение? Всплеск дофамина, повторения которого отчаянно жаждет мозг. — Светает, нынче, рано… — заметил Брагин невзначай, а я отважно шагнула вперёд. На брус такой ширины, что едва помещалась одна моя нога. Высоты я не боялась, погода стояла безветренная, сухая, но такого безотчётного страха я ещё не испытывала. Ладони вспотели от напряжения, на лбу выступила испарина, сердце как будто вообще биться перестало, но, так или иначе, до крыши управления я добралась без приключений. Слезла с парапета, наконец-то начав дышать, развернулась, а Брагин тут же начал убирать брус, чтобы не привлекал внимание снизу. — Фактически, ты стоишь на здании лаборатории, — начал инструктаж Глеб Борисович, а я поправила в ухе гарнитуру и достала из кармана три ключа, связанных красным лоскутом, которыми он меня снабдил. Был риск, что замки успели поменять, но я беспрепятственно прошла внутрь здания, спустилась на второй этаж, без труда нашла нужный кабинет и самый ближайший к окну стол, на котором стоял нужный компьютер. Системный блок мерно шумел в тишине, света прожекторов с улицы было достаточно, чтобы не натыкаться на предметы, умиротворённый голос старшего товарища успокаивал нервную систему, а компьютер требовал ввести логин и пароль. — Попробуй вот эту комбинацию, — сказал Брагин деловито, назвал чужую фамилию и комбинацию букв и цифр. — Не подходит, — вздохнула угрюмо. Такой путь проделать и ради чего? Обидно, чёрт возьми! — Подними клавиатуру, — хмыкнул Брагин, я выполнила указание и покачала головой, увидев клочок бумаги с паролем, который тут же ввела. — Безопасность — уровень Бог, — буркнула в гарнитуру, вставила флешку, а воодушевлённый успехом криминалист начал тараторить, объясняя где и что искать, как будто видел экран прямо перед собой. Через полчаса, скинув на свою флешку всё, что смогла найти, не особенно разбираясь, а надо ли оно мне, я вновь забралась на крышу, с неудовольствием отметив, что на улице стало гораздо светлее. Оставалось всего-то метра полтора до Брагина, когда моё внимание привлекла одинокая фигура на тротуаре, на противоположной стороне дороги. Замерла с расставленными в стороны руками, в позе манекенщицы, шагающей по подиуму. Соколиным зрением я не обладала, но и без очков могла безошибочно определить, кто это. Светлые джинсы, чёрная водолазка под горло, руки в карманах, подбородок вздёрнут, смотрит прямо на меня. Я была спокойна до этой минуты. Не испытывала сильного беспокойства, страх отошёл на второй план, адреналин в крови затмевал все прочие чувства, но при одном лишь взгляде на этого мужчину моё сердце затрепетало. Хотелось шагнуть вниз и очутиться в его объятиях как по волшебству. Хотелось ощутить его руки на своём теле. Хотелось прикоснуться к нему самой. Взгляда не могла оторвать, таращилась на него как заворожённая, лишь мощные толчки сердца в груди напоминали о том, что я существую. — Стой! — неожиданно заорали снизу. — Стрелять буду! Я дёрнулась от неожиданности, одновременно с этим оборачиваясь назад, забыла напрочь, что стою на узком брусе, на высоте в три этажа. На практике убедилась, что мысли материальны, когда моя правая нога подогнулась, левая соскользнула с бруса, а я, всё так же с расставленными руками, полетела вниз, грудью вперёд. Слыша, как коротко выругался Брагин, как дёрнулась в мою сторону одинокая фигура. Люблю Родину-матушку. За берёзы раскидистые, за эту гибкую стать, не давшую мне размозжить глупую черепушку. Успела схватить тонкую ветвь одной рукой, существенно снизила скорость падения, а когда она с хрустом сломалась под тяжестью моего веса, на помощь пришла следующая. Я почувствовала, как она пружинит под ногой, как проскальзывает вниз пятка, успела согнуть ногу в колене, повисла на ветке вниз головой, готовясь услышать уже знакомый хруст, но сук выдержал. Я не успела даже выдохнуть, порадоваться неслыханному везению, как раздался выстрел, оглушая и вместе с тем приводя в чувство. Напрягаю пресс, хватаюсь руками за сук, снимаю ногу и спрыгиваю вниз, неловко приземляясь, чувствуя, как хрящи между костей молят о пощаде, упираясь ладонями в землю. Подскакиваю и бегу в сторону машины Брагина, превозмогая тупую боль в самых неожиданных частях тела, слегка припадая на правую ногу. Мечтать надо осторожнее. Спустилась я быстрее своего старшего товарища, но к машине мы подоспели почти одновременно. Он вылетел из подъезда с бледным лицом и широко распахнутыми глазами, наверняка готовясь соскребать меня от земли, продолжая держать в руках сотовый. Резко сменил траекторию, заметив меня, лихо запрыгнул в салон и рванул, не дав мотору прогреться, скрываясь с места преступления дворами. Молча, сосредоточенно, направив всё своё внимание на дорогу. Лишь изрядно удалившись, он сбавил ход, свернул на тихую удочку и припарковался, с трудом разжав руки на руле, чтобы дотянуться до ключа и заглушить мотор. Повернулся ко мне, а меня пробрало до мурашек от его взгляда, полного сожаления, боли и досады на самого себя. — Я старый дурак, — сказал тихо, едва шевеля губами. — Да полно Вам, Глеб Борисович, — состроила недовольную мину и закатила глаза. — Если уж на то пошло, то вина целиком и полностью лежит на чёртовом опере. Или кто он там… — задумалась и поморщилась: — А если не кривить душой, то виновата сама. Вполне успела бы дойти, если бы ворон не считала. Обмякла в кресле и вытянула вперёд руки. Из увечий — пара царапин. Ну, сухожилие под коленом ещё побаливает. Наверняка где-то под одеждой несколько синяков. — Поверить не могу, что подверг тебя такой опасности… — бормочет Брагин. — Пень безмозглый! И ради чего?! — Должна напомнить, что выбор был за мной, — осадила его жестко. — А если продолжите стенать, я Вас уважать перестану, — Брагин поморщился, а я покачала головой: — Всё-таки выстрелил… — Вряд ли стреляли со стороны управления. Оснований у него не было. Когда заметил тебя, ты была даже не на подведомственной территории. — Значит, опер… — Уверен, что он, — кивнул согласно, а я удивилась: — Вы его видели? — Торчал там с самого начала. Не удивлюсь, если ехал за нами от лаборатории. Но заметил я его уже после того, как ты зашла в здание. — И зачем ему стрелять в меня? — спросила хмуро, а Брагин удивленно вскинул брови: — Почему сразу в тебя? В воздух. Внимание на себя отвлёк, до забора всего ничего, если бы с той стороны подбежали, смогли бы рассмотреть тебя в мельчайших деталях, а так… максимум, что сможет описать постовой в своём отчёте — округлые ли у тебя бёдра и какого цвета волосы. Не видел ещё ни одной задницы на информационной доске под красной надписью «Внимание! Розыск!». Я хохотнула, а он улыбнулся и немного расслабился, стянув перчатки. — Точно! — хмыкнула, снимая остатки своих, и тут же замерла, коснувшись уха и скривившись: — Твою мать… — Наушник? — вздохнул Брагин, а я посмотрела на него виновато. — Не бери в голову. Даже если найдут, даже если выделят ДНК или снимут частичный отпечаток, даже если будет образец для сравнения, никогда не докажут, что ты обронила его именно в момент падения, а не прогуливаясь днём ранее. Я пошарила по задним карманам, достала ключи, вернув их владельцу, и свой телефон, с ухмылкой повертев в руках. — Даже экран не разбила. — Везение не бывает бесконечным, — сказал поучительно. — Я вот тут знаете, что подумала… — протянула с хитрым прищуром, — брус-то совсем новенький. Будто только со строительного рынка. — А я всё ждал, когда ты меня в это носом ткнёшь, — хмыкнул в ответ и завёл мотор. — Шесть метров, как Вы его поднять-то умудрились на крышу? — Племянник подсобил, — пояснил старый лис. — Я верёвки вниз скинул, он привязал, поднялся и вместе затащили. — И как Вы ему это объяснили? — Никак, — ответил строго, — я этого дебошира столько раз из кутузки вытаскивал, пока на службе был, что он готов был и слазить сам. Флешку не потеряла? — Обижаете, — фыркнула, сунув руку в вырез и пошарив в бюстгальтере. — Припрячь, — хмыкнул, глядя на дорогу. У старика отличное периферийное зрение! Впрочем, никакой он не старик, пятьдесят шесть, если мне память не изменяет. — Надо поспать и со свежей головой проанализировать. Ага, как же.