Спортивные штаны, кроссовки, майка и олимпийка. Так, по моему мнению, должен выглядеть врач спортсмена, готовый к любым неожиданностям. Но готова я не была, как выяснилось позже. — Здорова, систер, — хмыкнул Гена, встречая меня у входа, который был закрыт. — Привет, — буркнула, косясь на барсетку в его руке. — А где сумка первой помощи? — Сейчас из тачки возьмём, не суетись, — отмахнулся, обняв за плечи и ведя к углу здания. — И не дрейфь, сегодня по лайту. Пять боёв, десять участников, часов до трёх, не дольше. — В смысле? — нахмурилась, почуяв подвох. — Входим до начала первого боя и не выходим до последнего, — ответил невозмутимо. — Такие правила. Я не говорил? — Нет, — процедила сквозь зубы. — Да не парься! Твоя задача — стоять у ринга, пока я буду махаться. Я позвал тебя чисто для перестраховки. И, это… шманать будут, не дёргайся. Я только собралась возмутиться, как он убрал с меня руку и трусцой пробежался по парковке, на ходу снимая машину с сигнализации. Достал из багажника небольшую спортивную сумку, вернулся ко мне и подтолкнул ко входу с обратной стороны здания, трижды грохнув кулаком в дверь. Дверь распахнулась, нас окинул взглядом здоровенный детина и спросил недовольно: — Чего надо? — Генка назвал пятизначный номер, мужчина сверился с листом, приклеенным к стене, вычеркнул нужный и кивком пригласил войти. Проверил сначала сумку, после облапал Гену, не поленившись даже задрать его штанины и разуть, проверив обувь, а затем с подлой ухмылкой взялся за меня. — Кофту снимай, — приказал, посматривая на меня сверху вниз. — Медленно, — я скрипнула зубами, но сняла. — Покрутись. — Мужик! — осадил его Гена грозным рыком. — Ладно, идите, — ответил с ленцой, теряя к нам интерес, но, едва Гена развернулся, так приложился пятернёй с моей ягодице, что я подпрыгнула. — Притон какой-то… — пробубнила Генке в спину, идя вслед за ним узким коридором с выкрашенными в чёрный стенами. — Притонов ты, похоже, не видела, — хмыкнул Гена, обернувшись и весело посмотрев на меня. — Ты хвастаешься или мне показалось? Гена хохотнул и немного притормозил, чтобы поравняться со мной. — Сейчас в раздевалку. По сторонам не глазей, веди себя, как мышка. Ясно? — тон его голоса резко изменился, став непривычно серьёзным. — Ясно… — промямлила тихо. — Да не боись, — подбодрил хлопками по плечу, — просто там десяток полуголых мужиков, заряженных тестостероном по самое не хочу, а ты симпотная и сестра только мне. Не хочу бить морды раньше времени и за бесплатно. Я скупо улыбнулась в ответ, а он легко распахнул тяжёлую с виду дверь. — Да ты через три минуты будешь зубы с пола подбирать, если против меня выйдешь! — услышала надменный бас. — Для этого нужно хоть раз попасть, увалень! — хохотнул ещё один ехидно. — Бицуху на бабских тренажёрчиках раскачал, толку — ноль! Мы обогнули шкафчики и Генка сказал громко: — Здорова, мужики! — О, Геннадий пожаловал, — протянул третий, — кого ты там от нас прячешь? Все тут же начали вытягивать шеи, заглядывая за Генкину спину, а он добавил в голос стали: — Не лезть к ней! — Ты нахера бабу свою припёр, кретин? — поморщился ещё один парень. — Она — врач, — ответил Гена сурово. — Вот эта конфетка? — услышала тихий смешок за спиной и покрылась мурашками с головы до ног. — Вылечи меня! — послышались ехидные ремарки с разных сторон. — Показать, где болит? — Покажи, — оскалилась, выходя из тени брата. Раздался дружный гогот, а на моё плечо опустилась рука. — Давай я покажу, — шепнул Третьяков мне на ухо и получил локтем в бок. — Ай! Строптивая конфетка! — парни вновь заржали, а Дима сказал брату: — Ей тут не место. — Ты вообще кто? — скривился Гена. — И кто тебя нахрен спрашивал?! И лапу свою убери, пока я тебе её не вырвал! — Давай я тебя прямо тут уделаю и ты свалишь нахер, прихватив свою сладулю? — улыбнулся Третьяков и похлопал ресницами. — Убрал. Руку, — прошипел Гена. — Не могу, прилипла, — продолжил паясничать Третьяков, а Гена свирепеть. — Захлопнулись! — рявкнул кто-то за нашими спинами и присмирели разом все. — Девушка — ко мне! — Гав, — буркнула тихо и посмотрела на Гену. — Иди, — сказал тихо, — он врач Марка, — слегка кивнул в сторону, а Дима вцепился в моё плечо. — Ей тут не место, — прошипел сквозь зубы. — Да хер ли тебе надо? — поморщился Гена и сбросил его руку с меня. — Май, иди, не отсвечивай. — Ну ты и мудак… — покачал головой Дима, а я подхватила сумку и пошла к поджидающему меня мужчине. — Майя, да? — спросил, когда я подошла. Я кивнула, а он хмыкнул: — Добро пожаловать в ад. Мы прошли через ещё одну дверь и оказались в тесной комнатке с диваном, телевизором и ещё двумя мужчинами. Я тут же впилась взглядом в экран и увидела пустой ринг, за которым располагались трибуны и слонялись люди, занимая места. Моему провожатому на вид было лет сорок, ещё один примерно ровесник Брагина, а третий совсем молодой, не больше тридцати пяти. Он же первый и открыл рот, брякнув: — Однако. Теперь понятно, с чего галдёж. — Матросову мозги давно отшибли, — поморщился самый старший. — Как же тебя угораздило, дитя? — Угораздило что? — уточнила хмуро. — В меде выучиться или сестрой придурка родиться? — Понял, — громко заржал в ответ и остальные его поддержали. — Впрочем, пластырь прилепить сможешь, что-то посерьёзней вряд ли понадобится. — Я надеюсь, его против моего не поставят, — скривился мой провожатый. — В прошлый раз моему парню челюсть сломал. — А, помню, — скривился самый старший, — неприятно. — Этого, в татухах, — поддержал разговор самый молодой, — выглядит шустрым. — Дальше ринга не убежит, — хмыкнул старший. — А как распределяется, кто с кем дерётся? — спросила осторожно. — Как ангел нашепчет, — хмыкнул молодой. — Значит, сестра? Как звать? — Ещё один, — закатил глаза мой провожатый, — выйди нахрен, встань в очередь. — Да за кем там стоять? — поморщился брезгливо. — У девушки на лице читается интеллект, а там — толпа олигофренов. — Гена может умом и не блещет, — ответила с презрением, — но хотя бы не пытается показать обратное, — глаза парня полыхнули огнём, лицо исказила кривая ухмылка, а я развернулась к провожатому и сказала сухо: — Спасибо за гостеприимство, я лучше с приматами. — Как знаешь, — пожал плечами равнодушно, а я вышла, едва сдержавшись, чтобы не хлобыстнуть дверью. — Да ну какого хрена! — всплеснул руками Гена, увидев меня. — Такого, — состроила рожицу и подошла ближе, шваркнув сумку на лавку. — Два старпёра и самодовольный осёл или девять поджарых полуголых мужиков. Выбор очевиден. Парни поржали, Гену перекосило, а Третьяков стиснул зубы.