– Проклятье, неужели вы думаете, что ему бы удалось так долго прожить на идиотской погоне за прибылью? Сейчас он не испытывает интереса к деньгам. Он занят тем, что старается слиться с окружающей обстановкой. У вас был шанс убрать его, но вы провалились. Теперь уезжайте к себе и зализывайте раны, но оставьте в покое меня и мою семью! Фицрой заметил, как по лицу Ллойда прошла нервная судорога, постепенно сменившаяся улыбкой. – Что ж, если бесполезно пользоваться слабостью Джентри, чтобы выманить его, то мне придется воспользоваться вашими слабыми сторонами, – он достал из кармана телефон и улыбнулся Фицрою, когда сказал в трубку: – Заберите Филиппа Фицроя и его семью. Они находятся в летнем коттедже в Нормандии. Отвезите их в Шато Лоран. Фицрой поднялся на ноги. – Ты, гребаный ублюдок! – Виновен по всем статьям, – своим тоном Ллойд насмехался над английской чопорностью. – Мои соратники будут удерживать вашего сына и членов его семьи в уединенном поместье, которым «Лоран Групп» владеет в Нормандии. О них будут заботиться вплоть до удовлетворительного разрешения проблемы. Вы свяжетесь с Серым Человеком и назовете ему место их содержания. Вы скажете, что нигерийцы держат в заложниках вашего единственного ребенка, его обожаемую жену и двух милых маленьких дочерей. Скажите ему, что эти чернокожие дикари пообещали изнасиловать мамочку и убить остальных через три дня, если вы не выдадите, где скрывается ваш наемник. – И какой толк может быть от этого? – Я знаю Джентри. Он предан, как щенок. Даже если его несколько раз пинали ни за что, он будет до смерти защищать хозяина. – Не будет. – Будет. Он возьмет на себя спасательную миссию. Он поймет, что полиция бессильна, и он перевернет небо и землю, чтобы попасть во Францию. Видите ли, сэр Донни, компас Корта Джентри никогда не указывал на истинный север. Да, он профессиональный убийца, но все его операции, – как под началом ЦРУ, так и в частной практике, – были направлены против тех, кого он считает достойными внесудебной казни. Террористы, мафиозные доны, наркоторговцы, всевозможные злодеи. Корт убийца, но он считает себя орудием правосудия, блюстителем справедливости. Это его изъян и его слабость. И она станет причиной его конца. Фицрой знал о Корте Джентри примерно то же самое, что услышал. Логика Ллойда была вполне здравой, но он все же попытался воззвать к чувствам молодого солиситора[8]. – Вам не нужно вовлекать в это дело мою семью. Я сделаю все так, как вы хотите. Я уже доказал вам это. Вам не нужно задерживать их, чтобы я сказал Джентри, что моя семья находится в заложниках. Ллойд небрежно отмахнулся от предложения сэра Дональда. – Мы отлично позаботимся о них. Но если вы попытаетесь обмануть меня и провернуть любую хитроумную уловку, то у меня будет средство влияния, не так ли? Фицрой встал и пошел к Ллойду – медленно и с угрожающим видом. Хотя он был почти на тридцать лет старше американского юриста, бывший разведчик обладал гораздо более массивным телосложением. Ллойд попятился. – Мистер Лири и О’Нил, вы не могли бы войти? – позвал он. Фицрой дал отгул своей секретарше и находился один на рабочем месте. Но Ллойд привел своих подручных. Двое мужчин спортивного вида вошли в кабинет и встали у двери. Один был белокожим и рыжеволосым, около сорока лет на вид, в простом деловом костюме, который слегка топорщился у бедра, будто там был спрятан пистолет. Второй был постарше, около пятидесяти лет, с седеющим армейским ежиком волос на голове. Его пиджак свободно болтался на туловище, намекая на целый арсенал, скрытый под полами. Фицрой мог распознать наемных громил с первого взгляда. – Ирландские республиканцы, – заметил Ллойд. – Ваши старые враги, хотя не думаю, что мы предоставим им свободу действий в этом отношении. В следующие несколько дней мы будем часто встречаться друг с другом. Нет никаких причин, чтобы наши сердечные отношения превратились в нечто иное. * * * Прошедшим летом Клэр Фицрой исполнилось восемь лет. Но сейчас стоял конец ноября, и она со своей сестрой-близняшкой Кэтрин должна была оставаться в серой сырости лондонской непогоды и осеннего холода без каких-либо поблажек в учебном распорядке. Каждое утро ранняя прогулка в начальную школу на Норт-Одри-стрит, потом внеклассные занятия и трижды в неделю – фортепианные уроки для Клэр и вокальные уроки для Кэт. В выходные дни – с мамой по магазинам, либо с папой, – дома или на футбольном матче. Каждые две недели одна из девочек приглашала подругу на «пижамную вечеринку», и, пока унылые осенние небеса сменялись сухими и более унылыми зимними небесами, мысли и мечты Клэр все чаще обращались к Рождеству. Рождество они всегда встречали во Франции, в летнем доме ее отца неподалеку от Байё в Нормандии, – как раз напротив их лондонского дома по ту сторону Ла-Манша. Клэр предпочитала Нормандию Лондону и представляла себя будущей фермершей. Поэтому для нее стало приятным сюрпризом, когда директор школы зашел в класс для девочек сразу же после переклички и вызвал Клэр и Кэти к себе в кабинет. «Пожалуйста, девочки возьмите с собой учебники и все остальное, – сказал он. – Прошу прощения за неожиданное вторжение, миссис Уилинг. Можно продолжать урок». Отец ждал их в кабинете директора. Он взял девочек за руки и отвел их к такси, ожидавшему на улице. Поскольку сам он водил «Ягуар», а мама ездила на «Саабе», девочки не имели понятия, куда они направляются. Мама сидела на широком и длинном заднем сиденье такси; как и отец, он выглядела серьезной и отстраненной. – Девочки, у нас короткий отпуск. Мы едем в Нормандию на поезде «Евростар». Нет, нет… не глупите, ничего страшного не случилось. В поезде девочкам не сиделось на месте. Родители тихо беседовали друг с другом, оставив Кэти и Клэр сломя голову носиться взад-вперед по вагону. Клэр услышала, как папа позвонил дедушке Дональду по мобильному телефону. Он говорил тихим и сердитым голосом, каким еще никогда не пользовался в разговорах с дедушкой. Она оставила сестру одну прыгать по вагону на одной ножке. Клэр смотрела на озабоченное лицо отца, слышала горечь в его голосе, а его слова было невозможно истолковать иначе как гнев и досаду. Папа захлопнул телефон и обратился к маме. Маленькая Клэр видела своего отца таким расстроенным лишь однажды, когда тот накричал на водопроводчика, чинившего умывальник в их лондонском таунхаусе. Водопроводчик сказал маме что-то такое, отчего ее лицо сделалось красным, как помидор. Ей хотелось плакать, но она не показывала виду. Клэр со своей семьей вышла из «Евростар» в Лилле, где они пересели на поезд западного направления и поехали в Нормандию. К полудню они уже были в коттедже. Кэти помогла маме помыть свежую кукурузу на обед. Клэр сидела на кровати в комнате наверху и смотрела на подъездную дорожку и на отца, который расхаживал по гравию и говорил по мобильному телефону. Иногда он клал руку на дощатую ограду сада. Гнев и ожесточенность отца вызывали у нее сосущую пустоту в животе. Ее сестра находилась внизу, все такая же несведущая и беззаботная. Клэр считала Кэти менее зрелой, несмотря на их одинаковый возраст. Папа наконец положил телефон в карман, поежился от холода и повернулся к дому. Он успел сделать лишь несколько шагов, когда за ним остановились два коричневых автомобиля. Он развернулся, когда оттуда начали быстро выходить незнакомые люди. Клэр насчитала шестерых; все здоровенные, в кожаных куртках разного цвета и фасона. Первый из них с улыбкой протянул руку, и папа пожал ее. Остальные мужчины собрались вокруг ее отца и на дорожке к коттеджу. Тот смотрел, как они проходят мимо, и на мгновение Клэр увидела выражение его лица, где первоначальное недоумение сменилось замешательством, переходящим в ужас. Клэр вскочила на ноги. А когда все шестеро мужчин, как один, сунули руки под куртки и достали большие черные и серебристые пистолеты, восьмилетняя Клэр Фицрой закричала. Глава 8 Курту Ригелю шел пятьдесят второй год, и он был таким высоким, светловолосым и широкоплечим, как подразумевало его немецкое имя. Он присоединился к «Лоран Групп» семнадцать лет назад после выхода в отставку из немецкого бундесвера и поднялся по служебной лестнице от заместителя директора по безопасности в гамбургском филиале через полдюжины зарубежных должностей в странах третьего мира, с каждым разом все более нищих и опасных для жизни, до поста вице-президента отдела по управлению угрозами для безопасности (ОУУБ) в парижской штаб-квартире корпорации. Это был длинный титул, – претенциозная вывеска, скрывавшая простое объяснение его работы. Ригель был тем человеком, к которому обращались, если заказчику нужно было сделать что-то плохое. Незаконные обыски, команды взломщиков, группы корпоративного шпионажа, специалисты по медийной дезинформации. Даже профессиональные убийцы. Когда агенты Ригеля приходили в ваш офис, это означало, что либо они собираются помочь вам избавиться от трудной проблемы, либо вы сами являетесь трудной проблемой, и кто-то прислал их избавиться от вас. Руководство «департаментом темных дел» практически гарантировало, что Ригель не поднимется выше по корпоративной лестнице. Никому не хотелось командовать парадом и быть главным рубщиком голов при свете дня. Но Ригель ничего не имел против стеклянной крыши над головой. Напротив, он рассматривал свою должность практически как вассальную собственность и выстроил вокруг себя целую династию экспертов по безопасности. За четыре года на посту президента ОУУБ его агенты устранили трех политических кандидатов в Африке, трех борцов за права человека в Азии, колумбийского генерала, двух журналистов-расследователей и около двадцати сотрудников «Лоран Групп», которые по той или иной причине не смогли вытянуть ответственные задания. Лишь один человек в «Лоран Групп» знал обо всех тайных операциях; Ригель жестко разделил и изолировал должностные полномочия своих подчиненных, а вышестоящие лица корпорации достаточно хорошо разбирались в его тактике и понимали, что не хотят знать ничего сверх необходимого. Если возникали проблемы, то вызывали Ригеля. Когда проблемы исчезали, Ригель получал тихие благодарности и вознаграждение. Это делало Курта Ригеля чрезвычайно могущественным человеком. Офис в парижской штаб-квартире, обшитый тиковым деревом, вполне устраивал его. Как и сам Ригель, кабинет был большим и светлым, основательно обустроенным, но тихим и почти неприметным между отделами промышленного шпионажа и IT-индустрии в южном крыле городского комплекса «Лоран Групп». На стенах его кабинета было развешано более полудюжины охотничьих трофеев. На Монмартре жил таксидермист, который фактически зарабатывал себе на жизнь с помощью африканских сафари и канадских экспедиций Курта. Головы носорога, льва, лося и оленя-вапити пустыми глазами смотрели на посетителей со своих настенных креплений. Именно здесь он ежедневно в пять вечера тренировался. Около сотого приседания, когда он весь вымок от пота, чирикнул сигнал внешней линии связи. Несколько линий он мог игнорировать, пока не закончит упражнение, но это был шифрованный номер «горячей линии», и он почти с утра ожидал этот звонок. Он взял полотенце, подошел к письменному столу и включил микрофон громкой связи. – Ригель слушает. – Добрый день, мистер Ригель. Это Ллойд из юридического отдела. Ригель отхлебнул из бутылочки с витаминным раствором и уселся на краю стола. – Ллойд из юридического отдела. Чем могу быть полезен? Голос Ригеля напоминал звучный рык артиллерийского офицера, которым он когда-то был. – Мне сказали, что вы будете ожидать моего звонка. – Со мной связался сам генеральный директор, не более и не менее. Марк Лоран лично велел сосредоточить все усилия на вашем проекте. Он также рекомендовал обеспечить вас мускулами и специалистом по связи. Надеюсь, что мой техник и команда бывших вояк из Белоруссии помогли разрешить ваше затруднение. – Да, благодарю вас. Техник сейчас со мной. Ваши вояки находятся во Франции и делают то, что им приказано. – Хорошо. Марк Лоран впервые лично позвонил мне и попросил уделить особое внимание этой операции. Я заинтригован. Неужели ребята из юридического отдела влипли в крупные неприятности? – Да. В общем, ради блага компании этот вопрос нужно побыстрее снять с повестки дня. – Тогда не тратьте ни секунды понапрасну. Что еще я могу предложить, кроме той группы, которую направил вам? Ллойд выждал паузу. – Мне не хотелось бы шокировать вас, но нам нужно срочно убить человека, – медленно произнес он. Ригель промолчал. – Вы на линии? – Я жду, когда вы скажете что-нибудь шокирующее. – Надо понимать, вы раньше занимались этим? – В отделе по управлению рисками мы предпочитаем говорить, что к любой проблеме можно подходить двумя способами. Проблема может быть терпимой или устранимой. Если проблема остается терпимой, мистер Ллойд, то мой телефон не звонит. – Вы знакомы с лагосским контрактом на природный газ? – поинтересовался Ллойд. – Я подозревал, что это связано с фиаско в Нигерии, – моментально ответил Ригель. – Ходили слухи, что какой-то тупой юридический советник забыл сделать вычитку контракта, и нигерийцы вставили нам пистон на десятимиллиардной сделке, в которую мы уже вложили двести миллионов. У меня было ощущение, что со мной свяжутся по этому поводу. – Да, но все обстоит несколько сложнее, чем вы полагаете.