* * * Былым и настоящим товарищам из Группы авторов научной фантастики, фэнтези и хоррора Восточного побережья и Блока писателей Deus Ex Homine Ябыл не из тех богов, что умирают за твои грехи или говорят: «Не подходи, потому что я свят для тебя». Я был полноценным трансгуманистским божеством, с телом из жидкого металла, внешним мозгом, облаками самовоспроизводящегося служебного тумана, выполнявшими мои приказы, и рекурсивным самосовершенствующимся ИИ, который покорялся моей воле. Я мог сделать все, чего хотел. Я не был Иисусом, я был Суперменом, злым Суперменом Биззаро. Мне очень повезло. Я выжил. В Питтенуиме тише, чем должно быть, даже с учетом того, что мы находимся в маленькой приморской деревеньке Файф. Чума на севере, за Адриановым файрволом, свирепствует, и домики прячутся за вспышками служебного тумана. – Не очень похоже на Преззагард, да? – спрашивает Крейг, когда мы въезжаем на главную улицу. «Тревога, – шепчет симбионт в моей голове, – беспокойство». Я не могу винить Крейга. Я парень его падчерицы, который приехал в гости в первый же ее выходной. Конечно, будут проблемы. – Непохоже, – отвечаю я, и в желудке у меня бурчит от беспокойства. – Чем бы дитя ни тешилось, как говаривала моя бабушка, – провозглашает Крейг. – Вот мы и на месте. Сью открывает дверь и обнимает меня. Как всегда, я вижу Эйлин в ее чертах, в коротких светлых волосах и веснушчатом лице. – Привет, Юкка, – говорит она. – Рада тебя видеть. – И я тебя, – отвечаю я, и моя искренность удивляет и симбионта, и меня самого. – Звонила Эйлин, – говорит Сью, – она будет через пару минут. Я замечаю, что Малькольм смотрит на меня. Я подмигиваю ему, и он хихикает. – Малькольм меня с ума сводит, – вздыхает она. – Теперь он решил, что может летать, как ангел. Здорово, конечно, когда тебе шесть и ты веришь, что все возможно. – Эйлин до сих пор в это верит, – замечаю я. – Знаю. – Это она! – вдруг кричит Малькольм. Мы выбегаем на задний двор и смотрим, как она спускается с небес. Ангел велик, даже больше, чем на видео. Кожа у него прозрачная, похожая на текучее стекло, крылья угольно-черные. Лицо и торс грубо вылеплены и похожи на незаконченную статую. В груди у него, запертая, как муха в янтаре, улыбается Эйлин. Спускаются они медленно. Поток воздуха от крошечных лопастей в ангельских крыльях срывает лепестки с хризантем Сью. Наконец он легко опускается на траву. Стеклянная плоть раздвигается, и Эйлин выходит наружу. Это наша первая встреча после ее ухода. Мягкий скафандр слегка светится, и она в нем похожа на рыцаря. Черты ее лица стали резче, она загорела. В Q-нете пишут, что солдаты корпуса богоубийц не только получают крутую снарягу, но и подвергаются изменению ДНК. Но это все равно моя Эйлин: грязные светлые волосы, острые скулы, зеленые глаза, в которых всегда таится вызов. Моя Эйлин, мой солнечный свет. Я могу только смотреть. Она подмигивает мне и обнимает мать, брата и Крейга. Потом подходит ко мне, и я слышу тихий гул скафандра. Касается губами моей щеки. – Юкка, какого хрена ты тут делаешь? – Эй, хорош целоваться, – говорит Малькольм. – Мы не целуемся. – Эйлин снова сгребает его в объятия и улыбается. – Мы просто здороваемся. Говорят, ты хотел познакомиться с моим ангелом? Малькольм сияет, но Сью хватает Эйлин за руку. – Сначала поешьте, играть будете потом. – Вот теперь я чувствую, что вернулась домой, – хохочет Эйлин. Эйлин ест с удовольствием. Доспехи она сменила на джинсы и футболку и теперь гораздо больше похожа на девчонку, которую я помню. Она замечает, как я смотрю на нее, и сжимает мою руку под столом. – Не бойся, я настоящая. Я ничего не говорю и отнимаю руку. Крейг и Сью обмениваются взглядами, и симбионт заставляет меня что-нибудь сказать. – Я так понимаю, вы решили оставаться по эту сторону Файрволла? Сью кивает: – Я никуда не поеду. Этот дом построил мой отец, и мы останемся здесь, куда бы боги ни бежали. К тому же эта компьютерная штука неплохо нас защищает, судя по всему. – Рыба, – говорю я. – Никогда к этому не привыкну, – смеется она. – Я знаю, что ее так назвали те парни, которые ее построили, но почему Рыба? – Шутка для задротов. – Я пожимаю плечами. – Рекурсивный акроним. РЫба – БогоАнтроп. Или там Безумный Акроним. Не очень смешно на самом деле. – Ну ладно. Так или иначе, милостью Рыбы мы планируем оставаться здесь. – Отлично, – говорю я. И думаю, что это очень глупо. – Шотландцы все такие, – замечает Крейг, – упрямые. – Финны тоже, – соглашаюсь я. – Вряд ли мои родители куда-то уедут в ближайшее время. – Я всегда знал, что у нас есть что-то общее, – радуется он, но симбионт сообщает мне, что его улыбка не такая уж искренняя. – Эй, – вмешивается Эйлин, – насколько я помню, Юкка – не ваша дочь. И я только что вернулась домой с войны, между прочим. – И как там, на войне? – спрашивает Крейг. «Вызов» – регистрирует симбионт. Мне становится неловко. – Грязно, – грустно улыбается Эйлин. – Один мой друг в нулевые служил в Ираке, – говорит Крейг. – Вот там было грязно. Кровь и кишки. А сейчас только и есть, что машины и ботаники в них. И эти машины даже не могут никого убить. Что это за война такая? – Мне нельзя говорить об этом, – отвечает Эйлин. – Крейг! – говорит Сью. – Не сейчас. – Я просто спрашиваю. У меня в Инвернессе друзья, и из-за чумы там все превратилось в гигантский тетрис. Эйлин была на войне, и она знает, как там все устроено. Нам здесь тоже невесело. Я просто хочу знать. – Если она не хочет об этом говорить, значит, и не надо, – возражает Сью. – Она вернулась домой. Оставь ее в покое. Я смотрю на Крейга. Симбионт предупреждает меня, что это будет ошибкой, но я велю ему заткнуться. – Она в чем-то права, – говорю я, – это ужасная война. Хуже любой, что были прежде. И ты прав, агенты богочумы не убивают. Убивают боги. Рекурсивные самосовершенствующиеся ИИ не убивают, а вот киборги-убийцы – вполне. – И почему же ты не там? – хмурится Крейг. – Раз там все так плохо? Взгляд Малькольма мечется между сестрой и отчимом. «Сумятица». «Слезы». Я кладу вилку – еда вдруг становится безвкусной. – Я болел чумой, – медленно отвечаю я, – я не годен. Я был одним из ботаников. Эйлин встает, и глаза ее вспыхивают яростью.