Глава 42. Искренние извинения Я слышу, как он подходит к двери, и морально готова к тому, что он меня не впустит. Но после небольшой заминки дверь все-таки открывается. Жадно его разглядываю. В целом, выглядит так же сокрушительно, как и обычно, разве что небрит только. Но даже это ему идет. Так же как я Линде сегодня днем, он просто молча позволяет мне пройти. Запирает дверь и проходит в комнату. Я следую за ним как привязанная, сжимаю в руках сумочку, не решаясь начать говорить. Егор молча усаживается в одно из кресел. На журнальном столике по-прежнему лежит написанное мной обязательство. Раевский просто смотрит на меня. Он поднимает с подлокотника стакан и отпивает ту самую неустановленную мной коричневую жидкость. — Егор, я… — начинать извиняться глупо, он и так догадался, что я пришла, потому что знаю, что не права. — Я просто неуверенная в себе. Закомплексованная трусиха. Я никак не могла поверить, что такой как ты может обратить на меня внимание. Я все время искала подвох, да… Ты очень нестандартно начал, но… Все остальное я придумала себе сама… — Такой как я? — вдруг прерывает меня Егор. — А какой я? Расскажи-ка мне. Я что не мужик? Или ты какая-то не такая? Страшная, или у тебя там не как у всех, а полумесяцем? Злится. Очень. Но хотя бы он меня слушает. — Ты шикарный мужик из другого мира. О таком можно только мечтать. Умный, успешный, красивый, сексуальный… А я… Я обычная, — мне сложно, сложно признавать в таком тому, для кого я хочу быть особенной. — Вокруг тебя полно красоток, да все девки вокруг мечтают на тебя запрыгнуть. — Какая прелесть! И это были твои серьезные аргументы в пользу того, чтобы признать меня мудаком? Раз я успешный, и бабы меня хотят, значит, я — негодяй? — Я была неправа, — почти плачу. — Я просто извелась от ревности. Я все понимаю. Между нами все кончено, и я пришла просто извиниться, сказать, что поняла, что ты вовсе не такой, как я думала… — Что??? Все кончено? Как бы не так, Лиза! — рычит Егор. — Все кончено, охренеть! Выкуси, я уже сказал, что у тебя кроме меня никого не будет! — Егор… — мое сердечко бьется в три раза быстрее, неужели у меня еще есть шанс. — Что, Егор? Я вчера как хрен собачий твой порог оббивал, ты меня не пустила! Слово сказать не дала! Так что послушай меня! Ты, милая, неправа — это абсолютная правда. Просто извиниться? Просто сказать? Ты у меня как следует прощения попросишь! После извинений ноги свести вместе не сможешь! Обо всех Олегах и Кавериных думать забудешь! Шелковая станешь! Я твою задницу из рук не выпущу! Господи, далась ему моя задница! Да пусть держится! Егор отставляет стакан и поднимается из кресла. — Лиза, я сейчас очень зол. Да я в бешенстве! Коза ревнивая! Ты меня доконала! В твоих интересах показать, как ты раскаиваешься. Кажется, зря я не доверяла советам Олега. И Лилька была ой как права. От понимания этого испытываю облегчение. Все-таки с разговорами у нас сразу не очень было, а в этой плоскости — полное взаимопонимание. И раз уж словами извиниться не получается, то буду применять универсальный способ. Я с готовностью отбрасываю измученную сумочку и начинаю пуговка за пуговкой расстегивать платье-рубашку. Ткань у него плотная, и бюстгальтер я не надевала. Как только я сбрасываю платье, и мои груди выпрыгивают из тесноты на свободу, Князь впивается в них глазами. Под его пожирающим взглядом твердеют соски, а мои микро-стринги промокают почти тотчас же. Я всегда готова для этого мужчины. Думаю, он это прекрасно понимает. Поднимаю руками свои распущенные волосы и скручиваю их на макушку, во всей красе демонстрируя свою грудь. Подхожу к Егору, глажу очевидный бугор под тканью джинс, разворачиваюсь к нему спиной и наклоняюсь расстегнуть босоножки, невзначай потираясь о его стояк. Вот интересно, если я буду так зла, хрен меня на койку разведешь, а мужика только разозли, и он тут же готов тебя отодрать. Самоутверждаются они так, что ли? Но все мои психологически изыскания тают в сознании, когда его горячие ладони ложатся на мой зад, сминая его совсем не нежно. Оглядываюсь на него, Князь стаскивает с себя футболку. И я снова раззворачиваюсь прижимаюсь к нему голой грудью, чтобы прикасаться кожа к коже, тереться об него соскам, целовать его шею, проводить языком по ключицам. Пристально глядя ему в глаза, расправляюсь с пряжкой ремня, запускаю в джинсы руку и освобождаю свою погибель. Егор слишком высокий, я спускаю с него джинсы и толкаю его обратно в кресло. Он не сопротивляется, и я встаю на колени между его ног. Целую живот, облизываю член, посасываю ему яйца, вбираю их в рот. Но рука Егора прерывает мои ласки, повинуясь ей, я погружаю в рот голову, заглатываю глубже, пока весь ствол не начинает блестеть от моей слюны, и сосредотачиваюсь полностью на нем. Но если я думаю, что Князь скоро кончит, то у него оказываются другие планы. Он отстраняет меня: — Лиза-Лиза, если бы все было так просто. Марш на кровать! В одну секунда я перебираюсь на постель. Я готова разговаривать на языке этого мужчины и повиноватьс ему во всем. Егор окончательно стаскивает джинсы и идет к бару. Из нижнего ящика он достает узнаваемую коробку. — В отличие от тебя, Лиза, я очень внимателен к твоим желаниям. Я с трепетом смотрю на набор из секс-шопа, припоминая его комплектацию. — Егор… — Сегодня моя очередь говорить. Он бросает на постель тюбик со смазкой и вытряхивает содержимое из коробочки. Расширенными глазами смотрю на предметы и понимаю, пощады не будет. — На спину, — командует Князь, — раздвигай ножки пошире, руки за голову. Не заставляй меня применять это. Он указывает на браслеты с цепочками. Я послушно укладываюсь в требуемую позу. Трусишки на мне Егор просто разрывает, открывая себе беспрепятственный доступ. Двумя пальцами он проводит по лобку через клитор к моей пещерке и ныряет туда затем совершает обратный путь, и так несколько раз. Потемневшими глазами он следит за мной, а мое тело и так в его полной власти и предает меня окончательно. Ноги раздвигаются еще шире, таз приподнимается навстречу его движениям. — Вот так, Лиза, надо меня встречать, а не закрытыми дверями. Я не сразу замечаю, что он прислоняет к моей норке небольшой вибрирующий девайс. Но когда он обводит им вокруг моего клитора, меня словно молния пробивает. — На чем мы остановились? Лиза ты, кажется, признаешь, что ты не права? — Да, да, — задыхаюсь я от острых ощущений. — Я не права! — Хорошо, верю, — он запускает вибропулю в мою щелочку, а пальцами продолжает стимулировать клитор, другой рукой он играет с моей грудью. — Ты готова извиниться, как следует? — Да! — я извиваюсь на простынях. Егор перекатывает меня на живот, просовывает под меня включенный полноценный вибратор и помещает его на мой гиперчувствительный клитор. — Ты не должна мне мешать, Лиза, и тогда я помогу тебе извиниться. Не слышу? Ты меня поняла? Что ты должна делать? — Не мешать, — сиплю я. Я чувствую, как он капает смазку между моих ягодиц, распределяет ее пальцами снаружи, а потом растягивает попку. Сначала одним пальцем, потом двумя. Чувство натяжения вызывает у меня мурашки. Через несколько минут Князь подхватывает анальные бусы, каждая следующая бусина которых крупнее предыдущей. По одному он проталкивает их внутрь. И в какой-то момент от вибраций, создаваемых пулькой, бусины тоже начинают вибрировать. Мой клитор по-прежнему стимулируется штуковиной снизу. Я не выдерживаю и кончаю. Долго, так как вибрация не преккращается. Я не помню в какой момент, Егор убрал бусы. Помню лишь, как он накрывает меня своим горячим телом и входит в смазанную расслабленную оргазмом попку. Я почти ничего уже не чувствую, я вообще не уверена, что полностью в сознании. — Теперь ты вся моя. Каждый сантиметр твоего тела вдоль, поперек и вглубь — мой. Привыкай, Лиза. Глава 43. Консенсус Просыпаюсь посреди ночи от того, что невыносимо жарко, и мешает какой-то надоедливый звук. С трудом соображаю, что это рингтон моего телефона. Свесив руку с кровати, нащупываю сумочку, которую запулила куда-то в эту сторону, извлекаю аппарат. — Алло, — а голос хриплый, как у запойного алкоголика. Сорвала. — Лизок, ты где? Все в порядке? У тебя полтора дня телефон не отвечал! — Маринка всерьез волнуется, если названивает в ночи. — Все хорошо, просто не заряжала. Мой разговор будит соседа по койке, и его рука тут же начинает хозяйничать, тиская и гладя все, что попадается на пути.