— Хорошо, ты встретила красавца-интеллектуала, а вдруг он импотент? Или просто целуется плохо? Или изо рта у него воняет? Он все равно любимый? Все-то ему надо перевернуть! — Почему он должен плохо целоваться или быть импотентом? — закипаю я. — Конечно, секс — не последнее дело, и я буду хотеть своего любимого… — А к поцелуям вы придете через месяц провожаний, а до секса вы доберетесь месяца через три? — уточняет Раевский. — Когда ты мысленно уже выберешь себе свадебное платье и составишь список гостей? — Да! Чем плохо то, что я хочу, чтобы за мной ухаживали? — А разве я за тобой не ухаживаю? — удивляется он. — И это ты называешь ухаживаниями? Ты вообще знаешь смысл этого слова? — Ритуальные пляски, — пренебрежительно отмахивается он. Питекантроп! — Эти ритуальные пляски нужны для того, чтобы люди узнали друг друга! — Лиза, я за неделю узнал о тебе больше, чем любой из твоих бывших за все время. И я дал тебе возможность познакомиться со мной поближе. — Ты просто меня оттрахал! А ухаживания — это встречи… — Мы встречаемся регулярно. — … ужины… — Я тебя кормил. Как же тот чудесный супчик? — … подарки… — Тебя не устроил размер премии? — Да прекрати ты мерить все своими деньгами! Деньги — это не подарок! Подарок — это книга, знак внимания, цветы, в конце концов! С тобой невозможно разговаривать, — злюсь я. — С тобой не легче, — ворчит Раевский. — Счастливо оставаться, а мне пора домой! Бочком, осторожно, словно Князь может меня схватить, я покидаю место словесной баталии. Мне, конечно, не нравится, к чему он ведет в своих разговорах, но что радует, хотя бы под юбку не лезет. Может, все-таки пронесет? Не пронесло. Утром в четверг в наш кабинет служба хозяйственной части закатывает телегу с огромной коробкой. — Кто тут Морозова? — Я, — признаюсь недоуменно. — Куда поставить? — деловито спрашивает мелкий кособокий мужичок, вытирая пот с лица большим клетчатым платком. — А что там? — Мне почем знать? Мое дело маленькое — доставить. — Ну, вон там в углу выгрузите, чтоб проход не перекрывать. Походив вокруг коробки минут пятнадцать, я решаюсь ее вскрыть. Обнаруживаю, что вся она забита новенькими свежеотпечатанными книгами. Полное собрание той самой серии, из которой была эротическая книга Маринки про босса и секретаршу. Я не знаю, злиться мне или смеяться. Глава 23. Заблуждения и их корни О том, что Сергея отправили в командировку, я узнаю от Ленки. Она смотрит на меня немного сурово, но я не выказываю никаких эмоций по поводу отсутствия Каверина. На все ее вопросы, что между нами, спокойно отвечаю, что приятельские отношения. Мысленно отмечая, что по шкале Раевского, мы с Сергеем даже до ухаживаний еще не дошли. До самого обеда спотыкаюсь о коробку с книгами. Почему-то она меня не раздражает, а вызывает улыбку. Ладно, Егор Кириллович, чувство юмора у вас есть. Пытаюсь дозвониться до Маринки. Очень хочу вытащить в обед вместе перекусить, но ее телефон уже третий день не отвечает. Она, конечно, предупреждала, что в будни будет занята, но я уже начинаю волноваться. Сейчас, когда я больше не являюсь приближенной к телу Раевского, могу нормально обедать в нашей столовой. Тем более, что и до Маринки не дозвонилась, и Сергея нет. Впрочем, в столовой все разговоры по-прежнему крутятся вокруг Князя. — Слышали? Новую секретаршу уволили, — у Светы даже глаза горят, так ей хочется обсудить сплетню. — Новую — это какую? Которая рыженькая? — уточняет Лена. — Не, рыжая в слезах сама уволилась во вторник вечером. Говорит, я с этим монстром работать не смогу! Надо же, какая нежная! — Светкино возмущение не находит во мне отклик, но я же не могу ей ничего рассказать. — Вон, наша Лизок почти две недели Катьку заменяла и ни разу не пожаловалась. Нормальный он мужик. Вон даже повысил. Я чуть не поперхнулась пловом. Ленка, от души приложив меня ладонью между лопаток, ее поддержала: — Небось надеялась в койку к нему прыгнуть, а то и просто на столе дать. А пришлось работать. Рис снова идет мне не в то горло. — Так что там за новенькая? Протягивая мне стакан с компотом, Светка продолжает свое радиовещание: — Да ты видела ее. Цаца такая… — она неопределённо прищелкивает пальцами. — Брюнетка, сиськи третьего размера, ноги от ушей, говорят за границей училась. Пфф. Уволили сегодня утром. — А из-за чего? — решаюсь спросить. Я, конечно, предполагаю, что Князь Цацу мог сразу ознакомить со списком дополнительных обязанностей, а у нее хватило решимости ему отказать, но все равно любопытно. — Не знает никто. Я у кадровиков спрашивала: говорят, оформили по соглашению. Не прошла испытательный срок. Молодец Князь, не посмотрел на ее буфера, уволил профнепригодную. Или наоборот, думаю я, посмотрел на буфера и уволил, чтобы драть ее спокойно на съемной квартире. Мы же с секретаршами не связываемся! Непонятно с чего я так злюсь. Буфера ему подобрали в приемную. Ноги от ушей. Черт. — Угу, — поддакивает Ленка, но у нее, ясное дело, свой интерес: никакой цацы рядом с Раевским быть не должно. — Продажники говорят, Князь с понедельника зол как дьявол. Кристина Сергеевна от него выходит белая как мел. Так. Выслушивать и дальше, какой Раевский молодец, и сочувствовать его нелегкой судьбе богатого сексуального тирана, я не намерена, поэтому, не доев свой несчастный плов, я покидаю высокое столовское собрание. О нет! Вот ну зачем намывать в холле полы летом посреди обеда? Чисто же! Люди убьются, плитка и так скользкая! Накаркала. Как я ни стараюсь не наступать на сырые пятна, но гарцевать, вскидывая колено, как цирковая лошадь я не приучена. Почти добравшись до лестницы, я поскальзываюсь. Пытаюсь удержать равновесие, но безуспешно. И если бы не помощь извне, наверняка бы шлепнулась на сырой пол. И в лучшем случае дело обошлось бы синяками. Но чьи-то руки, перехватывая мое тельце, мне этого не позволяют. Сначала я облегченно выдыхаю, но тут же взвизгиваю. Меня подхватывают на руки как невесту со словами: — Боевой тушканчик с навыками Плющенко! Ффух. Олег. Скажет тоже! Это я как корова на льду там балансировала, что ли? — Поставьте меня, Олег Кириллович! Я тяжелая, и это не прилично! — вразумляю его я. Хотя могла бы догадаться, что, если с одним братом это не работает, то и со вторым вряд ли прокатит. — У тебя мания величия, — слегка подбрасывая меня на руках, смеется он. Усиленно вырывать не рискую, если мы упадем вместе с Олегом, боюсь он меня раздавит. Судорожно пытаюсь представить, насколько короткая у меня юбка, и не показываю ли я сейчас все свое белье окружающим. Но возле лифта, слава богу никого нет. Возле. Но вот приехавший лифт выпускает из своей кабины Раевского, который сначала замечает спину брата: — Рад, что ты все-таки не опоздал.