Маринкины слова понемногу меня успокаивают. Пытаясь поддержать и настроить на позитив, она сидит у меня в гостях почти до вечера и покидает только после пятого звонка от мужа. Проводив ее, я даже принимаю ряд решений и составляю какой-никакой план действий, как не сталкиваться с Раевским, и даже придумываю, как себя вести, если все-таки мы пересечемся, и заготавливаю кучу умных холодных и нейтральных фраз. Перед сном для надежности хряпаю чистого коньку. Ложусь спать, надеясь, что все обязательно наладится. Но жизнь всегда расставляет все по своим местам, отправляя к черту все мои благоразумные планы. Глава 20. С глаз долой? Как ни трясусь, но выход на работу в пятницу проходит спокойно. Наверное, потому что Раевский еще не вернулся из командировки. Даже перевод на новую должность оформляется без эксцессов, хотя, расписываясь в приказе о том, что теперь я больше не младший, а просто финансовый аналитик, мне кажется, что я подписываю договор о продаже души. Я боюсь логичных, на мой взгляд, вопросов коллег, а на деле: только начальник моего отдела интересуется, почему я ему не сообщила, что владею факторным анализом на достаточно высоком уровне. Мне приходится лишь пожать плечами. Эта информация указана у меня в резюме, но использовать свои знания после приема на работу впервые мне пришлось только для выполнения поручения Раевского. Остальные коллеги относятся к моему повышению равнодушно, что вызывает у меня только облегчение. Не довольна только Ленка. У нее для этого особые основания. Вернувшись работать в свой отдел, я автоматически начинаю чаще попадаться на глаза Сергею, так как наши кабинеты соседствуют. Он и так в последнее время оказывает мне все больше знаков внимания, а в пятницу мне вообще показалось, что Сергей специально ищет повод увидеться лишний раз. К тому же, Маринка уговоривает меня без особой необходимости не надевать мои скучные костюмы, и теперь на работе я щеголяю во вполне симпатичных платьицах, которые раньше считала для работы слишком легкомысленными. И Сергей, похоже, решает, что он — причина моего преображения, и всячески его поддерживает, постоянно отвешивая комплименты. Ленке, конечно, стерпеть такое тяжело. Я понимаю: отдавать даже ненужное призовое место на пьедестале тяжело, но ведь она, кажется, нацелилась на рыбу покрупнее — на самого Князя. Так в чем же дело? Впрочем, сейчас у меня проблемы серьезнее возможных Ленкиных претензий. Еще неделю назад я бы не захотела становиться у нее на пути, а сейчас мне было откровенно наплевать. Я и так все время думаю об увольнении. Ну, что мне Лена сделает? Соком обольет? Отчет испортит? Она — стерва, а не дура. Так что я просто выкидываю Ленку из головы. С Сергеем сложнее: не так уж он мне теперь и нравится. То ли я перегорела за эти полгода, то ли разочаровалась. Но и отшивать я его не спешу. Выходные без Раевского практически полностью примеряют меня с действительностью, я даже верю, что произошедшее между нами, просто канет в прошлое. Однако, понедельник быстро все расставляет по местам. Не зря народ не любит понедельники. Возвращаясь после обеденного перерыва, мы с Сергеем ненадолго остановливаемся в холле у лестницы. Сергей обнаруживает, что ветер запутал у меня в волосах несколько лепестков космеи, что обильно растет в клумбе возле кофейни через дорогу. Я собираюсь сама поправить прическу в уборной, но он предлагает свою помощь. Пока он перебирает мои пряди, я стою, склонив к нему голову, и размышляю над тем, что внутри ничего не трепещет от этих нежных прикосновений. С постелью надо повременить, решаю я, потому что боюсь, что Сергей не выдержит сравнения с Князем. И, когда вспоминаю образец, щеки мои теплеют. Мне даже мерещится запах парфюма Раевского, я закусываю губу. — Добрый день, — здоровается с кем-то Сергей. Я оборачиваюсь, и душа моя уходит в пятки. Возле лифта во всем своем великолепии властного самца обнаруживается сам Князь. Я не знаю, куда деться, но он удостаивает меня лишь мимолетного взгляда. Все его внимание обращено на Сергея. Я физически ощущаю раздражение Раевского. Будь оно направлено на меня, я бы уже, наверно, расплакалась, настолько давящая атмосфера воцаряется между мужчинами. — Добрый, — ответ Раевского звучит немного угрожающе. Ситуацию спасает лифт, со звоном распахивающий двери. Князь отбывает к себе, а я спешу быстрее оказаться на рабочем месте. Там вероятность встретить Раевского стремится к нулю. Целый час я убеждаю себя не придавать значения этой встрече. Раевский ведет себя так, словно мы обычные коллеги, и это должно меня успокаивать. Разум все понимает, но какие-то эмоции вступают с ним в противоречие, подкидывая мне непристойные образы, напоминая запахи и будоража мою неокрепшую психику. И только я привожу себя в адекватное состояние, как все усилия идут прахом. «Елизавета Валерьевна, поднимитесь к Егору Кирилловичу. У него для вас есть поручение», — всплывает сообщение от начальника в корпоративном чате. Не может быть. Этого просто не может быть! Я уточняю: «Егор Кириллович точно имел в виду меня?» Ответ приходит мгновенно: «Да-да, нужен анализ по потенциальным клиентам. Не заставляйте себя ждать». Сердце бьется как после кросса. Он, что, так и будет изводить меня? Он же получил все, что хотел! Я честно исполняю сделку. А он ее нарушает! Я направляюсь в кабинет Раевского как на казнь. Прокручиваю в голове сто тысяч пятьсот вариантов заготовленных фраз, демонстрирующих мое полное самообладание. Перед дверями в приемную даже больно щипаю себя, чтобы хоть немного сосредоточиться. Наталья пока не нашла мне замену в приемной, поэтому я просто стучусь в дверь кабинета и, дождавшись разрешающего «войдите», захожу в логово чудовища. Чудовище же стоит ко мне в пол оборота и смотрит куда-то в окно. Я мнусь возле двери, усилием воли, подавляя желание сбежать. — Елизавета Валерьевна, — Раевский оборачивается ко мне и указывает на диванчик напротив его рабочего стола. — Садитесь. Забыв поздороваться уже второй раз, у лифта я тоже не смогла из себя ничего выдавить, я молча сажусь на предложенное место. Раевский же внезапно подходит к дверям, достает из кармана брюк ключ и запирает кабинет изнутри. Я смотрю на эти действия в полном шоке. Ключик снова исчезает в кармене. Князь же невозмутимо возвращается и встает напротив меня, облокотившись бедром на стол. Пораженная я, даже не нахожу слов. Князь с недовольным видом молча меня разглядывает. Я перебираю в голове все возможные причины подобного его поведения. Ну не мстить же Раевский мне будет за те пятьсот рублей? Он уже оторвался с этой премией. До сих пор не могу решиться ее потратить. И все-таки я не выдерживаю напряжения: — Егор Кириллович… — в этом месте я спотыкаюсь, вспомнив его «предложите мне себя, Елизавета Валерьевна», но снова собираюсь: — У вас для меня какое-то задание? — Если говорить конкретнее, мне нужна дополнительная информация, — поправляет меня он. — Какия именно? — удивлюсь я. В моих отчетах все достаточно прозрачно. — Елизавета Валерьевна, — опять это раскатистое «р», вызывающее у меня мурашки, — как насчет должности старшего финансового аналитика? Глава 21. Прелести тест-драйва — ЧТО? — вырывается у меня. Сжимаю кулаки, чтобы не вцепиться ему в лицо. Лицо Раевского и без того суровое хмурится еще больше. — Лиза, не надо усложнять или делать вид, что ты меня не понимаешь. Мы уже это проходили. Ярость во мне вскипает адовым огнем. Раевскому это пока не заметно, но я в бешенстве. Обманчиво спокойным тоном уточняю: — Опять сделка? — Да, — подтверждает Князь. — Очередная взаимовыгодная сделка. — И, — плохо слушающимся меня голосом спрашиваю, — каковы ее условия? — Неделю послушания в моей постели в обмен на новую должность. Я чуть не всплеснула руками! А ставки-то растут! Я теперь дороже стою! Наверно, потому что тест-драйв прошла! Радость-то, блин, какая! Господин назначил меня любимой женой! Неделю он хочет! А хрен ему на воротник не положить? — А если я не согласна? — сладко уточняю я. — Почему? ­­— искренне удивляется он. — Ты в койке меня устраиваешь, я тебя тоже. Видя, что я готовлюсь что-то возразить, он быстро добавляет: — И да. Альтернатива — увольнение. Охренеть! У нас, что, в городе кончились профессионалки? — Увольняйте, — сдерживаясь из последних сил, даю ему цензурный ответ.