ЛЮДМИЛА ИВАНОВНА. Вы? МАРИНА. Мы… С Ромкой. Из больницы как вернется, так сразу распишемся. ЛЮДМИЛА ИВАНОВНА (недоверчиво). Ты, Мариночка? С ним? МАРИНА. А с кем еще… ЛЮДМИЛА ИВАНОВНА. Господи… Правильно. Так и надо. Может, хоть это поможет, чтобы опять не начал. Ты только с ребенком ничего не делай. Рожай. Не бойся, что от наркомана он. Ерунда это все, что говорят. Нормальный будет. Главное, ты здоровая. МАРИНА. Я и так рожать буду. Мне нельзя аборт делать. ЛЮДМИЛА ИВАНОВНА. И рожай, не слушай никого. Тем более он тогда не кололся, когда вы… (Снова заплакала). Помоги мне, Мариночка, спаси его! Кроме тебя некому больше! Он же парень хороший, Ромка-то, сама знаешь. И любит тебя. Запутался он только, завяз в пучине этой. Ему руку надо протянуть, подать. Вместе только. А то одной мне не смочь. Помоги, Мариночка! Я тебе век благодарная буду. Помоги только. МАРИНА. Людмила Ивановна, вы опять начали… ЛЮДМИЛА ИВАНОВНА. Все… Не буду больше. (Вытерла глаза запястьем). Ты ешь суп-то. Корми ребеночка. Марина берет ложку, ест. Остыл, наверное. Давай подогрею тебе. МАРИНА. Не надо. Я так. Теплый еще. (Ест). Людмила Ивановна смотрит на нее почти с восхищением. Только действовать как можно быстрее надо. Сегодня придет, поговорим с ним… ЛЮДМИЛА ИВАНОВНА. Про ребеночка сказать надо. МАРИНА. Скажем. А завтра я к бабке, беру деньги… ЛЮДМИЛА ИВАНОВНА. А я тогда к наркологу пойду за карточкой, за его, за направлением. МАРИНА. Все. А послезавтра можно ехать уже. ЛЮДМИЛА ИВАНОВНА. Дай Бог, чтобы все получилось! А я потом для вас все сделаю. В лепешку расшибусь. Только б получилось все. А то ведь целый год, как в аду. То одно, то другое. Отца вон угробили, довели. Сама постарела, почти до маразма дошла. В школе надо мной дети аж смеются. Бабкой в автобусе называют. МАРИНА. Людмила Ивановна… ЛЮДМИЛА ИВАНОВНА. Все, молчу Мариночка… Давай я тебе еще супу налью. МАРИНА. Не надо. Я наелась. (Встала, моет тарелку). ЛЮДМИЛА ИВАНОВНА. Да оставь ты ее, я сама потом. МАРИНА. Я не привыкла так. ЛЮДМИЛА ИВАНОВНА. Ой, Мариночка, чтобы я без тебя делала. У меня же совсем руки уже опустились. Ой, Мариночка, Мариночка! Ты же нам как дочка теперь. Я на тебя молиться стану. Ты только не бросай нас, пожалуйста! Вытащим вот Ромку и будете, как сыр в масле. Я для вас все. МАРИНА. Людмила Ивановна, перестаньте. ЛЮДМИЛА ИВАНОВНА. Все молчу. Может тебе чаю согреть. Батон есть, маргарин шоколадный. МАРИНА. Не хочу я. Мне в ванну сходить надо, а то в общаге у нас уже неделю горячей воды нет. ЛЮДМИЛА ИВАНОВНА. Сходи, Мариночка, сходи. Я тебе сейчас халатик, полотенце чистое. Подожди секундочку только. Пошла в комнату, роется в серванте, достала халат, полотенце. Идет назад. Петр Петрович бросает на нее короткий взгляд. Вот. Все чистое. (Отдала Марине халат с полотенцем). Ты только не грейся там сильно. Вредно для ребенка это. Или под душем лучше. МАРИНА. Я теплую сделаю. ЛЮДМИЛА ИВАНОВНА. Ну или так. Только не грейся. А как Ромка придет, я тебя позову. МАРИНА. Ага. (Уходит). Слышно, как начинает бежит вода в ванной. Людмила Ивановна идет в комнату. В это время в дверь звонят. Людмила Ивановна подходит к ней, долго смотрит в глазок. Потом открывает. На пороге парень в короткой кожаной куртке. ПАРЕНЬ. Здравствуйте, Романа можно? ЛЮДМИЛА ИВАНОВНА. Его нет. А вы кто такой? ПАРЕНЬ. Я… друг. А когда он будет? ЛЮДМИЛА ИВАНОВНА. Он уехал. ПАРЕНЬ. Куда? ЛЮДМИЛА ИВАНОВНА. В деревню. Бабушка у нас заболела. ПАРЕНЬ. В какую деревню? ЛЮДМИЛА ИВАНОВНА. Это далеко. На поезде ехать надо. ПАУЗА. ПАРЕНЬ. Ну извините тогда. До свиданья. (Быстро спускается по лестнице). Людмила Ивановна некоторое время глядит ему вслед. Потом закрывает дверь и идет в комнату. Встала у Петра Петровича за спиной. Долго молчат. Людмила Ивановна ожидает от него вопросов, но он ни о чем не спрашивает. ЛЮДМИЛА ИВАНОВНА. Послезавтра опять в больницу поедем. ПЁТР ПЕТРОВИЧ (Не отрываясь от телевизора, безразлично). Ну. ЛЮДМИЛА ИВАНОВНА. Марина денег у бабки своей возьмет, сказала. В долг. ПЁТР ПЕТРОВИЧ. Ясно. ЛЮДМИЛА ИВАНОВНА. Беременная она. Два месяца уже. ПЁТР ПЕТРОВИЧ. Угу.