– Я бы забыл об этом досадном происшествии, но неделю назад случилось еще одно. Главе якутского управления жандармерии удалось изловить предводителя тамошних бунтовщиков. О том прознал заместитель полицмейстера Рябинин и, похоже, решил примазаться к такому громкому успеху. Увы, его затея оказалась смертельной ошибкой. Один из казаков городского полка, полукровка, видно, соблазнился посулами смутьяна и перебил оставшихся в доме жандармов. А заместителя полицмейстера дикари утащили с собой. Это, конечно, прискорбное событие, но встревожило оно меня только после того, как тело Рябинина нашли местные охотники. Оно также было испещрено таинственными знаками и вскрыто явно каменным ножом. Это уже со слов местного доктора. Похоже, мы имеем дело с какими-то шаманами или, не приведи Господь, сатанистами. Впрочем, последнее церковники отрицают. – Вы обращались к инквизиторам? – Милостивый государь! – нахмурился наместник. – Вам до́лжно знать, что инквизиции у нас нет. Мы не в испорченной Европе обретаемся. Я обратился к святым отцам, чтобы они отправили туда своих людей, компетентных в таких вопросах. По выразительному взгляду наместника было понятно, что общался он именно с инквизиторами, которых в империи якобы нет. Так же, как нет кикимор, домовых и прочей нечисти. Да и оборотней, которые сейчас стоят за дверью кабинета, тоже вроде как не существует. Врачи с лечебными артефактами есть, дирижабли с магическими девайсами – тоже, а вот русалки и лешие – всего лишь выдумка темного люда, обманываемого подлыми язычниками. – И что же сказали компетентные святые отцы? – спросил я, прилагая все возможные усилия, чтобы в голосе не проявилось ни грана иронии. – Всеми делами в Якутске занимался мой чиновник по особым поручениям Харитон Степанович Бобров. Он и передал мне их вердикт. Никаких проявлений вмешательства нечистого там нет. Мало того, знаки на телах, скорее всего, простая инсценировка – попытка увести следствие по ложному пути, потому как ни к одному известному культу они не относятся. – И вы согласны с этими выводами? – не удержался я от вопроса. – Не совсем, – нахмурился наместник. – Меня беспокоит именно неопределенность ответа святых отцов и вообще невнятность ситуации. Бобров – человек хваткий и умный, но, как и мне, ему не хватает опыта в вопросах, связанных с мистикой. Именно поэтому и было решено обратиться к вам. Возможно, со стороны будет виднее, как и с высоты вашего опыта. Так что, беретесь? – Гарантировать успеха не могу, но приложу все усилия, – не особо задумываясь, согласился я. Если честно, мне и самому стало интересно, что же такое там происходит. К тому же имелись подозрения, что, откажись я помогать этой странной гоп-компании из генерал-губернатора и наместника, лишь наживу еще парочку могущественных недругов. Чем дальше, тем больше вся эта затея казалась мне интригой, в которой мои интересы если и учитываются, то крайне слабо – лишь для виду. Так что пока плывем по течению, а там будет видно. Взбрыкнуть я всегда успею, и Шуйский это прекрасно понимал, когда отправлял сюда. Да и великий князь тоже дураком совершенно не выглядит. – Чудесно, – с явным пониманием моих мыслей улыбнулся великий князь. – Дела примете у Харитона Степановича, и по его отбытии в Иркутск к вам перейдут чрезвычайные полномочия, действующие на всей территории Якутской области. Приказывать вам смогу только я, и более никто. Даже губернатор может вмешиваться лишь с советами. После, так сказать, введения наместник все же принялся расспрашивать меня о пережитых приключениях как в Валахии, так и в Москве с Новгородом. Особо откровенничать я не стал и выдал стандартный набор баек, которые рассказывал всем – от светских дам до сановников. В этих историях откровенного вранья конечно же не было, но все предельно ретушировалось до уровня сказки, в которую не очень-то верится. Час был уже поздний, и наместник свернул беседу, но в конце разговора все же сумел озадачить: – Игнат Дормидонтович, еще у меня будет к вам личная просьба. Что бы ни случилось в Якутске, важнее всего благополучие моей дочери. – Дочери? – искренне удивился я, потому что в докладной записке ни о каких детях и речи не было. – Приемной, – уточнил великий князь. – Это дочь моего старого товарища еще по гусарским временам. Он вместе с супругой погиб двадцать лет назад, и мы с женой удочерили Варвару. Так уж получилось, что дочь влюбилась в якутского губернатора, когда он еще служил в моей канцелярии. Вот и отправилась в этот промерзший городок вместе с мужем. Я, конечно, хочу знать, что за чертовщина там творится, и пресечь это дело на корню, но безопасность и благополучие дочери для меня намного важнее. После этого уточнения мои опасения лишь усилились. Мало того что в данной истории слишком много белых пятен, так еще и появился родственник главного интересанта, причем женского полу. А мне с такими персонажами ой как не везет. На ночлег меня определили во все ту же гостиницу, в которую был отправлен Чиж. Апартаменты не поражали комфортом и тем более богатством убранства. Оно и неудивительно, ведь здесь коротали ночи в основном экипажи грузовых дирижаблей. Впрочем, там было чисто, и кровать оказалась удобной. А что еще нужно человеку, испытывающему непреодолимое желание нормально выспаться? Глава 2 Как показало будущее, уставшему человеку, которому требуется крепкий сон, прежде всего необходима отнюдь не мягкая постель, а то, чтобы его не беспокоили разные назойливые люди. И почему я не удивился, что в дверь гостиничного номера посреди ночи тарабанил именно капитан-лейтенант Греков? Даже матроса не послал. Не уверен, что эта маленькая гадость принесет ему облегчение, но в какой-то степени понимание чувств капитана погасило мое раздражение от внезапной побудки. – Господин титулярный советник, – наконец-то подал голос Греков, закончив долбить в дверь. – У меня приказ срочно вылетать в Якутск с вами на борту, и если понадобится, то погрузим вас, как багаж. Все, мое сочувствие закончилось. Вскочив с кровати, я подошел к двери и резко распахнул ее. – Вы ошибаетесь. – В чем? – даже опешил от подобного поворота капитан. – Я уже не титулярный советник, а коллежский асессор. Так что сбавьте тон. – Хорошо, – скрипнув зубами, все же взял себя в руки Греков, – но это не отменяет приказа его императорского высочества. Поторопитесь со сборами. Отчаливаем через десять минут. – А причину спешки вы мне конечно же не объясните, – в тон ответил я. – Все инструкции – в этом пакете. Сунув мне в руки конверт с сургучными печатями, воздухоплаватель удалился. Меня подмывало тут же вскрыть пакет, но я решил повременить и, быстро одевшись, выскочил в коридор. Как я и предполагал, будить Осипа никто не стал, пришлось делать это самому. Номер Чижа находился этажом ниже, так что, спустившись по лестнице, я повторил то безобразие, которое пару минут назад учинил капитан с моей дверью. Выслушав приказ, парень спросонья тут же начал пихать возмущенно орущего кота в переноску, причем даже не надев предварительно штаны. Образовалась небольшая драка, в которую пришлось вмешаться. Когда события в номере моего помощника перешли в конструктивное русло, я вернулся к себе и продолжил сборы. Конверт все же вскрыл, но только для беглого ознакомления, дабы убедиться в том, что капитан нечего не перепутал. Действительно, это оказался приказ, предписывающий мне срочно отправляться в Якутск, не дожидаясь утра. А причиной тому стала телеграмма из этого города о том, что чиновник по особым поручениям наместника Бобров убит несколько часов назад у себя в доме. Причем с его телом поработали так же, как и в предыдущих двух случаях. В пакете было еще несколько документов, но хватило и записки от наместника, в которой он требовал от меня не только расторопности, но и решительности в расследовании дела. Спешка же пояснялась ограничениями моих умений видока. Если вспомнить шустрость «Буревестника», то в решении наместника был свой резон. Все хорошо, только прилива решительности я почему-то не ощущал. Но делать все равно нечего – назвался груздем, точнее, коллежским асессором, полезай в кузов, набитый проблемами. Мы едва успели на посадку и расслабиться смогли только в уже знакомой мне каюте. Осип сразу полез на верхнюю полку досыпать в компании получившего свободу Леонарда Силыча, а я начал вдумчивый разбор документов из пакета. Не знаю, собирался ли изначально наместник делиться со мной таким количеством информации, но смерть чиновника по особым поручениям явно встревожила его сверх меры. Мало того что в объемном пакете имелись копии всех отчетов Боброва, так к ним еще и присовокупили характеристики на всех видных лиц Якутска. Причем с, так сказать, подноготной. Разбор грязного белья я оставил на потом, зато внимательно вчитался в отчеты покойного ныне чиновника. И, если честно, они мне совсем не понравились. Нет, для людей, никогда не сталкивавшихся с активными энергентами и не пуганных духами, все нормально, но у меня эти выкладки вызвали недоумение. Бобров напрочь отметал мистическую подоплеку странных событий в Якутске. Со слов наместника я понял, что именно чиновник по особым поручениям подал идею привлечь инквизицию, но отчет Боброва буквально сочился скепсисом. Свидетельства очевидцев, намекавших или прямо говоривших о вмешательстве духов, воспринимались чиновником не иначе как попытка увести следствие по ложному пути. Самых ярых да впечатлительных он даже приказал посадить в кутузку. Я, конечно, уже давно заметил привычку некоторых верноподданных императора отрицать очевидные факты просто потому, что им так проще жить, но жить в этой реальности и утверждать, что домовых не бывает, может либо идиот, либо религиозный фанатик. Ну или в отчетах содержалась откровенная дезинформация. На подобные мысли меня наводил вот какой факт. Три отчета о происшествии в жандармском управлении Якутска пусть и не особо противоречили друг другу, но вызывали настороженность. Полицейский следователь, глава жандармов и сам Бобров дружно придерживались версии, что казак городового полка, сахаляр Эргис Данилович Сомов, перейдя на сторону бунтовщиков, завладел револьвером заместителя полицмейстера и устроил перестрелку, в которой погибли три жандарма, а полицейский чин был захвачен и впоследствии умер под пытками. Но меня сразу насторожила одна деталь в протоколе, составленном полицейским следователем. Конечно, следственным группам этой реальности далеко до экспертов двадцать первого века, но я долго проработал с местными спецами, чтобы знать – дырки от пуль в стенах они считают скрупулезно. А в отчете ничего подобного отражено не было. Либо в Якутске полицейские и жандармы совсем мышей не ловят, либо перестрелка в жандармском управлении была какой-то странной. Масла в огонь моих сомнений подливал и тот факт, что на теле замученного помощника полицмейстера хватало всяких ран, даже сердце вырезали, а вот пулевых отверстий там не было вообще. Как такое могло случиться в перестрелке, разразившейся в небольшом помещении? И подобных заусенцев хватало. Возникал вопрос – это я такой внимательный или помощники наместника умом не блещут, упустив подобные несоответствия? В то, что великий князь сам вникал в дело, а не получал выжимку от подчиненных, верилось с трудом. Хорошо хоть у него сработала чуйка и Андрей Игоревич решил заменить своего человека мною, считая более подкованным в подобных делах. Разбор документов и зудящие в голове вопросы не давали мне уснуть, так что все двенадцать часов полета я просидел над бумагами, делая для себя пометки и строя схемы паутины власти в Якутске. Верхушка тамошнего общества могла быть не замазана, но ориентироваться в местных реалиях очень важно. Что касается самого расследования, то строить догадки, не переговорив с инквизиторами, не увидев изуродованного тела полицейского и не проведя освидетельствования места убийства Боброва, – лишь зря терять время. Утром проснувшийся Чиж организовал нам завтрак. Увы, в этот раз пришлось довольствоваться корабельным сухим пайком. Обед тоже не особо порадовал, но, по крайней мере, он был горячим, в виде какой-то густой похлебки. Вкус не очень, но и отвращения не вызывал, а на голодный желудок так вообще все пошло на ура. Как только удалось успокоить мысли и почувствовать сонливость, в нашу каюту снова заглянул очень вежливый матрос, за время полета наверняка удвоивший свой месячный доход, и объявил, что через полчаса прибываем в Якутск. «Буревестник» удивил меня еще раз. Тысяча восемьсот шестьдесят километров за двенадцать часов, да еще и с посадкой в Бодайбо на дозаправку, более чем впечатляли. Как и мастерство экипажа. Уверен, они изрядно вымотались. Мои предположения были подтверждены осунувшимся видом Грекова, который ждал нашей выгрузки у трапа. Капитан так устал, что даже не стал сверлить меня злобным взглядом. Матросы уже выгрузили наши пожитки, причем сложили их очень аккуратно. Поистине, вовремя поделившись рублем с ближним своим, пробуждаешь в человеке самые светлые стороны многогранной души. Греков прощаться не стал и направился куда-то в сторону большого здания, которое напоминало скорее цейхгауз, чем воздушный порт. Я вообще заметил, что на железных дорогах вокзалы очень нарядные, а вот в аэропортах почему-то все организовано до крайности лаконично и даже грубовато. Якутский порт конечно же сильно уступал иркутскому, но почему-то был на уровне омского, хотя по населению этот северный город до столицы восточносибирского генерал-губернаторства недотягивал с большим отставанием. Едва мы с Чижом оказались снаружи, как тут же ощутили все северное гостеприимство Якутска. В том смысле, что город встретил нас морозом. Пусть и несильным, но вполне ощутимым. Хорошо хоть у нашего путешествия была промежуточная остановка в Иркутске и я додумался вытащить из багажа зимнюю одежду. Да и Чижа заставил одеться потеплее. Впрочем, для него переодевание задумывалось изначально. Парню пришлось полностью перевоплотиться, и теперь он больше не напоминал барчука, а выглядел сущим босяком-оборванцем, хоть и вполне утепленным. Была мысль для маскировки укутать его в женскую шаль, аки отступающего от Москвы француза, но мне это показалось перебором. Так что сейчас Осип выглядел как мальчик на побегушках, работающий на какого-нибудь лавочника. В этом образе он и начнет свой первый круг по Якутску, в котором постарается навести мосты с беспризорниками, лоточниками и прислугой всех мастей. Позже, когда окучит хотя бы часть этой публики, дело дойдет до уголовного элемента. Не пропасть среди такой зубастой публики ему поможет рекомендательная «малява» от Каленого. Таким образом, мы закроем тот пласт источников информации, который не получится затронуть лично мне из-за сословного барьера или же простого недостатка времени. За своего воспитанника я не боялся и отпускал в этот мутный омут без опасений. Того, кто умудрялся почти на равных спарринговать с вампиром, финкой в подворотне не напугаешь. А в ответ на огнестрел у него есть пара своих маленьких двуствольных пистолетов в хитрой сбруе скрытого ношения. Проводив взглядом юркнувшего за угол ангара Чижа, я начал оглядываться в поисках того, кто сможет задать мне верное направление дальнейшего движения. Долго искать не пришлось. Взгляд тут же наткнулся на знакомую форму городового, прибывшего в воздушный порт на пролетке. Заметив интерес к своей персоне, усатый полицейский в возрасте с легким кряхтеньем слез с коляски и относительно быстрым шагом направился ко мне. – Здравия желаю, ваше благородие. – Высокоблагородие, – автоматически поправил я не для того, чтобы подчеркнуть свой статус, а для порядка и ясности. Здесь с этим строго, и за промашку старому полицейскому могло влететь от его начальства. – Виноват! – вытянулся в струнку городовой. – Не не виноваты. Я сам еще не привык. Вы за мной? – Так точно, ваше высокоблагородие! Господин полицмейстер распорядился доставить вас на постой. А затем – к нему на обед. – Боюсь, нам придется изменить этот план, – чуть подумав, заявил я. – Где мне определен постой? – У вдовой купчихи Сахаровой. – А нормальная гостиница у вас есть? – Как не быть, – даже с какой-то обидой за родной город ответил городовой. – Но там дорого.