Судя по всему, лицо у меня было еще то, потому что Леша с Лизой, истуканами замерев в дверях, смотрели на меня с неподдельной тревогой. Им я ничего говорить не стал. Хотел все выложить стоявшему за спинами моих друзей купцу, но вовремя одумался. – Алексей Карлович, прошу вас, проводите вашу супругу к экипажу. Мне нужно поговорить с Матвеем Ростиславовичем. – Но в чем дело? Кто бы сомневался, что слишком настырный следователь даже не подумает никуда уходить. – Леша, – понизив голос, добавил я, – тебе не нужно этого знать. – Не согласен, – мотнул он головой, аки норовистый жеребчик. И тогда я перевел взгляд на Лизу. А вот она все поняла правильно и тут же уволокла возмущающегося мужа прочь из дома. В коридоре кроме меня остались только купец и Чиж. – Матвей Ростиславович, – сказал я, глядя на насторожившегося, как рысь в засаде, купца. – Вашу внучку убили, и дочь к этому совершенно непричастна. Стоявший передо мной человек начал преображаться похлеще оборотня. Давно известно, что ярость – лучшее лекарство от горя. А если суметь достичь катарсиса в мести, то преодолеть последствия несчастья удастся намного легче. Всего минуту назад это был практически живой труп без цели в жизни, ждущий от будущего лишь безнадеги и новых потерь. Сейчас же я видел хищника, который стал купцом первой гильдии не за красивые глазки. – Кто? – сдавленно прохрипел купец. – Я скажу вам это через десять минут, когда проверю кое-что и задам пару вопросов. – Кто?! – взревел Куприянов, ухватив меня за грудки. Ему под ребра тут уже уперся ствол револьвера. – Дядя, ты бы ручонки убрал. Не ровен час, пальчик-то у меня дрогнет, и будет у тебя в боку лишняя дырочка, – тихо и пугающе ласково предупредил Чиж. Я даже узнал змеиную манеру речи, которую мой воспитанник скопировал у нашего общего знакомого вампира. Купца проняло. Подействовали и упирающийся в ребра ствол, и голос, которым заговорил с виду неопасный малец. Да и мое спокойствие тоже возымело успех. Куприянов отпустил мой пиджак и отступил на шаг. – Простите, – выдохнул он, но продолжал сверлить меня взглядом. Мои опасения подтвердились. Если бы я назвал убийцу прямо сейчас, желание отомстить вышибло бы из головы купца любое разумение. И он мог тут же отправиться резать пока неизвестную мне женщину. А я еще и сам не понял, как отнестись к увиденному в трансе. Домовой явно показал мне то, что хотел. Несмотря на все мои познания о свободных энергентах, как из личного опыта, так и почерпнутые в общении с профессором Нартовым, называть себя специалистом точно не стану. А что, если дух подсунул мне в фальшивом видении образ той, кого попросту не любил и считал проблемой для подопечной семьи? Может же такое быть? Да кто же его знает. Да уж, дилемма. Плюс ко всему мои показания в таком виде суд попросту не примет, и не факт, что Леша или даже полицмейстер, решив тряхнуть стариной, сумеют расколоть дамочку. И еще один довод. Купец, даже если незнакомку осудят, точно не успокоится и попытается ее убить. Получится это у него или нет, вопрос открытый, но после огласки он точно станет главным подозреваемым с серьезными шансами угодить на каторгу. А лично мне кажется, что бед для этой семьи более чем достаточно. Что же, остается еще один вариант, но он мне не очень-то нравится. – Хозяин, – позвал я домового, глядя куда-то в потолок, – верни-ка освещение. Темно тут у тебя. Дух откликнулся практически сразу, и в доме опять зажегся свет. Было бы неплохо осмотреться и выяснить, каким образом убийца незаметно пробралась в ванную, а затем так же исчезла из дома, но принятое решение делало подобные изыскания попросту бессмысленными. – Матвей Ростиславович, домовой показал мне, как некая дама вошла в ванную, когда ваша дочь ушла за игрушкой. – Кто? – теперь уже намного спокойнее спросил купец. – Сразу скажу, что у меня есть сомнения насчет достоверности этой информации. И пока мы все не проверим, я не позволю никому навредить. В ответ купец лишь кивнул. – Высокая брюнетка. Красивая. С родинкой над губой. – Зинка, гнида! – скрипнул зубами Куприянов. – Кто она? – Вадим нашел Светочке учительницу французского. В Париж ему, стервецу захотелось! Удавлю обоих. – Матвей Ростиславович, я вас предупредил. – Мой жесткий тон немного охладил купца. – А как правду-то узнаешь, коль она отпираться будет? Разве что понаблюдаете, как я ее резать стану. – Никто никого резать не будет. Мы сделаем по-другому, – совершенно спокойно парировал я, потому что понимал состояние этого человека. – У вас ведь найдутся надежные и проворные люди? В ответ Куприянов тут же кивнул. Ну конечно. Чтобы у купца, промышляющего в таком непростом месте, как Топинск, да не было под рукой парочки головорезов. – Пусть они привезут эту вашу Зинаиду сюда. Думаю, коль уж домовой так старался привлечь наше внимание, он не откажется устроить еще одно представление ради благого дела. Хозяин, ведь не откажешься? В углу что-то пискнуло, что было расценено мной как положительный ответ. Похоже, силенок у местного домового все же маловато. Кузьмич при желании может так встряхнуть дом, что не всякое землетрясение справится. Да и поленьями кидается, что заправский игрок в городки. А этот сподобился только на иллюзии, имитацию жутковатого смеха да переключение сетевого рубильника. Возможно, именно из-за слабости он не смог помешать убийце, вот теперь и бесится. Едва дослушав мое предложение, купец пулей выскочил из дома, и через минуту его паромобиль, рассерженно пыхтя, унесся в ночь. Я тоже покинул здание и принялся уговаривать друзей отправиться домой. Лиза, явно повинуясь женской интуиции, возражать не стала и почти силой уволокла мужа в коляску. Тот напоследок проворчал что-то насчет завтрашнего дня, но все же подчинился. Чиж по моей команде увел наш паромобиль в ближайший переулок. Купца с подручными мы прождали два часа. Когда в окнах блеснул свет фар, я вскочил с диванчика и сказал в пространство: – Хозяин, свет гаси. И готовься пугнуть гостью. Освещение тут же пропало, и в темноте захихикал детский голосок. Ведь знаю, что это имитация, но все равно жутко. Купец вошел в дом один. – Привезли. Что дальше? – Привяжите ее вон к тому стулу. Дайте возможность смотреть, слышать и говорить, но предупредите, чтобы не орала. Нам лишний шум не нужен, – в тон собеседнику рублеными фразами ответил я, указывая на кресло с высокой спинкой, которое сам же и поставил прямо напротив коридора, ведущего в сторону ванной комнаты. Когда купец ушел, я отступил в угол возле двери в прихожую. Помещение освещал лишь пробивающийся через окна слабый свет уличных фонарей, так что эта часть комнаты была залита чернильной тенью. Куприянов вернулся в сопровождении двух подручных-крепышей. Они вели кого-то, одетого в пеньюар и с мешком на голове. Крепыши начали сноровисто привязывать дергающуюся и мычащую пленницу к креслу, а купец отступил ко мне в тень. Оставшийся рядом с женщиной детина снял мешок и вытащил кляп, но перед этим злобно зашипел ей на ухо: – Ежели вздумаешь голосить, язык отрежу. Она и не стала. Следующая пара минут прошла в относительной тишине, прерываемой только всхлипыванием пленницы, а затем прозвучал смех домового. Нам-то что, а вот Зинаиду проняло до самой печенки. – Кто здесь?! – взвизгнула она, забыв о предупреждении похитителя. Женщина явно хотела сказать что-то еще, но лишь сдавленно засипела, когда увидела призрак девочки. – Нет, – выдавила она из себя. – Нет! Изыди! А затем начала молиться. Неужели решила, что Бог услышит молитву из таких уст, особенно когда его просят не о прощении, а о спасении и защите? Ни раскаяния, ни покаяния. – Нет! – перешла практически на ультразвук дамочка, когда домовый в образе девочки с бледным лицом и потусторонним взглядом шагнул ближе, протягивая ручонки. – Нет! Я не виновата! Я не хотела! Голос сорвался, и Зинаида захрипела с истерическими нотками: – Мне пришлось. Он бы вас не бросил. А вот теперь – точно все. В смысле я услышал то, что мне нужно. Дальше пусть купец разбирается сам. И все же сразу уйти мне не дали. Похоже, страх пробил трещину в разуме детоубийцы, и она истерично заорала: – Сгинь, мерзкая тварь! Скрип зубов купца был слышен, наверное, даже на улице. И не только его одного взбесили резкие слова убийцы. Изображающий девочку домовой начал меняться. В его глазах появился какой-то неживой огонь, а рот расширился, обнажая жуткие зубы. Призрак рванул вперед, словно желая впиться этими зубами в горло жертвы. Дамочка завизжала, как кролик, которого схватил лис, и вдруг затихла. Призрак ожидаемо прошел сквозь тело и стул, даже не сдвинув их с места. Слабоват еще домовой, но есть у меня предчувствие, что благодаря этим приключениям и подпитке людскими страхами силенок у него прибавится. В помещении воцарилась гробовая тишина, но затем она словно взорвалась от безумного хохота Зинаиды. – Тебя нет. Я убила тебя. Тебя нет! Утопила, как кутенка! Тебя нет!!! – прерываясь на приступы хохота, визжала обезумевшая женщина.