— А простым преподавателям вход во дворец закрыт? — Конечно. Приглашения высылают только ректору и деканам. И то, по-моему, неохотно. Дань старой традиции. — Он склонился к самому моему уху, благо танец в данный момент это позволял. — Никто не получает от этого удовольствия. Королевской семье не нужно присутствие простолюдинов, какими бы они ни были образованными. А мы чувствуем себя некомфортно в здешней помпезности. Но нельзя же отказывать, когда на бал зовёт сам король! — И все страдают, — со смешком заключила я. — Жизнь суть страдание, — тоном заправского проповедника провозгласил Кейл. — Точно, — нарочито серьёзно подхватила я. И интимным шёпотом добавила: — Особенно когда танцуешь на каблуках. — Это так плохо? — сочувственно спросил он. — А вы попробуйте как-нибудь, — посоветовала я. — Только не при студентах. Декан факультета стихий рассмеялся, запрокинув голову. Определённо, с ним я чувствовала себя весьма комфортно. Значительно комфортнее, чем с тем же Орвином. — На самом деле, всё совсем неплохо, — справедливости ради признала я. — Во всяком случае, я вроде бы ни разу не оступилась, несмотря на многолетний перерыв. — Вы отлично танцуете, — галантно заверили меня. — Подлизываетесь? — Конечно. Вы покорили сердца всего института. Как я мог устоять? Декан должен быть на одной волне со студентами и коллегами. — Кстати про институт! — вспомнила я, проигнорировав комплимент. Кейл умеет быть галантным, но я — не покорительница сердец, так к чему зацикливаться на пустых словах? — Почему моё выступление так хорошо приняли? — А почему бы нет? — удивился он. — Вы всё сделали качественно и зрелищно. — Да, но сутью номера был побег из тюрьмы. И личность моя не должны бы способствовать симпатии. Было бы логичнее, если бы публика начала швыряться камнями. — Ах, это! — Его лицо приняло серьёзное выражение. — Как бы точнее объяснить, особенно с учётом…цензуры. Кейл многозначительно обвёл глазами зал, но в этом не было необходимости: я и так понимала, что посторонних ушей здесь, мягко говоря, немало. Танец закончился, мы, как и полагалось, поклонились друг другу. Декан взял меня под руку и повёл в направлении диковинных деревьев, росших в крупных горшках. Там можно было продолжить разговор в относительном уединении — насколько оного вообще реально добиться на балу. — Видите ли, Институт магии и стихий всегда был несколько обособлен. В прежние времена его можно было считать эдаким государством внутри государства. У королей была официальная власть и армия, у учёных — маги, и этим двум силам приходилось считаться друг с другом. Сейчас институт уже не так автономен, возможно, потому, что сильных магов стало меньше. Но инакомыслие нашему заведению всё равно свойственно. Не все решения эльмиррского правительства находят одобрение в глазах студентов. — Он выразительно пошевелил бровями, давая понять, что высказался бы значительно более радикально, если бы не обстоятельства нашей беседы. — В прошлую нашу встречу я сказал вам, что мы не занимаемся воспитанием. Это и верно, и не верно одновременно. Мы воспитываем в своих подопечных учёных. А знаете, кто такой учёный в первую очередь? Я сложила руки на груди и попыталась разгадать загадку, чувствуя себя пресловутой студенткой, не подготовившейся к экзамену. Вроде бы и должна знать ответ: магистр, как-никак, и не из последних. Но пойди сообрази так сразу. Определённо в обществе Кейла мне было интересно. — Тот, кто много знает? — предположила я. Он с улыбкой покачал головой. — Многое умеет на практике? — выдвинула я очередную гипотезу. — Учёный — это в первую очередь тот, кто имеет своё, независимое мнение, — пояснил свою мысль декан. — И эта способность не может ограничиваться наукой. Она распространяется на все прочие сферы жизни. В том числе и на политические взгляды. — Можете не продолжать. И так было понятно, что многие студенты — а также, вероятнее всего, преподаватели, были не в восторге от правления его величества Эдбальда. Упрекнуть их в этом я не могла, поскольку была всецело на их стороне. Быть может, мне самое место в институте? Кейл благодарно кивнул. — Тогда, с вашего позволения, я сразу перейду к Дню открытых дверей. Вы ведь заметили, как быстро распространяются у нас слухи? Я насмешливо вздёрнула бровь. — Так вот, к моменту вашего выступления все — ну, или очень многие — уже знали, кто вы такая и какова ваша история. Дело ведь было громким, требовалось лишь его вспомнить. Мелькали сведения и о том, что вы — наша выпускница. — Он приподнял и снова опустил плечи в уже знакомом мне неуверенном жесте, из-за которого казался чуть-чуть виноватым и беззащитным. — Этого было достаточно. В вас увидели символ. Маг, вышедший из стен института, достигший невероятных высот — и…ну, скажем так, неоценённый правительством. Вашим побегом восхищались намного сильнее, чем выступлением, — хотя оно, поверьте, было отличным, — поспешил добавить он, выставив ладони вперёд. — Если бы кто-нибудь бросил в вас камень, боюсь, зал разорвал бы этого бедолагу на куски. Я нервно рассмеялась. — При случае объясните своим студентам, что символ из меня так себе. Я совершенно эгоистичный человек, даже не стесняющийся в этом признаться. И поступки мои продиктованы личными интересами. Так что сбежала я вовсе не с целью кому-то что-то доказать, а просто…просто чтобы сбежать. Я принялась оглядываться, вытягивая шею, чтобы охватить как можно большую часть зала. — Вы что-то ищете? — полюбопытствовал Кейл. — Да, — подтвердила я, не прерывая поисков. — Здесь только что проходил лакей с подносом. Хочу выпить вина. Один бокал, а, может, и два. Без алкоголя сложновато как следует осмыслить то, что вы сейчас рассказали. Судя по выражению лица декана, он отнёсся к моей реакции с пониманием, где-то даже сочувствовал, но, чёрт меня побери, читалось в его синих глазах что-то такое… Словом, я бы не удивилась, окажись, что Кейл Грант солидарен со своими студентами и тоже видит во мне символ. — Сейчас принесу, — галантно пообещал он и исчез в толпе. Символ института! Вот ведь дожила в свои тридцать с хвостиком! Пришло же такое кому-то в голову! — Прости, это ты мне? Привычка говорить сама с собой всё-таки подвела меня, проявившись посреди бала во всей красе. — Нет, — отрезала я, вынуждено поворачиваясь к Итану. Не тебе. И не прощу. — А. — Он огляделся в поисках моего собеседника, такового не обнаружил и, помявшись, продолжил: — Я хотел сказать, что рад тебя видеть. — Не могу ответить тем же. Где так долго носит Кейла? Уж лучше бы он оставил меня без алкоголя, зато избавил от необходимости объясняться с бывшим женихом. Который, как назло, продолжал стоять рядом, переминаясь с ноги на ногу, но уходить явно не собираясь. — Понимаю. Но, знаешь, я просто хотел объяснить…чтобы между нами не было недомолвок… — Обожаю недомолвки, — оборвала я этот словесный поток. Помимо стремления со мной поговорить, каковое раздражало само по себе, он ещё и держался чрезвычайно близко. Не так чтобы меня волновали приличия (говоря откровенно, совсем не волновали), но я ненавидела, когда вторгались в моё личное пространство. И, уж тем более, не желала терпеть подобное от данного персонажа. — Госпожа Блэр! Как это понимать? — Его высочество Орвин выступил из тени, обиженно насупив брови. — Вы обещали мне этот танец ещё до бала, а теперь куда-то запропастились! Никакого танца я, разумеется, не обещала, но тугодумие не входило в число моих многочисленных недостатков. — Совсем забыла. Я виновато шаркнула ножкой, подхватила принца под предложенную руку и, не оборачиваясь, поспешила удалиться в его компании. Говорят, оглядываться на прошлое — плохая примета. — Вы действительно не против того, чтобы со мной потанцевать? — уточнил его высочество, когда мы оказались в нужной части зала. — Почему бы и нет? — Я вложила свою руку в его ладонь, вторую пристроила у него на плече. Рост партнёра оказался очень для этого удобным: не приходилось ни сутулиться, ни вставать на цыпочки. — Уж точно лучше пустой болтовни. Он улыбнулся уголками губ, не иначе, в очередной раз порадовавшись моей «деликатности». — Со мной или с кем-то другим? — Да с кем угодно. Правда, я попросила одного человека принести мне бокал вина и не дождалась… Заболталась с другим и ушла танцевать с третьим, — не без удивления изложила я события последних пяти минут. — Весьма характерно для женского пола. — Наверное. Но за собой я таких особенностей не замечала. Впрочем, неважно. — Я поискала глазами Кейла, не нашла, и пришла к выводу, что так тому и быть. — Теперь я должна вам услугу, ваше высочество. Можете не сомневаться, я не забываю своих долгов. — С вашей стороны это звучит как угроза, — рассмеялся Орвин. — Так что давайте считать, что танец — это и есть та самая ответная услуга, и мы квиты. — Больно вам нужен был этот танец, — фыркнула я. — Могли найти себе партнёршу попривлекательнее. — Всё лучше, чем тратить время на пустую болтовню. Потребовалось несколько секунд, чтобы я опознала в этих словах собственную фразу. Видимо, мимика отлично отражала мою работу мысли, потому что по окончании этого времени принц расхохотался. — Я ещё и мстительная! — угрожающе напомнила я, однако в действительности мне тоже стало весело, и это не укрылось от принца. — Я успел это заметить. Бросьте, вы прекрасно выглядите. Любой кавалер сочтёт за честь с вами танцевать. Вам очень идёт это платье. Кстати, вы не думали почаще одеваться в таком стиле, вместо этих ваших странных…нарядов? Моё благодушное настроение моментально сошло на нет. — А вы не думали пореже вмешиваться в чужие дела? Будьте столь любезны, приберегите подобные советы для своих барышень. Разворот, наши руки разошлись и снова встретились. — Именно так и поступлю, — пообещал Орвин. Мы продолжили двигаться в молчании. В сущности, странно было не это, а то, что мы даже несколькими фразами сумели обменяться. Обсуждать дело Охотника посреди бала — верх легкомыслия, а откуда взяться другим темам для разговора? Во время очередного поворота я обнаружила Кейла. На губах невольно расцвела улыбка: декан кружил в танце её высочество. Что ж, отлично: стало быть, он не скучает в моё отсутствие.