Что, собственно, и пришлось сделать, потому что в лохань после Кроули я не полезла, брезгливо отвернувшись. Разве что воспользовалась той водой, которую нашла в кувшине – умыла лицо и почистила зубы. А после, оставив на себе лишь нижнюю рубаху, наконец решилась выскользнуть из ванны. Приоткрыла дверцу, воровато оглянулась и по богатырскому храпу с облегчением поняла, что Кроули уже спит. – Спасибо тебе, Господи, – с настоящей благодарностью прошептала я, быстрой перебежкой добралась до кушетки и забралась под одеяло. Пора было спать. Глава 6 Утром я резко открыла глаза. Показалось, что проспала целую вечность, но на деле, едва взглянув в окно, поняла – на улице только рассвет. Кроули в отличие от меня продолжал спать, разве что храпеть перестал. Решив воспользоваться этим, соскользнула с кушетки и сбежала в ванную переодеться обратно в аббатису. А заодно, раз представилась возможность, вытащила наконец из сокрытого в полах рясы специального кармашка документы – сертификат личности и духовную грамоту. В первом нашла свое полное имя и возраст, а во втором, под личной подписью главенствующего отца, был утвержден мой статус аббатисы и принадлежность к ордену. Так я наконец узнала, что «мое» имя – Эрнеста де Латисса и мне без малого сто семьдесят три года, судя по дате рождения… Вдобавок выяснилось, что в монахини я постриглась в свои восемнадцать и с тех пор продлевала у преподобного отца право на омоложение уже семь раз. Я специально пересчитала печати с резолюциями Главенствующего, чтобы в этом убедиться. Выходило, что Эрнеста была на отличном счету в столичном ордене, оставалось только огромной загадкой, как она умудрилась потерять свой костюм и документы в месте, где их нашла я… При воспоминаниях о том, как вообще удалось добыть рясу, меня нервно передернуло. Выбежав из дома отца с кровью на руках, я промчалась в таком виде несколько кварталов, пребывая в состоянии шока. И лишь оказавшись в тупике между двумя зданиями, остановилась. Уткнулась лбом в грязную холодную стену и долго так стояла, пытаясь отдышаться и вернуть себе самообладание. У меня не было документов, денег, и я четко уяснила, что меня, скорее всего, станут искать враги отца, чтобы убить. Нужно было убираться из Локшера как можно быстрее, но в том виде, в котором я оказалась, это было попросту невозможно. Я оглядела себя – руки и платье в пятнах крови, и где найти новую одежду, я не представляла. В памяти воскрес один из советов мадам Роксаны, который она обронила однажды совершенно случайно, – в случае неприятностей можно попробовать просить помощи у уличных дев. Они ровным счетом одинаково ненавидят полицию и мужчин, а значит, постараются помочь. Но при условии, если ты «своя». После этого несколько раз Роксана умоляла меня забыть эти слова, потому что не положено приличной девушке даже слов знать таких, как «куртизанки» и «продажа тела». Но сказанного уже не воротишь, и, цепляясь за призрачную надежду, я и вправду поплелась по темным улицам, озираясь по сторонам в поисках того, кто мог помочь… Незнакомка стояла на углу между кабаком и таверной, оперевшись спиной о стену и обнажив правую ногу в чулке – так, чтобы сомнений не оставалось – дамочка в поиске клиентов. – Леди!!! – позвала я, боясь подойти первой под свет фонаря. – Уважаемая… Услышали меня не сразу, лишь с пятого раза, женщина обернулась и поняла, что я обращаюсь к ней. Отлипнув от стены, она лениво прошла в мою сторону, покачивая бедрами. – Что тебе? – бросила куртизанка, не дойдя до меня пары метров. – Помощи, – ответила я, на что она лениво фыркнула. Вблизи стало понятно, что женщина далеко не молода, лишь за счет яркого макияжа ее лицо казалось чуть моложе, чем было на самом деле. Зато ярко-рыжие волосы были без единой сединки. – Я не помогаю тем, кого не вижу, – ответила она, разворачиваясь и собираясь уходить. – Постойте, – я поспешила остановить ее и, убедившись, что на улице кроме нас никого, вышла под фонарь. Женщине хватило нескольких мгновений, чтобы сделать какие-то свои выводы о появлении пятен крови на моих руках. – Клиент? – спросила она, все же приняв за «свою». – Мертв? Растерявшись, я кивнула. – Туда этим тварям и дорога, – равнодушно брякнула она. – Пошли за мной. Она юркнула в ближайшую подворотню, а дальше вела меня закоулками так, что я едва поспевала за ней. – Судя по платью, ты из элитных, – говорила она. – Или недавно только начала? Да не реви ты, со всеми бывает. Иногда либо ты, либо тебя. Так что все правильно сделала. В Локшере, правда, оставаться тебе нельзя. Сменишь город, обустроишься там. – Вы так легко об этом говорите, – всхлипнула я, оплакивая смерть отца и понимая, что сейчас мне нельзя противоречить выводам этой женщины. Ее заблуждения – мое спасение. – Не ты первая, не ты последняя. Большинство из нас проходили нечто подобное. Всё, мы на месте. – Она дошла до одной неприметной двери и, простучав неровный ритм, замерла. Изнутри раздались шаги, после чего в дверях на уровне глаз открылась тонкая смотровая щель. – Чего надо, Лисица? – грубо спросил женский голос с той стороны. Вместо ответа рыжая куртизанка отошла чуть в сторону, показывая меня. – Понятно, входите. Защелкали многочисленные замочки, и дверь распахнулась. За ней стояла древняя скрюченная старуха лет восьмидесяти, она подождала, пока мы зайдем внутрь, после чего закрыла за нами вход. Дальше меня провели по длинному темному коридору, который закончился тесной и такой же тускло освещенной комнатой, в ней были лишь стол и пара стульев. – Ты чья будешь, девка? – грубо спросила старуха, садясь за стол. Я промолчала, не зная, что ответить. Правду говорить точно было нельзя. – Запястья покажи, – приказала она мне тоном, которому нельзя было не подчиниться. – Нужно проверить, не беглая ли ты служанка. Пусть и неохотно, но пришлось закатать рукава. – Все понятно, – припечатала старуха, внимательно осмотрев мои ладони. – Ничейная, значит, подработать решила. Доигралась. Я всхлипнула. – Кастелянша, не трави девчонку, – заговорила молчавшая до этого женщина, которая меня привела. – Ей и так тошно. Помоги лучше. – Помогу, конечно, для чего я по-твоему тут сижу. Таких дурех спасать. – Старуха поднялась и вытащила из кармана ключ. С ним она подошла к дверце в углу комнаты, которую я вначале даже не заметила. – За мной. Чтобы пройти во вторую каморку, мне пришлось пригнуться, чтобы не удариться о верхний косяк. Новая комната оказалась не чем иным, как складом тряпья или гардеробом. Тут как посмотреть… Сотни вешалок с одеждами и десяток сундуков с ворохом тряпья. – Оденешь это, – старуха подошла к одному из ящиков, достала оттуда белую хламиду и перебросила мне. – Я покажу как. Я расправила в руках ткань и обомлела. – Послушница? – А ты кого ожидала увидеть? Короля Рудольфа? – огрызнулась Кастелянша. – Снимай платье и надевай что дают. В этом наряде безопасно доедешь до любого города, никому и дела до тебя не будет, главное, почаще пялься в Библию. Потом осядешь где-нибудь и крутись, как сама знаешь. Чем могли, мы тебе помогли. Я нервно сглотнула. Мне предлагали облачиться в костюм девушки, готовящейся к постригу, что уже было огромным преступлением… – А если меня поймают? – пробормотала я. – Дадут плетей, – равнодушно ответила старуха. – Но это лучше, чем виселица за убийство. Да и потом, ты думаешь, мы совсем идиотки? Все шито-крыто, у тебя даже документы будут. Она подошла ко мне ближе и вытащила из кармана хламиды духовную грамоту. – Подделка? – предположила я. – Вот еще, – усмехнулась старуха. – Знаешь сколько в наши ряды сбегает послушниц и сестричек, разочаровавшихся в этом религиозном дерьме! Мы для них, считай, единственный путь на свободу. Так что ты надевай, не стесняйся. Все чистое. Я нерешительно потянулась к застежкам своего платья, а когда осталась посреди этого чулана в одной нижней рубашке и уже наполовину напялила хламиду, Кастелянша разочарованно цокнула: – Чертовы крысы! Прогрызли ткань. – Она резво подскочила и принялась разглядывать дырку, которую я сразу не приметила. Огромную, прямо на попе! – И что теперь делать? – растерялась я. – Зашить?