Это было в эпоху Эдо. За 120 ри от Киото Среди рисовых полей Суягавы Стоял одинокий сумаи. Он был пониже катаны, Но значительно выше танто — Примерно как вакидзаси… Таким его создали боги. Это воля Аматерасу. Сквозь его бумажные сёдзи Цвета брюшка лежалой рыбы На восходе светило солнце — Страна Восходящего Солнца… однако. По дороге от вечной Фудзи Шёл кузнечик-киригирису. Он трещал: «тёнгису-тёнгису», Как трещат все кузнечики в мире. Как причудлив порой наш дао! Вот кузнечик видит сумаи, Он стоит пониже катаны, Но значительно выше танто Среди рисовых полей Суягавы. «Кто живёт вот в этом сумаи? — Вопрошает себя кузнечик. — И какой в этом смысл для дао, И не путь ли он к совершенству?» Поселился в сумаи кузнечик, Чтоб предаться в тиши созерцанью, Но иначе судили боги. Среди рисовых полей Суягавы Пролетела вдаль угуису, А иначе сказать камышовка. Что же делать! Такая карма, Надо ж быть кому-то и птицей. Угуису видит сумаи: Он стоит пониже катаны, Но значительно выше танто. «Кто живёт вот в этом сумаи? И какой в этом смысл для дао? И не путь ли он к совершенству?» – Я живу вот в этом сумаи, Я кузнечик-киригирису. – О, пусти меня, добрый кузнечик, Будь порядочным самураем. А не то совершу сеппуку Не по бусидо, а как придётся. И пустил её жить кузнечик. Карма знает, кому что треба. Среди рисовых полей Суягавы Шла изящная сётенгаи, А иначе – рыбка золотая. А кто скажет, что рыбы не ходют, Пусть съедят от стыда свои таби. Сётенгаи была самураем, И стремилась она к совершенству, Плавники она тренировала Бесконечными трудными ката, А особенно тамэси-гири (Всем знакомым и незнакомым). Увидала рыбка сумаи. Он стоял пониже катаны, Но значительно выше танто Среди рисовых полей Суягавы.