Тут же склоняюсь: – В чем дело? – Видишь этот провод? – теряя последнее терпение (чувствуется, что он вот-вот сорвется) говорит друг, указывая пальцем на что-то. Дабы не злить его еще больше, я покорно киваю, будто понял. – Видишь вот этот? – теперь показывает пальцем куда-то в другую сторону. Я вновь, сделав глубокомысленный вид, киваю. – Видишь, им не хватает длины, чтобы соединиться? Поскольку я не увидел самих проводов, то не могу увидеть и этого, но все-таки вновь киваю, ступая по тонкому льду и рискуя отхватить в итоге по полной: – И что это значит? – А это значит, мать твою – он с грохотом захлопывает крышку капота так, что едва не отрубает мне пальцы (которые я успеваю одернуть в последний момент) – что провод, который был посередине и должен закреплять их, кто-то нахер спер. – Что значит спер? – теперь я уже стараюсь вникать в суть. – Спер – цедит он, повернувшись ко мне в пол-оборота – значит открыл капот, нашел нужный, вытащил его, как ебаная крыса, и забрал. – И что теперь? – Джейк, ты вообще алё?! – срывается, наконец, друг – без этого провода она, на хрен, не заведется! Мы с места не сможем тронуться, пока не вернем его на место, теперь дошло?! Глава 21 Теперь дошло. Теперь мне не надо видеть те провода, которые усиленно минутой ранее показывал мне друг, чтобы понять, в какой глубокой заднице мы оказались. Только вот каким образом пропали провода? Если пропажа таблеток мне ясна (на мой лад), то зачем чему-то, что хочет нашего скорейшего отъезда из Ведьминого Сила, тащить провода, без которых мы не можем уехать? Должна же быть какая-та последовательность у любых сил, даже у тех, что властвуют здесь? Кажется, Кенни находит ответ на этот вопрос еще раньше, чем я. Потому как порывистым шагом стремится к машине Вилмы. Та, на свое несчастье, как раз решает выбраться, чтобы понять, что же не так с ее тачкой. – Кенни! – и вновь, словно какой-то миротворец, я бегу за другом, чтобы тот не натворил всякой ерунды. Благо, бить Вилму вроде бы не входит в его планы, хотя в таком его состоянии можно ожидать всякого. Помню, как он однажды сказал «когда женщина ударяет тебя – она перестает быть женщиной и становится спарринг-партнером». А то, что у него сперли провода, вполне, его логикой, можно счесться ударом, притом ниже пояса. – Кенни! – я успеваю вклиниться между ними в последний момент, выставив руки вперед и уперевшись в грудь друга – выдохни, дружище, она же девчонка! – Эта тварь сперла мои провода – цедит он мне, но обращается преимущественно к Вилме, что стоит в паре дюймов от него, оказавшись прямо за моей спиной – и клянусь господом, лучше бы тебе отдать мне их, пока я держу себя в руках! – Ты совсем рехнулся? – фыркает она, кажется ни капли не впечатленная яростью Кенни. И вместо того, чтобы сказать что-то еще, подходит к своей тачке и открывает капот. – Видел?! – шипит мне друг – она лучше того задрота знает как обращаться с тачкой, потому что у нее своя есть. Тот хрен очкастый даже не знает, где что находиться – а ей два пальца об асфальт вытащить их! К тому же.. – Что за фигня? – слышим мы взволнованный голос Вилмы и, закрыв капот своего вольво, она оборачивается к нам – это что, блин, за шутки? Решили поиграть в крутых парней? Типо, мы уезжаем, а ты попробуй-ка без проводов? Я оборачиваюсь к Вилме, тем самым теряя контроль над Кенни. Друг ловко проскальзывает под моей рукой и стремится к девушке, остановившись лишь на расстоянии поцелуя. Уверен, когда он выплевывает ей эти слова, часть доходит вместе с реальными слюнями: – Не строй из себя актрисульку, сучка. Думала, выдерешь провода и у себя – и все тут же купятся на эту лажу? Ты, тварь – он хватает ее за грудки и тогда я уже вновь пытаюсь вмешаться – либо отдашь мне их, либо я сам их найду, заберу и завяжу на твоей шее узлом. – Да что с тобой, чувак! – наконец, я с силой бью его по спине и, воспользовавшись его негодованием, оттаскиваю от Вилмы, что в край оторопела от такого поворота событий. – Рехнулся, что ли? – фыркаю – какого хера ты творишь?! – Я?! – ни капли не остыв, Кенни теперь подходит вплотную ко мне – ты вообще ни черта не понял, Джейк? До сих пор? Вначале эта сука, у которой есть все для одиночной поездки, зачем-то увязывается с нами. После начинает талдычить, что она из родственников Салемских потомков. После у вас в палатке появляется говорящая записка «найденный ребенок – это я». Потом, каким-то макаром, она прознает про твои глюки и тыбрит таблетки, чтобы повеселиться. Но естественно, понимает, что без них мы сразу дадим по газам – потому прячет провода. Сам подумай – она единственная вчера осталась в доме и возвращалась, когда уже все спали! Что ей мешало залезть под капот и провернуть это? – Здравый смысл, кретин ты конченный! – вопит Вилма, сократив дистанцию между нами парой твердых шагов и резко откинув короткую прядь волос со лба – ты совсем рехнулся? У себя, по-твоему, я тоже провода вырвала? И вообще – глядит на меня – о каких глюках речь? Последнюю часть Кенни пропускает: – Конечно сама! Ты же не идиотка. Если провода останутся в твоей тачке – мы просто умотаем на ней и до свидания. Поэтому ты провернула это с обоими имеющимися у нас машинами! – Да ты спятил – цедит она, не скрывая презрения – просто рехнулся напрочь. – Да что ты?! – Кенни уже едва ли что только пеной не исходит в то время, когда из машины на наши крики, наконец, выбираются уже и девчонки с Робом – а как ты тогда объяснишь, что записка написана на листе из твоего чертова дневника? Или что, в отличии от Роба, ты знаешь какие провода к чему нужны?! – А с чего ты вообще взял, что это я или этот задрот? – кивок на Роба – почему ты не рассматриваешь своих прекрасных друзей? – Потому что им, мать твою, незачем этим дерьмом заниматься, а вот ты! И тут я невольно вспоминаю то, что действительно заботило меня в поведении Вилмы. И это не записка (хоть я и уверен, что ее написала она). Это кое-что более любопытное: – Подожди – хмурюсь – позавчера, в первый день нашего приезда.. Я говорю спокойно, но Кенни с Вилмой почему-то тут же замолкают и выжидающе смотря на меня, словно своей репликой я «выбираю» сторону. – Когда ты пришла, ты сказала, что все это время обходила Село – и тут я вижу, как уверенность сходит с лица Вилмы. Очевидно, она понимает, что последует дальше – но в тот день была зверская жара. Мы все вспотели. А ты, якобы обошедшая всю деревню по периметру, была абсолютно сухая – теперь я уже смотрю на нее в упор – ни одного пятнышка (..но на обтягивающей майке вилме, впивающейся под руки – нет ни одного пятнышка пота. ни под мышками, ни в районе груди..) пота. Ничего. Кенни ликующе хлопает себя по коленям: – Что ты на это скажешь, сука? – Что не все потеют как кони, кретин ты конченный! – рявкает она, но выходит неубедительно. Да и звучит тоже. Наконец, я начинаю всерьез раздумывать над версией друга о том, что если о таблетках и могли позаботится негостеприимные силы Ведьминого Села, то над проводами вполне мог поработать и кто-то из нашего дружного коллектива. Тогда и логика вновь встает на свои места. Сущности, что хочет от нас избавиться – незачем выдергивать провода из единственных тачек, на которых мы можем уехать. Но вопрос в том – зачем кому-то из нас это делать? Даже Вилме? – Да что у вас происходит? – прищурившись, подходит ближе Мэри Джо, в то время, как Лиззи и Роб остаются слушать рядом с тачкой – о каких проводах речь? – Кто-то выдернул из тачки Кенни провода – отвечаю – без них машина не заведется. У Вилмы то же самое. – Это сделала она! – перебивает меня друг и смотрит на Мэри Джо – эта тварь делает всю херню с самого начала поездки. Но теперь она перешла все границы! Мой друг болен – он сверкает на Вилму яростным взглядом – и если ты сейчас же не отдашь мне провода, то сильно пожалеешь, что вообще появилась на свет! – Уже боюсь – фыркает она, но теперь в ее голосе явственно слышится страх. Кенни огромен, и его руки как две базуки, а сейчас он явно находится в состоянии, где не отдает себе должного контроля. А я, очевидно всем, не настолько силен, чтобы в случае чего смочь его остановить, если ему вдруг взбредет в голову какая-та насильственная идея по отношению к кому-либо. Однако, в следующее мгновение на лице Вилмы появляется осознание. Она переводит взгляд с Кенни на меня: – Подожди.. болен? Вы же сказали, что витамины.. – А мне затирали про какие-то колеса – неожиданно из-за наших спин вмешивается Роб – что на самом деле пропало? Что вообще происходит? Решаю, что учитывая нынешние непростые обстоятельства, моя болезнь – это последнее, что произведет на кого-либо фурор. К тому же, компанейская поездка и так кончена, проблем выше крыше и если добавлять плюс ко всему таинственную пелену над таблетками – выйдет совсем погано. Потому, разведя руки в сторону, невозмутимо сообщаю: – Я болен. У меня психические нарушения и чтобы оставаться в норме, я обязан ежедневно принимать таблетки. Сегодня я не смог этого сделать, потому что их сперли. Эти таблетки есть у моей матери в Хейдленде, но теперь мы не можем туда попасть, потому что кто-то спер провода. Теперь всем ясна вся острота ситуации или мне еще подперчить? Название болезни я все же не называю – иначе тогда она откроется и девчонкам. А там, я вроде и сказал основную информацию, нигде не скривив душой, но при этом и не сместил все внимание с главной проблемы на обсуждение моей болезни. – А, отлично! – Вилма саркастично хлопает в ладоши – то есть среди нас псих, у которого кончились таблетки, но во всякой хрени до сих пор главным образом подозревают нас с Робом? Гениально! – Он не псих – цедит Кенни, надвигаясь на нее – и лучше бы тебе заткнуть хайло, сука. – Ладно-ладно, Кенз – устало хлопаю его по плечу – этим ничего не решить. К черту ее.