— Но а как же ребенок? — жалобно протянула Инна, не забывшая о главном. — Да, где же ребенок?! — заволновалась Мариша. — Михаил сам по себе, если ему охота, то пусть валяется на полу. Но где-то в каюте должен быть ребенок. Кто-то же плакал. Мы слышали. И она опустилась на пол в поисках затерявшегося ребенка. — Ой! — воскликнула она. — Смотрите! И, запустив обе руки под перевернутый стул со вспоротой спинкой, она извлекла на свет божий очаровательного слюнявого щенка бульмастифа в ошейнике, украшенном металлическими бляшками. Оказавшись в заботливых руках, щенок разревелся. И все услышали плач, один к одному — плач грудного младенца. Там же под столом стояла тарелка с остатками щенячьей трапезы. Разгрызенная кость и котлеты валялись там же. Вот откуда хруст. — Вот так ребеночек! — захохотали механики. — Ну, девки, подняли же вы шуму. Небось самим-то еще детишками обзавестись не довелось. А то нипочем бы не спутали. И, усмехаясь, механики начали продвигаться к выходу. — Позвольте! — воскликнул помощник капитана. — Щенок щенком, а откуда тут взялось это тело? И почему каюта выглядит так, словно в ней поработал грабитель? И вызовите же в конце концов кто-нибудь врача. Человеку же совсем плохо. Врача! — Я тут! — послышался из-за спин подруг уже знакомый им голос. И вперед выступил невысокого роста пожилой человечек со взъерошенными седыми волосиками. — Я — врач! — сказал он. — Пока прибудет ваш корабельный врач, я могу оказать первую помощь пострадавшему. Помощник капитана жестом предложил доктору приступить к своим обязанностям. У доктора были водянистые глаза, щечки в красных прожилках и нос, выдававшие в нем любителя горячительных напитков. Он наклонился над телом Михаила и пробормотал: — Так, тут все ясно. Сердечный приступ. Ему необходим свежий воздух. Как можно больше свежего воздуха. И, поднявшись с колен, он произнес уже достаточно громко: — Все посторонние, освободите немедленно помещение! — Мы не посторонние! — отбивались Мариша с Инной. — Он наш друг! Но все было напрасно. Подруг вместе со щенком и прочими любопытными выставили за дверь. И ребята из секьюрити, неожиданно оказавшиеся в коридоре, начали теснить толпу наверх на палубу. И не успели подруги оглянуться, как они уже дышали свежим морским воздухом, а корабль относил их все дальше и дальше от берега. Щенок, уютно устроившийся на груди у Мариши, вдруг задергался, шлепнулся на пол и заковылял на уморительно кривеньких ножках к ближайшему шезлонгу. Тут он уселся и с серьезным видом выдавил из себя странно пахнущую кучку. — Этого только не хватало! — простонала Мариша. — Теперь еще и убирать за ним! К счастью, этого безобразия, которое натворил щенок, никто из посторонних не видел. Все они были увлечены обсуждением случившегося в каюте Михаила. Подруги быстро схватили провинившееся животное и смылись вместе с ним подальше. Оказавшись в безопасности палубой выше, Инна плюхнулась на обвеваемую ветерком деревянную скамью и разразилась вопросом: — Слушай, может быть, ты мне все-таки скажешь, что случилось с Михаилом, пока я бегала за капитаном? Почему, когда я уходила, он был еще жив, а когда вернулась всего через каких-нибудь полчаса, он уже лежал на полу весь в пятнах? — Во-первых, ты отсутствовала больше получаса. А во-вторых, кто тебе сказал, что он был жив, когда ты уходила? — спросила в ответ Мариша. — Ты слышала его голос? — Нет, только голос щенка, — призналась Инна. — Вот видишь, — обрадовалась Мариша. — Он вполне мог быть уже без сознания, когда мы ломились к нему в дверь. — Мариша! — подозрительно покосилась на подругу Инна. — А ты сама никуда не отлучалась от двери каюты Михаила? Мариша молчала. — Конечно, ты покинула свой пост! — негодующе воскликнула Инна. — Иначе откуда бы там взяться этим механикам. Ты спустилась в механический отсек и извлекла этих рабочих, чтобы они вскрыли дверь. — А что мне было делать? Звук хрустящих костей и урчание становилось совсем невыносимым. Меня прямо по нервам шибануло. Я же не знала, что это щенок ужинает. Я больше не могла это слушать и помчалась искать подмогу. — И?.. — И что «и»? — спросила Мариша. — Подмогу я нашла. — А больше ничего подозрительного ты не видела? — спросила у подруги Инна. — Не скрывай, я же вижу, что тебе есть что мне сказать. — Ну, вообще-то, — замялась Мариша. — Помнишь те уютные диванчики, которые стоят вдоль стен в коридоре? Вот и напротив каюты Михаила был один такой диван. И когда я поднялась из машинного отделения, машинисты обещали прийти минуты через полторы, я услышала, как дверь каюты Михаила открывается. — И что ты сделала? — Что сделала? — проворчала Мариша. — А что бы ты сделала на моем месте? Спряталась под диван, вот что я сделала! — Ты крупно рисковала! — заметила ей Инна. — Как это ты там вся целиком уместилась? — Не беспокойся, мне было вполне комфортно, — отрезала Мариша. — И даже удалось кое-что разглядеть. — Что же? — хихикнула Инна. — Ноги посетителей каюты Михаила? — Да! — с жаром откликнулась Мариша. — Оба этих типа явно торопились смыться. Но у одного были белые ботинки из тонкой кожи с узором из дырочек на носу. А у второго тоже летние светло-бежевые туфли, но только на высокой подошве из прозрачного пластика. Вот что мне удалось разглядеть! — А носки? — спросила Инна. — Носки я не видела, брюки закрывали. — Ну а брюки какого цвета были? — спросила Инна. — Ты что, не помнишь, я же сама выкрутила лампочки в коридоре? — прошипела Мариша. — Я и ботинки-то их разглядела только потому, что те двое промаршировали прямо мимо моего дивана. И их ботинки оказались просто перед моим носом. Ненадолго, но мне хватило, чтобы их запомнить. Они у меня в памяти четко отпечатались. И их запах, честно говоря, тоже. И Маришу передернуло от воспоминаний. — Запах — это вообще что-то жуткое, — пожаловалась она Инне. — Это был не просто запах грязных носков. Это была какая-то сложная смесь из запаха аммиака, пота, грязных носков, сероводородных источников и горящей резины. Очень сложный букет. Я даже не уверена, что назвала все ингредиенты. Но смесь этих запахов просто отпечаталась у меня на рецепторах, я теперь ее до конца жизни не забуду. — Запах нам не поможет, — вздохнула Инна. — Мы же с тобой не ищейки, чтобы обнюхивать обувь пассажиров. — Да я таким желанием и не горю, — ответила Мариша, содрогнувшись. — Так, — сказала Инна. — То, что ты видела, дает нам двух крепких подозреваемых. Остается только вычислить, где среди сотен людей скрываются эти два обладателя приметной обуви. — У меня на этот счет есть план! — оживилась Мариша. — Все посетители обычно выставляют свою обувь на ночь, чтобы ее почистили, привели в порядок и вообще навели глянец. Думаю, что и наши незнакомцы, которые появились из каюты Михаила, не будут исключением. Мы обойдем сегодня весь корабль и осмотрим выставленную на ночь обувь. — Ладно, — вздохнула Инна. — Только нужно щенка куда-то пристроить. Налопавшийся мяса щенок лежал словно пушистый шарик на полу, беспомощно раскинув в разные стороны все свои четыре лапы. Инна осторожно подняла его за грудку и понесла в свою каюту. — Жаль, что ты ничего, кроме туфель, не видела, — вздохнула она по дороге, обращаясь к Марише. — Если ты обещаешь меня не ругать, то я скажу тебе еще кое-что, — сказала Мариша. — Обещаю! — воскликнула Инна, даже не подумав, что от нее требуется. — Когда эти типы прошли в конец коридора, я все-таки не удержалась, подняла диван и посмотрела им вслед. Инна представила себе картину, как Мариша с диваном на спине таращится вслед двум незнакомцам, не выдержала и прыснула. — Да, тебе смешно. А знаешь, какие эти диваны тяжелые! — пожаловалась Мариша. — Даже я его с трудом удержала на весу. Но главное, что мне удалось рассмотреть фигуру одного из мужчин. Того самого, который был в белых туфлях. Он такой высокий, худой и одет во что-то светлое. — А второй? — Второй мерзавец, к сожалению, уже скрылся за углом, — вздохнула Мариша. — Но думаю, что парочку в такой колоритной обуви мы с тобой найдем без труда. — Если только они не захватили с собой столько же пар обуви, сколько ты или я, — со вздохом ответила Инна. — Тогда наши усилия могут вообще не привести ни к какому результату. Будут менять ботинки хоть каждый день. — Не каркай! — разозлилась Мариша. — У нас все получится. Вот увидишь. Вернувшись к себе в каюту, подруги пристроили щенка на подушку, поставили перед ним тарелку с водой и на другой тарелке раскрошили немного бутербродов с ветчиной, которую им дала в дорогу Тамара Ильинична. Немного подумав, подруги притащили из ванной какой-то стеклянный поддон. — Надеюсь, что эта животинка смекнет, что это его туалет, — сказала Инна. — Надо его как-то назвать, — сказала Мариша, глядя на щенка. — Кстати, как думаешь, мальчик это или девочка? Судя по тому обеду, какой он сожрал, это парень. Инна пожала плечами, она в собаках совсем не разбиралась. Щенок мирно спал, видимо, устав за сегодняшний день, и будить его подругам не хотелось. Они молча смотрели на сопящего щенка и умилялись. Ошейник был явно слишком велик для такого малыша, и подруги осторожно, чтобы не разбудить щенка, освободили его шею от обузы. — Пусть отдыхает, — сказала Мариша, небрежно кидая ошейник на свою кровать. — Ну, решила, как мы его назовем? — спросила у нее Инна. — Назовем его в таком случае Етти, — сказала Мариша. — И не мужское имя, и не женское. Никто ведь точно не знает. Инна, которая вообще плохо разбиралась в собачьих кличках, охотно согласилась. — А вообще-то щенок породистый, — сказала Мариша. — На него у Михаила наверняка должны были сохраниться документы. — Предлагаешь пойти и порыться в бумагах Михаила? — предложила Инна. — А что тут такого? — пожала плечами Мариша. — Может быть, узнаем что-нибудь новенькое. Все равно ведь осмотр обуви можно отложить до утра. Никуда обувь от нас не денется.