— Что, молчите, да? Ханзе нажал кнопку, и следующий разряд пронзил ее тело. В этот раз она не смогла удержать тихий стон, чувствуя, как на губах выступила пена, смешавшись с кровью. Зубы сжались так крепко, что на деснах выступила кровь. Если так продолжится… То на тот свет она отправится довольно скоро. — Итак? — Ладно, — тихо прошептала она, едва слышно, но Ханзе развернулся. — Я скажу. Я скажу… Он сделал шаг в ее сторону и опустил руку, и, отдышавшись, Хэби резко вскинула голову. Сейчас бы ухмыльнуться ему в рожу для потехи, но не выходило. Поэтому она выплюнула простое, глупое, но столь приятное в данный момент. Квинтэссенция идиотских посылов в жопу и самый лучший ответ, какой мог быть произнесен во время пыток. — На мамашу твою мы работаем, говна кусок! Взгляд Ханзе принял страдальческие нотки. Следом он нажал на кнопку, и Хэби напряглась… Но вместо этого в конвульсии дернулся уже Кайто. Следом, не выключая ток, Ханзе взял в руки небольшую ампулу со стола, повертел ее, словно демонстрируя, и зарядил в инъекционный пистолет. Подошел ближе к Хэби и обошел, нарочито медленно. — Знаете, меня должны признать буддой за то, как милосердно я с вами обхожусь. Как святой. И терпения у меня выше крыши, ребята. Как и времени, — затем, его пальцы грубо схватили ее за волосы и отогнули вперед, обнажая шею. Раздался щелчок инжектора, и по затылку прошлось странное прохладное ощущение. — Кайто, можешь сказать, что это? Ах да… Извини. И только сейчас вырубил ток. В воздухе завоняло спекшейся кровью. Кайто тяжело закашлялся. — О-о-о… Сыворотка правды. — Старомодная штука, я понимаю, но развязывает языки только так… — следом он вколол несколько капсул уже Кайто. — Так. Теперь, когда мы более сговорчивые. На кого вы работаете? Если бы вы работали на мою матушку, я бы знал! Что, не хотите говорить?.. Ладно, без проблем. Следующий разряд тока показался не таким уж и сильным. Вау, рассеянно подумалось Хэби, неужели я просто привыкаю к этому дерьму? Главное не пристраститься. — Слушай, Кайто. Ты же у нас золотой мальчик, да? Весь такой самурай… Ответом ему был лающий смех Кайто, но Ханзе его проигнорировал, лишь пожав плечами. — Ах, нет, не самурай. Точно… — протянул он нарочито тоскливым тоном, и с каждым новым словом его голос становился все ниже и ниже. — Тебя выгнали из дома, потому что ты опозорил честь семьи. — Я не самурай, — добродушно оскалился тот, — потому что у меня другая специальность. Вот и все. — Твой папочка вряд ли хотел бы, чтобы ты сидел сейчас нагишом в этом гребанном подвале, — Ханзе обошел Кайто и заглянул в глаза с театрально драматичным взглядом, слишком фальшивым. — И судя по тому, что ты до сих пор не вызвал его на мою голову, вы все еще в крайне дерьмовых отношениях. — Я что, похож на самоубийцу, по-твоему? Когда Кайто откинул голову назад, Ханзе медленно вскинул бровь. — Да. Похож. В следующую секунду он отключил ток, и Хэби тяжело закашлялась, чувствуя во рту еще больше крови. Все так болело, так болело… Опустив голову ниже, она на секунду прикрыла глаза, но затем выпрямилась обратно. Нет. Нельзя было показывать слабость. У нее была гордость, профессиональная, и она не собиралась демонстрировать слабые стороны перед таким мудаком, как Ханзе. — Чертовски похож. И вот, какой у меня к тебе вопрос, Кайто. Скажи. Приятно будет увидеть дом? — Ответ… весьма очевиден. Ханзе даже не поменялся в лице. — У меня есть определенная идея. Доставить тебя домой, к папочке. А ты знаешь, что папочка сделает с твоими друзьями. И с тобой тоже, и со всеми, кто с тобой повязан. Потому что, если хоть что-то про сыночка-шиноби всплывет в СМИ, поднимется такой шторм говна, что от него не отмоется никто, вовек не отмоется, — с каждым новым словом голос Ханзе приобретал все более и более возбужденный тон, будто одна только мысль приносила ему удовольствие. — Господин Сэридзава уйдет на почетную пенсию, может, даже, совершит сеппуку. Мир потеряет героя!.. — сжал кулаки до хруста кожи перчаток. — Но что он при этом сделает с тобой, я даже не представляю. Честно сказать, даже мне фантазии не хватает на то, чтобы быть шинсенгуми. — Не волнуйся. У него тоже с фантазией не очень. — Хэби. Вдруг, Ханзе резко обернулся к ней. Их взгляды пересеклись, и, словно невзначай, невинным голоском он поинтересовался: — Как тебе эта сенсация? Не знала, что он сын Сэридзавы? — Плевать хотелось. — О, на то, что он придет и пустит тебе пулю в башку, тоже все равно, да? — Это, — дрожащим голосом прошипела она, — часть нашей работы. — И на этого молодого человека тебе тоже плевать, да? Когда рука Ханзе властно потрепала Кайто по волосам, она едва сдержала желание оскалиться и выплюнуть пару грязных ругательств, которые грозили бы ей сожженными синапсисами и целой тонной головной боли. — Это тоже… часть нашей работы. — Ой, правда? Обронив это все тем же невинным тоном, Ханзе выхватил из-за пояса нож. Небольшой, но достаточно острый. Одним ловким движением он провернул его в руке и вогнал Кайто в ногу, отчего тот дернулся и крепче сцепил зубы — Хэби видела это — но не издал не звука. Кайто хорошо держался. Если он был сыном Сэридзавы… может, это было лишь печальным следствием. — Что? Даже если я начну его резать? Тебе будет плевать? Уже не шутливый тон. Серьезный. Ханзе смотрел ей прямо в глаза, но казалось — в душу. — Этим сраным ножом, — выплюнула она, — ты ничего не добьешься. Только убьешь нас. — Спасемся — и от этой раны ничего и не останется, — хмыкнул следом Кайто. Это явно рассмешило Ханзе, достаточно сильно, отчего он заулыбался, оскалился, и резко выдернул нож из раны. С хлюпающим звуком, оставляя кровавые капли. И, будто вытирая его, намеренно медленно повел острием вниз все выше и выше, к бедру. Потом, поднял руку. Чуть приобнял Кайто за плечо. И поднес нож к лицу. Прямо к глазам. Хэби ощутила, как крепче сцепила зубы. В отличие у нее, у Кайто не было аугментации на глазах, просто установленные оптические линзы. Змейкой облизнувшись, Хэби, уже и не скрывая нервную дрожь в голосе, прошипела: — И что ты хочешь? Чтобы я умоляла тебя прекратить, стоя на коленях? — Нет! — Ханзе театрально развел руки. — Я просто хочу узнать, на кого вы работаете. Вы уже обосрались. Какая разница? Я узнаю это, рано или поздно. Чем раньше я узнаю, тем будет лучше для меня. И лучше для вас. Лезвие опустилось на кожу и прошлось в опасной близости под глазом. — Ладно. Хорошо! Я понял, Хэби. Сколько тебе лет, скажи пожалуйста? Не так уж и много, верно? Но столько связей. Дела с «Накатоми», несколько подпольных операций за плечами. Видел даже твой стертый профиль, — рассмеялся. — На «Хорин» работала, да? — Это все равно не имеет отношения к тому… что сейчас происходит… В горле пересохло. Как же хуево. Но Хэби не отводила взгляда — и наблюдала за Ханзе, как медленно опустил он руку, как выпрямился и двинулся прямо к ней. Осторожно, плавно, словно дикая кошка. В глазах его сверкало любопытство и что-то еще, потаенное, что ей очень не понравилось. Едва не сглотнула, когда холодная сталь ножа прошлась по шее. — Пытаешься напугать меня таким дешевым трюком? — прохрипела она, и Ханзе ласково улыбнулся. — О, нет-нет. Тебя — нет. Ты опытная шиноби, ты знаешь, как делаются дела на улицах. Что вы откусываете себе языки, глотаете всякие капсулы… Я тщательно вас обследовал. У вас, — прорычал он, — такого дерьма нет. Ни бомб в мозгу, ни капсул с ядом, ничего. Значит, вы нужны нанимателям живыми. Или… Словно невзначай. — Вы просто не хотите умирать. Затем, он схватил ее за подбородок. Поднял голову и заставил посмотреть прямо в глаза.