Вздохнув, тот снял трубку телефона и куда-то позвонил: – Алло, дежурный? Следователь МГБ Савельев. У вас там не числятся подростки пропавшие?.. Ага, лет двенадцати. Так-так-так?.. Да, темно-серые брюки, белая рубашка. Волосы темные, глаза карие, все сходится. Да, можете забрать пропавшего… Говорит, что память потерял… Это пускай врачи решают. Да, жду. Положив трубку, тот сказал: – Что ж, теперь знаем, как тебя зовут. Андрей Тополев. Твои родители, как прибывшие специалисты, помогают восстанавливать страну. Вспомнил что? – Нет, – покачал я головой. – Отец у тебя инженер, мостостроитель. А мать учительница в школе. Вспомнил? Вы тут в Ковеле проживаете. Воспоминай давай. – Извините, не помню. – Хм. Может, вспомнишь, как родители погибли? Их расстрелянную машину неподалеку от инкассаторской нашли. Водитель и твои родители погибли. Милиция, что ищет бандитов, уже в курсе, что ты с ними ехал, стройбригада сообщила. Вы тут, в Ковеле жили. – Не помню. – Надеюсь, врачи действительно помогут. Идем, провожу тебя вниз. Сейчас за тобой придут. Рапорт я изучил и состава преступления в твоих действиях не вижу. Самозащита. Бойцы подтверждают твой рассказ. Гильзы под деревом и диск колеса в реке с веревкой тоже нашли. Неплохо ты повоевал. – Сам горжусь. Следователь развязал мне руки, и, разминая кисти, я направился следом за ним на первый этаж. Там пришлось подождать почти полчаса, пока не прибыл рядовой сотрудник милиции. За это время следователь и дежурный под видом дружеской беседы все выпытали, что я помнил с того момент, как оказался в воде. Я особо и не скрывал, все описал, рассказ довольно логично ложился на ту историю, что я выложил, так что меня даже похвалили за смекалку. Хотя за то, что я выслеживал бандита, укорили: мол, сразу надо было бежать и звать на помощь. Подумав, я решил объяснить, что принял свои желания за охотничьи инстинкты. Вроде съели. Тут пришел сотрудник милиции, и меня забрали. Тот, оказывается, пешком шел, и хотя идти было недалеко, пару минут, такая длительность настораживала. А может, никого не было под рукой, а как освободился, его направили за мной? Вполне себе версия. Дальше меня опросили уже двое оперуполномоченных. Все рассказал, заодно узнал, в тело кого попал, а то только имя и фамилию знал. Тополевы были из Москвы, отец два года назад демобилизовался, он был военным инженером, специалистом по железнодорожным мостам, и восстанавливал страну. В Ковель семья Тополевых приехала год назад, вблизи этого города нужно было быстро возвести шесть железнодорожных стальных мостов – три закончили, сразу два следующих делали. Приехали не навсегда, в длительную командировку, поэтому квартира в Москве за Тополевыми сохранена. Сегодня воскресенье было, отец посетил одну стройку, ну и взял супругу и сына, просто развеяться, да и сына на рыбалку свозить – на реке, где строился мост, был отличный клев. А возвращаясь, они попали под обстрел. Случайно – целью бандитов была инкассаторская машина. Но это еще не все. Андрей не был единственным ребенком. У него была младшая сестра девяти лет, Ксения, и младший брат четырех лет, Александр. Вот их, к счастью, в машине не было. Сестра была в пионерском лагере (сейчас середина июня), а младший брат не поехал. Его просто не взяли, наказали за то, что поджег деревянные ворота соседнего дома. Спички детям не игрушки. Тополевы снимали дом, и Александр у соседки остался во время поездки, да и сейчас там. А вот Ксению должны привезти, пионерский лагерь не так далеко, километрах в семидесяти. Еще одна новость: дети Тополевых полными сиротами не остались, у них была бабушка со стороны отца. Бабушка со стороны матери пропала без вести на оккупированной территории, вроде как всю деревню уничтожили каратели, сожгли в амбаре. Телеграмму матери отца уже отправили, ожидали ответа. У меня было множество вопросов, ответы на которые я не смог получить. Если Андрей ехал с родителями в служебной машине отца, то как он у бандеровцев оказался? Они сами его из машины вытащили и с собой увели, что я считаю глупостью, или тот бежал от стрельбы, видя гибель родителей, и в лесу случайно встретил тех двоих? На это мне так ничего и не ответили, не знали. На другие вопросы тоже. Сейчас меня сначала в больницу отвезут, а потом отправят к дому, что снимали Тополевы. Соседка пообещала, что присмотрит за нами, пока не прибудет бабушка. Тут пока такой строгости нет, что обязательно в детдом, спокойнее было, люди отзывчивее. Кстати, единственный родственник Тополевых, их бабушка, проживала в Подмосковье. А в больнице пришлось задержаться на ночь, осмотрели, ощупали и признали здоровым. Множество синяков и ссадин не в счет, только вот память повреждена. Написали диагноз – амнезия. Причем провели исследования – школьную программу я не забыл. Хм, а в школу я вряд ли пойду, предпочту сдать экзамены экстерном. Да и в армию не хочу, служил много раз, желания все повторять нет, так что институт и военная кафедра видятся мне единственной возможностью свести к минимуму мое общение с советской армией. Утром, ближе к десяти – я даже успел позавтракать манкой – меня выписали, забрала соседка Тополевых. С ней был и Александр. О моем диагнозе уже все знали, даже младшему братишке все объяснили. Тот на ходу, держа меня за руку, все заглядывал мне в глаза сосредоточенным взглядом, в котором было удивление и неверие. Соседка Марья Сергеевна, дородная, много повидавшая женщина лет сорока, сообщила, что Ксению сегодня привезут. Телеграмма от бабушки пришла, та выезжает за нами. Кстати, Андрею было не двенадцать, как я ошибочно решил, а тринадцать лет и два месяца. В четвертом классе он отучился, в пятый перешел. Нужно забрать табели оценок его и сестрички. Она в семь лет в школу пошла, в третий класс перешла. Об этом с Марьей Сергеевной я тоже поговорил. Мы по пути домой в школу и завернули. Директора не было, но завуч оказался на месте, она меня опросила, очень опечалилась, что я ничего не помню, но обещала завтра все подготовить. Все же мать Андрея у них работала, и о ее гибели знала. Так и добрались до дома Тополевых. – Извините, Марья Сергеевна, но я считаю себя вполне взрослым, мы с братом пока будем жить в своем доме. – Ты же памяти лишился! – возмутилась та. – Памяти, но не разума. Тем более вы можете в любой момент прийти и проверить, как мы. Уговаривал долго, но все же смог. В общем, небольшая деревянная изба на две комнаты на окраине Ковеля и была местом проживания семьи Тополевых. Инженер, да еще мостостроитель – профессия уважаемая, квартиру им давали, но отец Андрея решил взять сельский домик, снял у хозяев, оплата шла с работы. А причина банальна: за околицей протекала речка, где отец и сыновья Тополевых любили рыбачить, да и огород пригодился, в стране ведь голодно. Они были большими фанатами этого дела. Это я про рыбалку. Кстати, я тоже люблю рыбалку, но не с такой страстью. Соседка показала мне дом, Сашка тоже все показывал, знакомил: кто где спит, что где хранится. Потом Марья Сергеевна убежала, у нее у самой четверо по лавкам, а я стал готовить в печи обед, припасы нашел в подполе. Хватило испечь хлеб и сварить щи, заправив их тушенкой. В подполе аж пол-ящика было. Ну и стал осматриваться, вещи перебирать. Нашел два чемодана, стал укладывать вещи, свои, Сашки и Ксении. Одежду родителей или продам, или по соседям раздам, не решил еще. Баньку затопил. То есть занимался обычными делами на дому. Сашка от меня не отходил, помогал, под руку лез. Я его покормил, потом в бане намыл, в чистую одежду переодел. Соседка прибегала, крынку молока принесла и с десяток свежих куриных яиц. Убедилась, что у нас все хорошо, даже вещи собраны, всплакнула, пообещала посетить баньку вечером – я пригласил, подтоплю, – и снова убежала. Бабушка прибудет дня через четыре, а то и пять, не раньше, и нужно решать, что делать. Меня беспокоила Ксения. Сашка ладно, он еще маленький, не поймет, но Ксения девочка умная, раз ее в семь лет в школу отправили. Моторика движений, привычка говорить, да все может ей показать, что я чужой. А я подстраиваться тоже не буду, так что ей или придется привыкнуть ко мне новому, или все же поверит, что это амнезия сказывается. Насчет бабушки я не переживал – та внуков больше года не видела, а за это время дети сильно меняются. Ксению привезли в четыре часа вечера. Та сразу бросилась мне на грудь. Веки были красными, но сейчас слез уже не было, все выплакала. Видать ей сообщили о гибели родителей. Обняв ее, я успокаивающе забормотал разную чушь. Ну а чтобы отвлечь, занял работой. Для начала погнал в баню, выдав чистое полотенце и свежее платье, потом накормил щами, дополнительно яичницу в два яйца сделал, глазунью, ну и велел собирать вещи, отбирать, что с собой возьмем. Следующие четыре дня пролетели довольно быстро. Прошли похороны, тяжелый день, и приехала бабушка. Мы ее встречали на вокзале, уже знали, когда прибудет, телеграмму от нее получили. Более того, я даже купил билеты купейные до Серпухова. Именно оттуда она и приехала. Несмотря на плотную опеку соседки, я смог неплохо развернуться. Большую часть из одежды родителей мы просто раздали по соседям и знакомым: жили люди бедно, и такая помощь была очень кстати. Я нашел тайничок с деньгами, видимо запасы Тополевых, прибрал их. Помимо этого, смог достать оружие, а просто сбегал в леса и собрал что нужно. Нашел «вальтер» и ТТ, а в блиндаже, полуразрушенном разрывом артиллерийского снаряда, и патроны к пистолету. К «вальтеру» всего один магазин. Штык-нож от германского карабина, пару ручных советских гранат Ф-1. Ничего больше не брал, только то, что в багаже можно спрятать. Что интересно, во время одной из таких прогулок я случайно на лагерь бандеровцев набрел, ну и закидал их гранатами. Как раз нашел ящик оборонительных. Потом добил подранков и собрал трофеи. Часть закопал, законсервировав. Теперь патронов к «вальтеру» было немало. Еще заимел три пистолета. Польский «ВИС» и два парабеллума. Один в редкой комплектации, с удлиненным стволом, артиллерийский. Теперь как бы это все в чемодане спрятать! А большую часть добытых с бандитов денег я убрал в тонкую стопку банкнот, что нашел в тайнике Тополевых. Бабушке нас содержать и кормить, и такая помощь будет серьезным подспорьем. И вот поезд остановился, обдав нас паром, номер вагона мы знали, и Ксения первой рванула к бабушке. Мы за ней. Нас сопровождала соседка. В общем, после объятий, поговорив, с Марьей Сергеевной, мы направились к району, где проживали. Вещи бабушки я нес, старый потрепанный саквояж. Саму бабушку можно назвать божьим одуванчиком, я вообще удивился, как она дорогу выдержала. Ну ничего, ужин готов, банька натоплена, ждет гостью. Ей только сейчас сообщили о моей амнезии, и она лишь качала головой, горестно глядя на меня. Ну а вечером, перед тем как ложиться спать (назад мы отправляемся завтра, не зря я билеты купил), я передал бабашке все деньги, что якобы были в тайнике Тополевых. Судя по ее заблестевшим глазам, правильно сделал. После этого мы легли спать. С момента гибели родителей Сашка спал со мной, а Ксения легла с бабушкой. Завтра рано утром вставать, нужно выспаться. Следующие полгода пролетели довольно быстро. В школу я так и не пошел, смог убедить бабушку, что мне это не нужно и весной сдам экзамены за десятый класс. Я устроился на работу в железнодорожное депо слесарем, ведь маленькая пенсия бабушки только и могла, что прокормить нас, а тут еще одевать, в школу и детсад собирать. В общем, моя зарплата вполне пригодилась. Работа на полставки, только до обеда, так что времени хватало заниматься и другими делами. Рыбалкой – на льду сетями рыбу поднимал. На охоту ходил, купив с рук двустволку двадцатого калибра. Мы жили в старом доме, который градоначальство вскоре собиралось снести, чтобы выстроить тут новый район. Это было двухэтажное здание, многоквартирная хибара. Мы жили на первом этаже. Отопление печное. Квартирка двухкомнатная. Водопровода не было, с колонки я воду носил, туалет снаружи, обычный скворечник. Была общественная баня, куда ходили раз в неделю. При этом жили мы хорошо, даже получше некоторых соседей, да и весело. Трагедия произошла на Пасху. Бабушка как раз куличи затеяла печь, она была верующая и ходила в церковь, мы там тоже бывали из любопытства, а я отправился на рыбалку, мы хотели рыбных пирогов испечь. Я еще засветло ушел, Ксения отвела Сашку в садик, это ее обязанность, а сама отправилась в школу. Вернулся я домой в десять часов дня, с вязанкой рыбы; уже снег сошел, и еще было грязно, вода мутная, но наловить рыбы смог. Часть бабушка раздаст по соседям, а две отнесет в церковную столовую. Но вернувшись, я застал в нашей квартирке плач и увидел участкового милиционера. Бабушка с двумя соседками куличи лепили, яйца красили, так вот она присела на стул, прикрыла от усталости глаза и больше не открыла. Видимо, сердце не выдержало. Мы всего восемь месяцев с ней прожили. Вот так мы и стали полными сиротами. Рыбу забрал кто-то из соседей, а я размышлял. В детдом я не хотел, да и Ксюше с Сашкой такой доли не желал. Будет у них семья – а это я. Четырнадцать мне три дня назад исполнилось. Обдумал я все и быстро принял решение. Я на следующей неделе и сам планировал покинуть Серпухов, добраться до Владивостока, а там и до Южной Кореи. В общем, хотел снова американцам надавать по любимому их предмету, по кошельку. Ну не мог я себе отказать в таком удовольствии. Угоню борт с золотом и второй с печатным станком. Можно передать его китайской триаде, и результат шокирует: изучат станок, скопируют его и начнут печатать деньги в промышленных масштабах. Это всегда сильно било по США. Так что повторить – это я с большим удовольствием. А на следующий год, в пятидесятом, угоню «Сакуру», там у меня все отработано. Бабушке я уже намек дал, мол, хочу побывать в Сибири, найти женьшень, подзаработать охотой. Пару месяцев меня точно не будет. Сумму для проживания на лето мы немного скопили, так что мое отсутствие сильно по ним не ударило бы. А тут такая трагедия. Жаль, старушка мне очень нравилась, хотя и очень набожная была. Отдав соседям часть денег на организацию похорон, я побывал на вокзале, купил билет до Москвы на завтра, на проходящий вечерний поезд. Два билета, Сашка по возрасту может без него ехать. Ксения вся в слезах подбежала и прижалась, спрятав лицо на моей груди. – Не волнуйся, я уже нашел выход. В детдом мы не поедем. Я решил не отказываться от своих планов в Корее. Год мы вполне сможем прожить в Маниле, потом угоняю «Сакуру», и все, отправляемся в кругосветное путешествие. А там изучение подводного мира, поиск и подъем ценностей с затонувших судов – что где находится, мне известно. Ну а так как брата и сестрицу бросить я не мог, прикипел к ним душой, то недолго думал, брать их с собой или нет. Возьму. Я немало своих детей вырастил. А вообще в Союзе жить мне не понравилось. Привык к вольной жизни, и мне тут было очень тяжело. Послевоенная бедность и нищета давили. Я-то ладно, обеспечивал нашу семью, и по сравнению с другими мы жили даже с достатком, например, я велосипед купил в августе прошлого года. Так его украли из сарая, вскрыв замок. В ту же ночь, как поставил. То есть намек от соседей был ясным: не высовывайся. А то, что это их работа, я понял по довольным улыбкам и насмешке в голосе. Участковый о краже знал, заявление было написано, да я и сам искал, но велосипед как в воду канул. Может, и утопили, поди пойми таких завистливых людей. Только и я в ответ рыбу и мясо всем перестал раздавать. Оставил трех старушек, которые точно к этому делу непричастны, вот им и уходили доли, остальным нет. Ох, как им это не понравилось, привыкли к дармовому, но я стоял на своем. Так что с половиной соседей у нас был вооруженный нейтралитет, а с другими вполне хорошие отношения. На следующий день утром похоронили бабушку, добытая мной рыба пошла на поминальный обед. День постный был. Вещи мы незаметно уже собрали и, пока нас не отправили в детдом, тихо ушли через окно. Ружье, рыболовные снасти, да и походные вещи я взял. А отправились мы на берег речки, где я и собирался пересидеть до вечера. Забрал с собой наши документы, свидетельства о рождении, комсомольский билет получить я не успел, и памятные вещи от родителей и бабушки, включая общий фотоальбом. Не знаю, искали ли нас, думаю, искали, но в поезд мы сели совершенно беспрепятственно, заняв купе. Так и доехали до Москвы. Тут меньше ста километров было, сошли в одиннадцать часов ночи. Особо нами не интересовались, лишь проводница уточнила, куда мы едем. Я ответил, что к бабушке погостить, мол, я достаточно взрослый, чтобы сопровождать младших детей. Багаж при нас был, один довольно большой чемодан, саквояж, рюкзак и тюк с палаткой. Все уместилось. В Москве мы сразу направились на Ярославский вокзал, где я приобрел два билета до Владивостока, к сожалению, плацкарт – купейных мест в наличии не было. Продали без проблем, и на следующий день в четыре часа мы отбыли из Москвы. Перед этим мы переночевали в снятой комнате, тут же недалеко от вокзала, мороженого наелись, в цирк успели сходить, дети были в восторге. До Владивостока поезд наш добирался почти десять дней. Однако грязные, пропахшие потом мы прибыли на вокзал Владивостока. Оставив сестру и брата на вокзале, вещи сторожить, я пробежался, нашел и арендовал домик с банькой на два дня, потом забрал на такси детишек, и вот, попарившись и переодевшись в чистую одежду, мы отходили от поездки. Не скажу, что так уж тяжело было – со студентами ехали, даже весело, – но все равно отдохнуть надо. Два дня отдыхали, гуляли по городу, посетили кукольное представление, я параллельно изучал порт и то, что там есть. У меня было два способа покинуть Советский Союз: водой и воздухом. Где находится местный сельскохозяйственный аэродром, мне известно, но угон самолета – это слишком шумно, еще истребители поднимут и расстреляют к черту. Если только ночью угонять. Еще и по тревоге всех поднимут, оповестят о побеге другие страны… А вот водой, по-тихому, думаю, даже лучший способ. Именно для этого я подходящее судно и подыскивал. Уже есть некоторые наметки: японский транспорт, грузовое судно, что доставило груз риса. Тут стоит подумать. Один бы я проник на борт и остался незамеченным несколько дней, пока эта галоша идет к своему порту приписки, но вот с попутчиками в благополучном исходе не уверен. Приметил еще две парусные лодки. Довольно большие, чтобы выдержать переход по Японскому морю. Опасно, понимаю, и детишками, что теперь на моем попечении, рисковать не хотелось, но придется рискнуть. Я закупил в магазине припасов, смог найти и купить двадцатилитровую канистру, в которую залил пресной воды. В общем, мы были готовы и, как стемнело, пробрались в порт. Я упором столкнул на воду малую из двух парусных шлюпок, весла были тут же, и дальше на веслах стал выводить судно на воду. Потом поднял парус – повезло с темной ночью – и пошел прочь. При этом из навигационных инструментов при мне был только компас и купленный в магазине «Охотник и рыболов» бинокль. Вот и все. По памяти шел, местные воды я изучил от и до. Изнанка миров. Неизвестное время – Мне жаль, – сказал я, когда меня закрутило и я оказался в таких знакомых пространствах. – Предсказать то, что в Японском море начнется и сразу закончится подобный сильный шторм, ты не мог. Гибель твоих родственников и твоя гибель – это случайность, не более, – сказал Исследователь. – Шлюпка легла на бок от удара бокового ветра, и мы пошли ко дну. Детишек жалею, не пожили ведь. Виню себя в их гибели… Кстати, припоминаю, что ты уже убивал меня непогодой – я уверен, что это ты. И тут какая-то знакомая параллель вырисовывается… – Это не я. – Неубедительно… Ладно, Исследователь, я умер, профукав последнюю подаренную жизнь, признаю, это так. Что дальше? – Хочу тебе предложить работу. Тебе известно такое понятие, как хроноагент? – По названию ясно. По мирам ходить и выполнять поручения. – Именно так. К слову, в хранилище душ ты находился почти триста лет. Я не сразу о тебе вспомнил, да и время тут течет по-другому. Не так, как в обычных мирах. Твоя задача в одном из миров не дать ликвидировать одну девочку. Она тебе знакома. Анна. – Опять Корея? Что ж ты на ней зациклился? – Все очень просто: я курирую две страны на земле, Корею и Вьетнам. Мне сильно не нравилось, что ты там отказывался жить и предпочитал ходить по морям на своем угнанном судне. Один раз я тебе намек дал… – Штормами. Мог бы и не напоминать, я и так догадался. Ранее говорил об этом. – Еще то, что ты в Аргентине постоянно жил. Это не мои территории. – Но ты переселял меня в тела русского дворянина и мальчишки Матвея, в лаборатории. Разве это возможно? – Мне помогли сделать тебе приятное. – Скорее уж снять тяжесть с души, долги раздать. – Не без этого. – Теперь понятно, почему я то корейцем был, то вьетнамцем. Но я ведь русский, пусть умерший жуткой смертью как подопытный в американской лаборатории. Почему именно я? – Тут случайный выбор. Я отобрал больше сотни душ с боевым опытом, летчиков, и наугад выбрал из всех, как рулеткой. Выпал ты. – Я один или еще были? – Угадал. Еще шестеро проходят подобные испытания, и есть один действующий хроноагент. Ты второй.