Спустя несколько дней Имоджен проснулась среди ночи от лёгкой щекотки. По её руке ползла обычная бабочка. Имоджен прогнала её и перевернулась на другой бок. «Нет, погоди-ка», – вдруг пронеслось у неё в голове. Это была не просто бабочка – это была её бабочка! Мотылёк с пушистым тельцем и изящными усиками-антеннами, с прелестными серыми крылышками. Имоджен села в кровати. Сумеречная бабочка опустилась на щёку Мари и покрутила усиками-антеннами, как бы говоря: «Привет!» – Привет, – прошептала Имоджен. – Как долго мы не виделись! Бабочка полетела к слегка приоткрытому окну спальни, и Имоджен сразу поняла, что нужно делать. Она схватила почти догоревшую свечу, стоявшую около кровати, и сбросила одеяло. Её ботинки стояли около двери. Когда Имоджен на цыпочках побежала за ними, громко скрипнула половица. Мари не проснулась. Имоджен остановилась и задумалась. Совсем недавно она бы просто ушла, ни разу не оглянувшись. Но теперь всё было иначе. Бабочка порхала за окном. – Да, я иду, – прошептала Имоджен. – Подожди минуточку! Она закрыла окно – Лофкинья не любила, когда из комнат выпускали тёплый воздух, – вернулась к постели и потрясла за плечо Мари. – Что такое? – пробормотала сестра, не открывая глаз. – Мы идём в лес, – ответила Имоджен. – Зачем? Сейчас же ночь. – На поиски приключений. Мари открыла глаза. Имоджен показала рукой на окно, за которым порхала бабочка. – А как же Миро? – шёпотом спросила Мари. – Иди разбуди его, – попросила Имоджен. Трое детей надели шубы, зашнуровали ботинки и, сбросив вниз лестницу, спустились из домика на дереве на землю. Спрыгнув на траву, Имоджен достала из кармана три свежие свечи, зажгла их и дала по одной Мари и Миро. И они отправились в ночь следом за бабочкой, которая вела их через тёмный лес. – Откуда ты знаешь, что это та самая бабочка, которую ты видела раньше? – спросил Миро. – Просто знаю, и всё, – ответила Имоджен. – Мы с ней друзья. – Куда она нас ведёт? – спросила Мари. – Не знаю. Это же приключение. Они шли ещё несколько минут, прежде чем Имоджен заметила ещё одного мотылька, порхающего за деревьями. Он был светло-серый, почти белый. Он поприветствовал её бабочку сложным круговым танцем, и дальше они полетели вместе. Дети не отставали. Последние листья тихо, как перья, облетали с деревьев. Следующий мотылёк был золотым и мерцал в бархате ночи. – Этот нравится мне больше всех! – сказала Мари. – Чур, это мой мотылёк. Вскоре Имоджен заметила, что земля под их ногами начала плавно подниматься. Они шли в гору. Ещё два мотылька присоединились к шествию. С одной стороны их крылышки были цвета ночной мглы, с другой – нежно-голубые. Когда бабочки летели, казалось, что они то появляются, то исчезают. Вскоре бабочка Имоджен уже вела за собой длинную процессию сопровождающих. Крылышки мотыльков образовали трепещущий занавес над головами детей. Мари на ходу привстала на цыпочки и потянулась, но не смогла достать до них. Миро шёл с разинутым ртом. – Впервые в жизни вижу столько мотыльков в одном месте, – сказал он. – Интересно, что это значит? Наконец дети зашли в такую густую чащу, что были вынуждены остановиться. Сотни мотыльков окружали их со всех сторон. И вот что интересно – свет свечей их совершенно не интересовал. Бабочка Имоджен опустилась на ствол дерева – и девочка громко ахнула. – Мари! Ты только посмотри! Сёстры бросились к огромному дереву. Миро остался ждать чуть в стороне. Сумеречная бабочка поползла по корявой коре, и девочки затаили дыхание. Вскоре бабочка ползла уже не по коре, а по гладкому, отполированному дереву. Имоджен провела рукой по поверхности. Она знала, что это такое. И конечно, она сказала об этом вслух. – Это дверь в дереве! – Та самая? – спросил Миро. – Я думаю, она только одна, – кивнула Имоджен. Серая бабочка сползла к замочной скважине, сложила крылышки и втиснулась внутрь. Имоджен толкнула дверь. Раздался тихий щелчок – дверь открылась. – Проще простого, – рассмеялась Имоджен. С другой стороны двери был сад. Отсюда он выглядел неухоженным и заросшим, хотя, конечно, не таким диким, как тёмный лес. – Я узнаю это место, – прошептала Мари. – Это сад миссис Хабердэш! Имоджен обернулась и посмотрела на Миро. Порез на его щеке уже превратился в шрам. Лицо принца было бледным и серьёзным. Имоджен вдруг смутилась. – Ну вот, – сказал Миро. – Значит, пора прощаться. – А как же Лофкинья? – спросила Мари. – Разве мы не должны попрощаться и с ней тоже? – Мы не сможем, – покачала головой Имоджен. – Если мы сейчас уйдём, то уже никогда не найдём эту дверь. – Имоджен права, – сказал Миро. – Это ваш единственный шанс вернуться домой, и вы должны им воспользоваться. Я расскажу Лофкинье обо всём, что случилось. Имоджен стала грызть ногти. Она ненавидела прощаться. Сейчас она хотела только одного – чтобы всё это поскорее закончилось. – Вот и хорошо. Спасибо, что приютил нас. – Она задула свою свечу и протянула Миро руку. Мари закатила глаза: – Имоджен, разве так прощаются? Она отшвырнула свою свечу, бросилась к Миро и обняла его с такой силой, что чуть не опрокинула на землю. Имоджен торопливо затоптала огонёк свечи. – Мы не хотим бросать тебя здесь одного, – сказала Мари, продолжая крепко обнимать Миро. – Ты хороший друг, самый лучший в мире! Может, пойдёшь с нами? Наша мама тебя полюбит, вот увидишь. – Да, – улыбнулась Имоджен. – Отличная мысль. Теперь настала очередь Миро смутиться. – С-спасибо, – пролепетал он. – Даже не знаю, что сказать. – Скажи – да! – Мари всплеснула руками, спугнув стайку мотыльков, сидевших на соседнем дереве. – Но я… я не могу, – ответил Миро. – Почему же? – У меня есть обязанности. – О чём это ты? – нахмурилась Имоджен. – Понимаете… раз мой дядя… раз его больше нет, значит, строго говоря, я теперь король. – Ой, точно… – Имоджен осеклась. – Сейчас в Ярославии всё вверх дном, но рано или поздно мне придётся туда вернуться. С минуту-другую девочки молча переваривали эту информацию. – Надеюсь, ваша мама не будет на вас очень сердиться, – продолжал Миро. – Ну, за то, что вы убежали. Имоджен хотела возразить, что они вовсе не убегали, но потом передумала.