— Вилор, ты чё? - с подозрением, смотря на меня, произнёс сосед, - пьяный что ли? — Сам ты... это самое, - пытаясь внутренне встряхнуться, ответил я, - устал просто. Велик обкатывал. Не учёл, что Калуга, как и Москва, стоит на семи холмах. Замонался: то вверх, то вниз, то булыжник, то вообще нет дороги. — Ве-елик? - удивился парень, - у кого взял? А мне дашь покататься? Десять минут пришлось объяснять, что я купил этот велосипед в Москве и кататься, если кто захочет, на нём можно будет завтра. Потому что поздно, он устал и уже спит в сарае. Лучше бы я, ещё кружок вокруг кинотеатра "Центральный" оббежал, чем с таким товарищем спорить. Вроде бы взрослый, а ведёт себя как ребёнок. Повезло, что не возникло вопросов, на какие деньги я купил эту технику. У меня, конечно, готова версия для любопытных, но лучше бы до этого не доходило. Касьян проводил нас взглядом, но ничего не сказал. Я сначала не понял, с чего это он? Дошло только возле двери в нашу комнату - я забыл отдать ключ! Пля... Штирлиц фигов! Не мог сказать что ли? Придётся возвращаться, иначе мне удачи не видать. Вахтёр может, в следующий раз, тормознуть с выдачей ключа. Вот ведь... Пока бегал туда-сюда мой сосед успел всем разболтать новость про велосипед. Вот... не живётся человеку спокойно. До завтра не мог потерпеть? Пришлось доставать пирожки делиться со всеми и долго(полчаса где-то) рассказывать о моих приключениях в Москве. Опять же-таки никто и ничего не спросил по поводу денег. Такое ощущение, что, по мнению окружающих, велосипеды растут на деревьях в Москве и каждый приезжий может их сорвать с ветки, чтобы забрать домой. С другой стороны мне же лучше. Как всегда в общаге, новость, о моём возвращении, моментально разлетелась по всем комнатам. Первыми прибежали девчонки, потом подтянулись и остальные. Блин... четверг, завтра на работу, а они фигнёй страдают. Спать надо, а они мало того, что мне не дают, так и сами не особо этого хотят. И главное - все вопросы пошли по третьему кругу, а энтузиазм не утихает. Ещё и пирожки с булочками сожрали. Все до одного. Что я буду с утра кушать? Опять на рынке обратом давиться? Окончательно вывело из себя - просьба пойти посмотреть на велосипед. Тут уж я не выдержал. Хамить не стал, а просто лёг на кровать и отказался поддерживать разговор. Народ немного пробурчал и через несколько минут начал расходиться по своим комнатам. Ну и хорошо. Лежал и представлял, а чтобы было, если они увидели мой мешок с инструментами? Это вообще бы сегодня никто спать не лёг! Да-с... Проснулся и... Наверное, самым первым это сказал Адам, когда в очередной раз поссорился с Лилит. Ведь всем известно, с древнейших времен, что утро добрым не бывает! У меня болело всё тело. Даже моргать было больно. Какая тут нафиг утренняя зарядка? Живым бы до работы добраться. А мне же ещё и работать надо... Минут десять я мысленно пинал себя, заставляя хотя бы сходить умыться. Сел на кровати скрипя зубами. До умывальника шёл, как телок на заклание или зомби в поиске свежего мяса. Справился. После водных процедур немного полегчало и, даже, проснулся какой никакой аппетит. Только удовлетворить его было нечем. Да и ладно. Потерплю. Не маленький. Всё что приобрёл в Москве, кроме инструмента, сложил в плетёную сумку и задвинул под кровать. Потом что-нибудь придумаю, куда это можно сложить по-нормальному. Хотя, если удастся фортель с домом, то и беспокоиться не о чём. На вечер у меня слишком много планов. Надо, с комендантом поговорить, с дядей Евгения встретиться и, моя головная боль, купить чего-нибудь пожрать. Ребята пускай спят, а мне уже надо выходить. Велосипед - хорошая штука, но надо его подстроить под себя. Вчера этим некогда было заниматься. А сейчас почему бы и нет. Это только так кажется, что сел на велик и поехал. На самом деле сначала придётся потратить некоторое время. Ничего особенного, но высота руля и сидения, если их правильно отрегулировать, позволит снимать лишнюю нагрузку. Точнее правильно их распределить. Тем более, что я умею и знаю как это сделать. Касьян молча выдал ключ, записал в журнале и заставил меня расписаться. Бюрократ, педант и зануда. Но, с другой стороны, полезный, в некоторых случаях, человек который выполняет свою работу так, как положено по его мнению. Фиг с ним - мне не трудно расписаться. Это же карандаш, а не перьевая ручка. Набор ключей для велосипеда был. Подгонка заняла десять минут не более. Так же я немного пошаманил с давлением в камерах. Очень уж дороги в этом времени непредсказуемые. Кататься на сильно накаченных по булыжникам это капа боксёрская нужна, чтобы зубы остались целыми, а у меня её нет. Лучше уж так. До рынка более-менее ровный участок пути. Казалось бы наслаждайся поездкой и ни о чём не думай. Ан нет! В голове, от предстоящих дел, был полный сумбур. Мне бы сосредоточиться, на чём-то одном, но тогда зачем я всё это затеял? Кучу всего надо сделать, а я один. Разорваться не получится, значит будем выкручиваться - как и всегда в последнее время. Торговки учли наше общее пожелания. Некоторые принесли на продажу блины с начинкой. Меня никто не гонит и не подгоняет, так что время есть, чтобы всё попробовать. В прошлой жизни, я не помню, чтобы пробовал что-то подобное. Или, эти начинки, мне просто не встречались. Мне очень понравились, например, блины с солёным творогом и укропом, там ещё ,вроде бы, присутствовал чеснок, но я могу ошибаться. А ещё начинка из печёной рыбы с морковкой. Покупал по паре штук и тут же съедал, пока не остыли. Одними блинами наелся. Но, на всякий случай, взял парочку пирожков с ливером. Неизвестно как и что сегодня будет. На строительной площадке было пусто. Да собственно мне никто, кроме моего одного знакомого баталера, был не нужен. Хочу с ним договориться о месте для велосипеда или, чтобы он за ним приглядывал. Иначе буду весь рабочий день дёргаться от нехороших мыслей. А мне надо трудиться и не отвлекаться, на всякое разное. Николай Петрович пришёл когда я уже потерял всё терпение. Причём сделал это незаметно для меня. Я сидел на подобранном ящике и разглядывал закрытую дверь склада. Неожиданно, правое плечо оказалось в крепком захвате, не давая мне подняться и повернуться. А совершенно незнакомый голос тихо, с хрипотцой поинтересовался: — И что мы здесь высматриваем? Как камень с души упал, когда заметил на кисти руки, что держала меня, татуировку якоря. Поэтому не стал отвечать сразу. Сначала попытался встать. Не тут-то было. Всё равно что фундаментный блок пробовать приподнять. Пришлось ответить: — Привет Николай Петрович, а я уже заждался ожидаючи! В голове не укладывается, как это возможно: склад работает с десяти до восемнадцати, а выдаёт материалы с восьми тридцати и до семнадцати. Какой-то парадокс временной получается. — Здоров Вилор, - нормальным голосом и не скрывая радости ответил баталер, - я тебе потом всё объясню. Ты по делу или как? Мне бы открыться сначала, а потом можно и поговорить. Пришлось пропустить кладовщика. Раз уж спешит человек, почему бы не уважить? Но, для начала, конечно же поздоровались, как положено, по морскому обычаю - крабами за запястья. Петрович улыбнулся ещё раз и исчез за дверью склада. Народ стал подтягиваться на планёрку. Я уже с небольшим беспокойством поглядывал на дверь склада. Минут пять и надо идти к месту сбора строителей. Наконец дверь открылась. Кладовщик вышел со стаканом воды в руках и сразу же поинтересовался: — Что за дело? — Я велосипед купил. В Москве. Можно у тебя в кладовке ставить буду? На пока буду работать. — Это вот этот аппарат? - спросил Петрович, показывая на мой велосипед. — Ага, - тут же отозвался я. — Завози, - открывая дверь пошире и показывая рукой вглубь склада коротко произнёс баталер. — Вилор! - раздался громкий крик, - зайди в прорабскую! Срочно! Я оглянулся, в поисках крикнувшего или крикнувшей, но никого не увидел. Посмотрел на Петровича. — Иди, - пожимая плечами сказал он, - чего уж там. Сам поставлю куда надо. Спешно пробираюсь сквозь тихо гудящую толпу народа. Обсуждают чего-то, наверное то, что не успели в раздевалке. Мне тоже интересно, но остановиться не могу. Все слышали крик и поэтому не мешают, а даже наоборот, подталкивают в нужном направлении. Вот ведь незадача. Кому я там мог понадобиться? Вроде ничего никому плохого не делал. Дрался последний раз в Москве. Да и то, какая это драка? Так, потолкались немного, без критических последствий. В коридоре пусто. Ага! Значит мне сразу в кабинет. Стучаться не стал. Переживут как-нибудь, сами же просили побыстрее. Вхожу, а там... Короче, там все: Исипова, Сергачёв, Иванов и Шкато. Плюс ещё двое мне незнакомых людей - мужчина и женщина. Не, ну первых-то я знаю, они вроде свои. А вот чем эти недовольны, даже боюсь представить. Причём, всё без исключения сильно напряжены и прямо жаждут со мной разобраться. Стоило только зайти, как сразу же вся эта группа уставилась на меня. И так-то настроения с утра нету, так ещё и эти чего-то ждут. Решил прикинуться ребёнком и сразу снять с себя все обвинения. А что? Мне шестнадцать лет, а паспорт в кармане - не приговор! — Они сами начали, - я быстро говорю, с самым честным выражением лица и добавляю, - здрасте! Ну и, как и следовало ожидать, понеслось. Не буря. Нет. Так себе, что-то вроде обсуждения вопросов в эфире телепередачи "Что? Где? Когда?" или "Брейн-Ринг". Все кричат и спорят, а я в качестве зрителей - знаю ответ, а говорить нельзя. Что порадовало - это уход прораба. Его счастливое лицо и брошеная фраза перед уходом: «Вы тут сами теперь разберётесь, а меня люди ждут», мне всё объяснило. А спор, между тем, не утихал и грозил перейти в что-то большее, но уже с матерными выражениями. На меня, кстати, никто не обращал внимание. Все просто орали друг на друга. Вторым ушёл Шкато, наш бригадир. Правда он не ушёл, а убежал и не просто убежал, а с криком: «Пля! Там пилястру под уровень выводить надо», выскочил в дверь. Но и это тоже напряжение в комнате не снизило. Мои робкие попытки вставить слово ни к чему не привели. Саму суть проблемы я понял. Не понимаю одного - чего они спорят? Вот он я! Спросите меня! Вас там не было, а повторять чужие слова можно бесконечно. Толку только не будет. Но кто меня спросит? Им важнее отстоять свою точку зрения. Делать нечего. Поэтому пошёл и сел на место прораба. А что? Устал я стоять и ждать. Может хоть так привлеку внимание. А если нет то, просто посижу и подумаю о том, что мне удалось услышать. Картина вырисовывалась печальная. Всё началось со звонка Ерасыла. Вкратце и очень сжато он, по телефону, выдал свою версию произошедшего. Это опять про джаз и моё, к нему, отношение. Точнее, про наш спор с вахтёром и уборщицами по поводу моего отношения к музыке и джазу в частности. В общем эта тема нашла продолжение. Да ещё и какое?! Уборщицы поделились своим мнением с кем-то там. Вахтёр тоже сказал пару слов кому-то. Дворник в курилке поделился своим взглядом с кем-то. А люди в горкоме комсомола работали политически грамотные. Поэтому каждый имел своё мнение о музыке. Сначала началось обсуждение внутри горкома. Может быть этим всё и закончилось - поговорили и ладно. Но кто-то решил выяснить как относится, к этому делу, товарищ Крапивин. После этого всё и завертелось... Сергей Вадимович хоть и был занят, но подошёл к этой проблеме со всей своей ответственностью. Я подробностей не знаю. Мне эти подробности не докладывали. Всё что я знаю это кусочки информации, которые мне удалось вычленить из общего разговора. Но возвращаясь к Крапивину, то первое, что он сделал это позвонил куда-то по поводу плаката, с которого всё, по идее, и началось. Вахтёр, как потом оказалось, отказался верить в существование этой бумажки и требовал подтверждения. В общем существование плаката подтвердили, но самого его не нашли. Зато где-то раздобыли фотокопию, которую и привезли ближе к обеду. Только этим всё не закончилось. Люди, что приехали вместе с фотокопией, тоже имели своё мнение. Спорили они с вахтёром недолго, зато продуктивно. А когда уезжали к себе, во всю обсуждали это происшествие. Дальше больше. У всех же есть знакомые и друзья? А уж про комсомольцев вообще говорить нечего. Все они друзья и товарищи. Волна обсуждения между ними пошла во все стороны. Тем более, что телефон стоял почти в каждом кабинете. Из горкома в обком. Из обкома в райком. От комсомольцев к пионерам, от тех к коммунистам. Короче - полная информационная эта самая. А когда вернулся Ерасыл с фингалом в пол-лица и ему всё это рассказали, то он, тут же начал звонить в Калугу. Я в это время, ещё ехал в поезде. Поэтому мне повезло. Первые разборки прошли мимо меня. А потом было поздно - ночь на дворе и все спят. Блин! Я всегда говорил, что москвичи те ещё... Не умеют держать язык за зубами, короче. Аж бесит! — А что не так-то? - не выдержал я, понимая кто меня подставил, - где я не прав? Надоело мне сидеть и слушать одно и тоже. Решил, что пора уже и мне сказать своё слово. Ответ меня убил: — Иди работай, - переходя с политического, на нормальный язык сказала Исипова, - когда надо мы тебя позовём. Пля! Это что сейчас было? Но подумать мне не дали. Все, кто оставался в прорабской, посмотрели на меня и рявкнули: — Бегом! "Хорошо, что так" - думал я, выбегая из комнаты. Мысль, о том, что по моему я не закрыл дверь, испарилась сразу же, как только появилась. Срочно переодеться и к Маше. Там хоть отдохну от всего этого. Сначала в раздевалку. Там, ясен пень, никого. Переодеваюсь. Потом, бегом к Петровичу. Быстро забираю трубчатый отвес и кельму из мешка(наконец-то буду работать нормальным инструментом). Всё остальное пусть лежит до обеда. Гремя инструментами приближаюсь к подъезду. Вхожу аккуратно. Не хватало опять в кого-нибудь врезаться. На площадке второго этажа стоит бригадир Шкато. Командует чего-то. Пытаюсь проскочить мимо, но не судьба. Человек с фигурой борца легко меня останавливает. — Вилор, - говорит бригадир, - ты сегодня с Машей наверху. Бегом! Она всё покажет. Рукой толкает меня наверх. Тут пока нету лестничного марша и лежат трапы. Ну, мне не привыкать. Не по такому перемещался. Бывало и по деревянным лестницам поднимались. И ничего. Наверху быстро оглядываюсь. Теперь мне всё понятно... и этот аврал, и эту суету, и присутствие всех каменщиков. Сегодня день открытия окон. И походу, мне придётся в этом поучаствовать. С одной стороны - прав Шкато, надо быстрее прогнать простенки и дальше опять класть сплошную кладку. С другой стороны - мы с Машей сильно не поможем. Это потом, в семидесятых, докажут, что резкий переход с одного вида кладки на другой плохо влияет на скорость работы каменщика. Сейчас об этом не задумываются - надо значит надо. Ну, не мне об этом спорить. Не буду же я объяснять, тому же прорабу например, что перегородка это два контрольных провеса, а простенок это восемь углов и каждый надо проверять. Кто меня будет слушать? К тому же, время сейчас не то и задачи стоят совсем другие. Поэтому, пошло оно всё нафиг и работаем там куда послали. Машу поставили в середину захватки, где я её и нашёл. Это понятно. Всё-таки на несколько движений меньше надо делать. А это и скорость, и качество соответственно. Сказать, что Бартолье обрадовалась, когда я появился, не могу. Она полностью сосредоточилась на рубке кирпича. И только буркнула, что за мной забутовка и раствор. А и ладно. Моё время ещё придёт, тогда и поговорим. Работа попёрла, когда прибежал бригадир Шкато. Все вроде бы и так не стояли, но тут, как-то сразу все заголосили, принялись чистить инструмент, стали растопыриваться поудобнее. Короче, показали, что они готовы к труду. Семён Семёнович, как и положено, дал отмашку угловым и... понеслось! Я старался не лезть под руку Маше. Но она, сама, делала всё так, что уже через один ряд стала тормозить бригаду. Видя это, мне ничего не оставалось делать, как только достать свой главный козырь - трубчатый отвес. Бартолье умная женщина и, скорее всего, когда-то встречалась с этим приспособлением. Поэтому она быстренько промерила внутренние углы и постепенно догнала остальных. Да, этот прибор тяжёлый. Да, его неудобно таскать с собой. Но именно тут, он в тему. Когда не нужен можно положить в оконный проём и всё. Не мешает и не спотыкаешься. Время до обеда пролетело незаметно. Только вроде начали, а уже пора перекусить. Ребята каменщики, проходя мимо нас с Машей, останавливались и с удивлением крутили в руках мой отвес. Уже через пять минут, я устал отвечать одно и тоже. Поэтому, собрав все инструменты в сумку, я тоже направился вниз. На лестнице, почти перед самым выходом, Маша меня притормозила и сказала: — Тебя Рита искала. Это конечно хорошо, что так, но и на обед идти нужно. Я-то рассчитывал, что мы увидимся после работы. Хотел предложить прокатиться на велосипеде. Там бы и поговорили. До её дома, надеюсь, все вопросы решили бы. Теперь, фиг его знает, что делать? Бежать искать Риту или оставить это, на после обеда? Вот так, весь в размышлениях, я и попался на глаза Исиповой. А когда, посмотрел в сторону прорабской то, сразу понял, что обеда у меня не будет. Там стояли три машины. Одна из них была знакомая "Победа". Глава 6 Глава 6 Сидим вдвоём с Ритой на мостках у реки. Вечер. Никого нет. Бельё никто не полощет. Даже детей, которые постоянно тут ловят рыбу, тоже нету. Ноги у нас в воде - отдыхают. Минут сорок мы добирались сюда. То она за рулём, то я - весело. Один раз только остановились, потому что не смогли пройти мимо. Запах свежей выпечки сшибал с ног. Остановились, посоветовались и я купил девять пирожков с земляникой. Больше просто не было, а другая начинка нас не интересовала. Мы сладенького хотели. Вот и сидим, болтаем ногами в воде и понемножку уничтожаем пирожковый запас. Счастье? Не знаю. Но, на данный момент, мне больше ничего не нужно. В душе, какое-то спокойствие и умиротворённость. Даже то, что вместо обеда, у меня, был серьёзный разговор с комсомольскими лидерами Калуги, теперь отошло на задний план. Хоть и ругали меня там. Сильно ругали. Дело-то политическое! А вы как думали? Один только вопрос и всё станет ясно: — В Союзе Советских композиторов есть комсомольцы? Вот! А эти самые комсомольцы из Союза Советских композиторов, тоже, откуда-то, по своим для меня непонятным каналам узнали про этот чёртов плакат (москвичи - я это уже говорил). И пинпец всем! Они же, кипя праведным гневом, сразу попёрлись к секретарю союза композиторов за объяснениями. Почему, этот самый секретарь, буквально вчера агитировал молодёжь критически относиться к заграничной музыке, в частности к джазу. Как-то это подозрительно выглядит и попахивает оголтелым нацизмом. Чуть до драки дело не дошло. Ребята молодые, горячие, некоторые даже в войне поучаствовали. Фашистов люто ненавидят. А тут такой повод нарисовался выяснить - кто есть ху и объяснить в чём он неправ. Чем это грозит, в общем, объяснять не надо. Зато мне это объяснили хорошо - с подробностями. Час целый объясняли. С криком и матом. Обидно, что товарищ лейтенант, Собкин который, тоже ругался. Он оказывается взял меня на поруки, как коммунист, и поэтому отвечал за мои действия. Катерина, кстати, тоже в этом участвовала, но уже со стороны комсомольской организации. И это ещё не всё. Там столько всего было наговорено, что просто в голове не укладывается. Суток не прошло, с момента нашего спора в Московском горкоме комсомола, а уже такие последствия. Комсомольская Москва гудит, бурлит, достаёт все залежалые камни из-за пазухи и требует крови! Их обвинили в нацизме и кто-то, за это, должен ответить. Надо газет завтра купить, что ли? Почитать что, в конце концов, получилось и какие выводы из всего этого последуют. Хотя, наверное, не будет ничего в газетах. Время не то. Реакция если и будет, то не сразу. С другой стороны, а чего это я так возбудился? Моё-то задание никто не отменял! А с джазом это вообще не моя проблема. Пусть у других голова болит, меня это не касается. Есть стройка вот и буду там показывать результаты. Правда, пока, что-то не очень получается. Но я что-нибудь придумаю. Для меня же всё закончилось более-менее нормально. Исипова, чуть ли не за шиворот, отвела меня в столовую. Я очень плотно пообедал. Потом, меня пинками загнали на работу и предупредили, чтобы я не высовывался в ближайшее время из общежития. А на работе работал и не вздумал, даже, вспоминать про джаз и фашистские плакаты! И вообще держать язык за зубами - информация не секретная, но... и не для общего пользования. За мной теперь будут присматривать. Да и ладно - мне же спокойнее. А сейчас я просто отдыхаю. — Вилор, - голос Риты отвлёк меня от раздумий, - мне надо домой. — Уже идём, - ответил я.