Симич. Всего? И что говорили? Милан. Я не слушал. Это все есть в газетах, почитайте. Симич. Вы правы. Извините. Глупо, что я вас расспрашиваю. (Оба молчат.) Мне жаль, что я не был. Милан. Это не важно. Симич. Я просто не мог придти. Это было бы некрасиво. Знаете, мы с вашим отцом расстались не по-людски. Милана этот рассказ совершенно не интересует. Он вообще выглядит совершенно отсутствующим. Милан. Вот как? Симич. Он вам не рассказал? Милан. Профессор, мне мой отец ничего не рассказывал. Вы и сами знаете. Симич. Знаю, знаю. Просто я подумал… он меня не вспоминал? Милан. Вообще никогда. Симич. Это странно. Я знаю, что наше расставание стало для него потрясением. Милан. Если даже это и так, мне он не сказал ничего. Симич. Хорошо. Не важно. Кому-нибудь сказал. Я еще об этом услышу. (Оба молчат.)А девочка? Как она это перенесла? Милан. Хорошо, она такая. Папа умер практически у нее на глазах. Упал на пол на кухне, где они с ней сидели. Алегра говорит, что ничего и не слышала. Ничего. Просто увидела, что он мертв. Симич. Несчастный ребенок. Милан. Знаете, он все завещал ей. И квартиру, и деньги. Мы живем теперь, фактически, у нее. Жанна замечает Милана. Кричит ему. Жанна. Милан! Милан и Симич оборачиваются. Симич встает, как и всегда в присутствии женщин. Милан просто машет рукой. Жанна. Я слышала, у вас девочка! Поздравляю. Милан. Да, девочка. Спасибо. Жанна. Желаю вам счастья! Милан кивает головой, кисло усмехается. Симич. Милан, что же вы молчите? У вас родилась дочка! Милан только кивает головой, кисло улыбается. Симич. Так я должно быть вас задерживаю! Милан. Ничего страшного. Но теперь мне действительно уже пора. Симич. Конечно, я понимаю. Милан. Скажите, зачем вы меня пригласили? Вы хотели мне что-то передать. Что это такое? Это у вас в папке? Наверняка что-то важное, что-то о чем, по-вашему, я должен знать? (Симич колеблется.) В этой ободранной папке, которую вы повсюду таскаете за собой, в этой старой папке, которую вы так судорожно сжимаете, что в ней? Что вы там прячете: бумаги, письма, документы? Там черным по белому написано, кем был мой отец, да? И вы сейчас думаете, а что было бы, если бы я все это знал? (Симич не отвечает. Милан вообще-то от него этого и не ждет.) И что, если я это узнаю? Или не узнаю? Теперь и так все кончено. Теперь это действительно безразлично. Ему это безразлично. (Милан встает.) Сейчас мне, и правда, пора. И Симич встает. Симич. Разумеется. Конечно, идите. Вот, это вам. Симич протягивает конверт. Милан машинально берет. Открывает, внутри билеты. Не меньше пятидесяти. Милан. Что это? Билеты… Билеты лото? Симич. Это вам отец оставил. Попросил меня передать вам. Милан смотрит на номера билетов. Он почти плачет. Милан. Спасибо вам, спасибо… Симич. Не за что, сынок. Ну, идите уже. Милан трогается с места. Оборачивается. Милан. А не согласитесь ли посидеть со мной где-нибудь? (Симич колеблется.) Пойдемте? Симич. Ну… можно. Милан. Пошли. Милан рад. Обнимает старика за плечи. Оба уходят. Некоторое время на сцене ничего не происходит. Только Жанна со своей матерью, упорно, шаг за шагом, со скоростью улитки, прогуливаются из одного конца сцены в другой. Потом Петровичка говорит. Петровичка. Какой жуткий этот молодой человек. Такой несимпатичный. Жанна. Да, действительно.(Курит.) И, представь себе, у такого есть жена. И дети. Петровичка. Слышала, слышала. (Прогуливаются.) Знаешь, что. Дай-ка мама тебе скажет. Ты лучше всех их вместе взятых. Жанна улыбается. Может быть немного кисло, но все же улыбается. Потом они еще некоторое время прохаживаются молча. В конце концов уходят со сцены. Затемнение