– Я Виктора посадила на телефон, чтобы он все прозвонил, а сама к вам поехала. «Разумная мысль!» – про себя одобрила я действия потенциальной клиентки, а она тем временем продолжала: – …Мне одна приятельница ваш телефон подсказала. Я ее встретила, когда из милиции возвращалась. Ее племянник года два тому назад к вам обращался, Славик Крутов… Смутно мелькнула в моей голове эта фамилия, и я только кивнула, поскольку сейчас не имело значения, по какому именно делу Славик Крутов когда-то стал моим клиентом. – Я Виктору строго-настрого наказала, чтобы он сразу же позвонил, если хоть что-то выяснит, – сказала Малеванная. – Он специально на работу позвонил, отпросился, объяснил все, как есть. Хорошо, что начальство у него понимающее, не стало возражать. – У Ирмы нет своей машины? Я так понимаю: если вы заговорили про водителя-маньяка, то предполагаете, что она должна была добираться до кафе на такси? – У них есть машина, но ее водит Виктор. «Жигули», «девяносто девятая». Ирма очень хотела машину и могла себе позволить ее купить, но у нее зрение плохое, она побаивалась садиться за руль. – Екатерина Михайловна, – задумчиво произнесла я. – Мне нужно вам задать несколько вопросов личного характера. Постарайтесь ответить на них спокойно и беспристрастно. И подумайте сперва, хорошо? Все это нужно мне для того, чтобы поскорее выяснить, что же произошло с вашей дочерью… – Да-да, я понимаю, – закивала Екатерина Михайловна, вся подобравшись. – Скажите, может быть, ваша дочь действительно поехала… как бы это выразиться… немного отдохнуть? Ну, я имею в виду, что она могла познакомиться с каким-то мужчиной и остаться у него на ночь, – с досадой, что приходится разжевывать этой женщине подобные вещи, сказала я. – Да что вы! – Екатерина Михайловна, как я и думала, мгновенно отвергла подобное предположение, даже не задумавшись ни на секунду. – Она у меня серьезная девочка! Как это так можно: познакомилась – и осталась на ночь? Вы что, думаете, она шалава какая-нибудь?! – Ну, может быть, она не вчера, а уже давно с кем-то познакомилась, – немного смягчив тон, развивала я дальше свою мысль. – А вчера что-то произошло, они встретились – может быть, случайно… Он пригласил ее к себе, она согласилась поехать – ненадолго, там они выпили… у нее закружилась голова от шампанского и из-за неожиданности этой ситуации… про подругу и мужа забыла, осталась у него… А теперь Ирма просто не знает, что ей придумать и как объяснить вам и мужу свое отсутствие. Вы, кстати, на работу ей звонили? – Конечно, звонила! Нет ее там! И не предупреждала она никого, а это вообще из ряда вон! Чтобы Ирма не вышла на работу, никого не предупредив?! Да она даже больничный не брала никогда, с температурой на работу ходила! Нет, нет, и нет, никаких любовников у моей дочери и быть не могло, отбросьте эти мысли! И шампанское она не пьет! И вообще, она алкоголь не переносит. – Понятно, – вздохнула я. – Извините, но я обязана проверять любую версию, пока не обозначится четкая линия расследования. А она пока что совершенно не вырисовывается. Я скептически скривила губы. – Да я понимаю, понимаю! – бросилась убеждать меня Малеванная. Видимо, уловив скепсис в моем тоне, она испугалась, что я откажусь от расследования. – Не обижайтесь на меня, Татьяна Александровна, просто я хочу, чтобы вы точно представляли себе мою дочь и ее характер. Ведь это тоже важно, верно? – Верно, – хмуро подтвердила я. С одной стороны, причин для отказа от этого расследования у меня не было. И вообще, признаться, мне нравятся дела об исчезновениях людей, поскольку финал в них всегда непредсказуем, а я свою работу люблю не только за сравнительно высокий доход, но и за то, что она увлекательная. Меня несколько смущало то, что непонятно было пока что, с какой стороны ухватиться за это дело. Исчезла непонятно куда, словно сквозь землю провалилась! И первое, что приходило в голову, – Ирма стала жертвой неизвестного преступника. Самое простое – ее могли ограбить и убить. Расплачивалась с таксистом или с частником, тот увидел деньги, в голове у него что-то переклинило, и… Второе – все-таки сексуальный маньяк. Хотя и не случалось в ближайшее время подобных эпизодов, но ведь какой-то из них всегда становится первым! И потом, наконец, Ирма могла стать свидетельницей какого-либо преступления, и ее просто, что называется, убрали. И это три версии только по одному направлению – спонтанное убийство, совершенное неким неустановленным преступником. А ведь возможны и другие варианты! К примеру, Ирму могли похитить. Правда, похитители обычно имеют свойство делать это не просто так, а со вполне конкретными целями. В данном же случае никаких требований – о выкупе например, – не поступало. Хотя, с другой стороны, и времени-то еще прошло маловато, так что, может быть, чьи-то требования еще и проявятся. Да и вариант о том, что Ирма просто сбежала, тоже отбрасывать не стоит. И все-таки информации, полученной от Екатерины Михайловны, было мало. Пока что я получила портрет Ирмы – с ее слов, – и саму ситуацию увидела ее глазами – глазами матери. Вполне вероятно, что у других людей, близких Ирме, обнаружится иное видение всего произошедшего. Так или иначе, было ясно, что без беседы с мужем Виктором и подругой Викторией мне не обойтись. А потом уже, на основании их показаний, решить – ехать ли мне на работу к Ирме или еще куда-то. – Что ж, Екатерина Михайловна, – задумчиво сказала я, видя, что женщина выжидающе смотрит на меня. – Я постараюсь вам помочь. И хочу приступить прямо сейчас. Ваш зять сейчас дома, вы говорите? – Да, дома, – обрадованно подтвердила Екатерина Михайловна. – Мы можем поехать вместе, я покажу вам. – Да я и сама найду, – попыталась было я откреститься от общества клиентки, поскольку надеялась, что в ее отсутствие Виктор почувствует себя более раскованно и заговорит откровеннее, но тут же я убедилась, что она так просто не отстанет. – Нет-нет, я поеду с вами, мне все равно туда нужно! – упрямо заявила Екатерина Михайловна, и я не стала возражать. В сущности, я ее понимала: присутствие в квартире ее дочери давало женщине иллюзию того, что она – рядом, и ничего плохого с Ирмой не случится. У себя дома она, видимо, просто не находила себе места. – Вот, я приготовила для вас деньги, – поспешно, словно боясь, что я откажусь, проговорила Екатерина Михайловна, открывая сумку. – Это Ирма мне подарила, вроде как на Новый год, хотя до него еще почти месяц, чтобы я шубу себе купила. Ну, а я пока что не сподобилась. И зачем мне теперь шуба, когда мне дочь нужно найти? Так что берите, сколько вам нужно, только помогите найти Ирму! Я проглотила тяжелый вздох и решилась сказать то, что считала себя обязанной произнести: – Екатерина Михайловна, я буду с вами предельно откровенной. За расследование я возьмусь и постараюсь завершить его в кратчайшие сроки. Но хочу сразу предупредить – результат может быть непредсказуемым. То есть вашу дочь и постараюсь найти, но не могу обещать, что она будет живой и здоровой. Простите. Но я не волшебник. И хочу, чтобы вы отдавали себе в этом отчет. Некоторое время Екатерина Михайловна молча смотрела на меня, не мигая, потом медленно произнесла: – Я понимаю. Найдите ее… в любом случае. * * * Квартира, в которой проживали Виктор и Ирма, отнюдь не показалась мне такой уж маленькой: широкий коридор, две вполне просторные раздельные комнаты, хорошая квадратная кухня. Туалет и ванная, правда, совмещенные, но места там тоже было достаточно: я убедилась в этом, когда прошла в санузел помыть руки. Так что переживания Екатерины Михайловны насчет тесноты, в которой якобы ютилась ее дочь, показались мне надуманными. По дороге, пока мы ехали до Парка Победы, где находился дом Ирмы и Виктора, Екатерина Михайловна все вздыхала и порывалась меня спросить, когда появятся первые точные результаты моих поисков. Разумеется, я не знала ответа на этот вопрос, поэтому старалась избегать предварительных выводов и разговоров вообще. Только об одном я спросила у женщины: – Скажите, у вашей дочери есть близкие подруги, кроме Виктории, к которым она могла бы поехать ночевать? Ответом мне было категорическое «нет». – Ирма не очень общительная девочка, у нее мало подруг. И времени на них у нее нет. Так что, кроме Вики, она почти ни с кем и не общалась. Бывало, правда, что она ночевала у Вики, но это случалось крайне редко и только по очень серьезному поводу. Больше пока спрашивать было не о чем, и я замолчала, нарочно включив радио, чтобы немного разрядить гнетущую атмосферу тревожности, концентрацию которой невольно провоцировало присутствие расстроенной матери в моей машине. Виктор Шмелев оказался мужчиной лет двадцати восьми – тридцати, вполне приятной внешности, хотя и не очень высоким. Его светло-голубые глаза выглядели уставшими, лицо осунулось, а на щеках появилась легкая небритость, придававшая ему тем не менее некий особый шарм. Темные прямые волосы слегка взъерошены. Человек явно провел бессонную ночь и теперь отчаянно пытался побороть усталость и все-таки внести ясность в ситуацию. Он стоял в коридоре с чашкой крепкого чая в одной руке и сигаретой – в другой. – Виктор, ну что? – с порога бросилась к нему Екатерина Михайловна. Шмелев лишь неопределенно развел руками в стороны, стараясь не уронить пепел на пол, и прошел в кухню. Оттуда он вернулся уже без чашки, но с пепельницей. На лице Екатерины Михайловны было написано разочарование. – Сколько раз я просила тебя не курить в квартире! – раздраженно сказала она. – Ты же знаешь, что я не переношу табачного дыма, и Ирмочка тоже не переносит – у нее с детства легкие слабые! Виктор ничего не ответил, просто молча затушил сигарету в пепельнице и, пройдя в кухню, открыл окно. Екатерина Михайловна тем временем разулась, призвав меня последовать ее примеру, и немного запоздало спохватилась: – Вот, Витя, это и есть частный детектив, о котором я тебе говорила, ее зовут Татьяна Александровна. Ты уж, пожалуйста, расскажи ей все-все, что тебе известно. – Екатерина Михайловна, – хрипловатым тенором проговорил зять, – я ведь уже сказал вам, что мне и самому ничего не известно! Я просто ума не приложу, что могло случиться! – Ничего, я вам задам вполне посильные вопросы, – успокоила я его. – О вашей совместной жизни, взаимоотношениях, о характере и интересах вашей жены. Не волнуйтесь, отвечайте как есть, а я потом разберусь, что важно, а что нет. Чем больше вы расскажете, тем выше шансы быстрее найти вашу жену. И я ободряюще улыбнулась. – Ну… проходите в комнату, – чуть помедлив, пригласил меня Виктор. – Правда, здесь легкий бардак, вы уж извините… В комнате никакого особого бардака я не заметила. Лишь на стеклянном столике у дивана стояли две чашки с недопитым чаем, да декоративная подушка была немного смята – видимо, Виктор все-таки ненадолго погружался в дремоту. Здесь же, на столе, лежала трубка радиотелефона и раскрытый телефонный справочник. – Ты точно все больницы обзвонил? – сдвинув брови, спросила Екатерина Михайловна, зачем-то беря в руки справочник и начиная его перелистывать. Виктор молча кивнул. – И что, вообще никого похожего? – Нет. Я бы вам позвонил, мы же договорились. – Екатерина Михайловна, вы не сделаете нам кофе? – чтобы чем-то занять женщину и не отвлекаться на ее постоянные «влезания» в разговор, попросила я ее. – К тому же Виктору, кажется, нужно взбодриться. Малеванной явно не хотелось покидать комнату, но все-таки она не стала мне отказывать и, чуть потоптавшись, собрала со столика грязные чашки, не упустив возможности уколоть этим зятя и пройтись насчет его безалаберности. Затем она наконец исчезла за дверью. Виктор чуть подумал, потом встал и прикрыл дверь. – Виктор, простите, но я сразу начну с вопроса, что называется, в лоб: у вашей жены не было любовника? – я порадовалась возможности в отсутствие матери Ирмы говорить свободно. – Еще раз прошу извинить, но дело весьма серьезное, поэтому речь об этике семейных отношений здесь неуместна, – подчеркнула я. – Я понимаю, – кивнул Виктор. – Но на сто процентов я, как вы сами понимаете, не могу быть в этом уверен. Вам же нужны факты, верно? Так вот: никаких фактов, указывающих на это, не было. Дело в том, что Ирма органично сочетает всебе качества трудоголика и домоседки. То есть утром она ехала на работу, проводила там весь день, а вечером возвращалась домой и с удовольствием проводила свободное время здесь. – А на работу она шла тоже с удовольствием? – уточнила я. – Скорее с чувством выполняемого долга. Не могу сказать, что она ловила кайф от своей работы, к тому же и уставала сильно, но заставить ее бросить это место или хотя бы сменить его не было никакой возможности. – Виктор, – я внимательно посмотрела на Шмелева. – Вам не нравилось то, что Ирма работает в «Абсолюте»? Виктор вздохнул. Потом покосился на начатую пачку сигарет на столике, чуть поколебался, но все же взял сигарету и закурил. – Это сложный вопрос, – наконец произнес он. – С одной стороны, стабильный заработок, да и сама Ирма была довольна. Но с другой… Приезжала она домой зачастую до предела разбитой, к тому же эти частые вызовы на работу в выходные! Ей, конечно, доплачивали – сверхурочные и всякие премии, но ведь нельзя же все время думать только о работе! Да и здоровье у нее не очень крепкое, она худенькая, легкие, опять же… Виктор во время этого монолога, насупившись, смотрел в окно и делал одну затяжку за другой. Докурив сигарету и затушив ее в пепельнице, он тут же взял следующую и встал, отойдя к окну. Открыл его и выпускал в воздух длинные струйки дыма, не поворачиваясь ко мне. – Виктор, извините, – пристально наблюдая за ним, сказала я. – Но я думаю, что истинная причина вашего недовольства кроется в чем-то другом. Может быть, вы самому себе не хотите в этом признаться? В иной ситуации никто не потребовал бы от вас отчета, но сейчас, когда с вашей женой случилось непонятно что, это может быть очень важным. Так что я убедительно прошу вас поделиться со мною вашими переживаниями. Мрачный Шмелев вернулся на свое место и твердо произнес: – Да! Мне не нравилось, что Ирма там работает! Потому что там вертится целая куча молодых мужчин – от сотрудников до клиентов! Многие покупают оргтехнику. А эти прилизанные менеджеры проводят рядом с нею целый день – бок о бок! Так как Ирма является специалистом по кадрам, она сталкивается с ними постоянно! Я был там, узнавал – там полно неженатых или разведенных мужчин!