Но все же выдернула пальцы. Однако он заметил эту паузу и улыбнулся с предвкушением. — Ты такая напряженная… — сказал он, наклоняясь еще ниже. В принципе, в баре было шумновато. Так что, может, я и зря себя вела как девственница во время той самой кадрили. — Зато ты… — я поискала слово. — Разболтанный! — Ты хотела сказать — расслабленный? — Понизил он голос и практически уже перелез через стол, пытаясь догнать меня, пока я отклонялась все дальше. — Я филолог! — Гордо сообщила я. — Что хотела сказать, то и сказала. Андрюша прицокнул языком. Тяжелый случай, мол. И пересел ко мне на диванчик. Тесноватый для нас двоих. — Знаешь… — сказал он, устраивая руку на его спинке, словно ловелас из американских комедий. — Ты совсем не в моем вкусе. Ну приехали! Это из пикаперских приемов, что ли? Кто-то еще ведется на эту седую древность? Даже с нами, провинциальными дурнушками, такое уже не прокатывает. — Ты тоже не в моем, — сообщила я, отодвигаясь к стеночке. — Но я люблю вызовы… — промурлыкал Андрюша, медленно скользя взглядом вниз от моих глаз к моему декольте. — Может, лучше с парашютом прыгнешь? — С надеждой предложила я. — Недостаточно экстремально по сравнению с тобой. — Тогда без парашюта! Я бы отодвинулась еще дальше, но там была уже стена. Андрюша раздвинул губы и слегка высунул свой раздвоенный язык. Словно хотел что-то попробовать на вкус. Кого-то. — Обожаю таких скромниц, — сообщил он, приближая свое лицо к моему. — Таких любопытных скромниц, как ты. Признайся, ты сейчас подумала, как это — целоваться со мной? Самое страшное, что да, подумала! И не только целоваться! Оторвать взгляд от двух кончиков языка, которые действовали независимо друг от друга, было почему-то невозможно. Это как смотреть видео с восковой эпиляцией очень волосатых мужиков. И страшно, и притягательно, и противно одновременно. И, конечно, я подумала, что опыт был бы уникальный… — Когда я закончу с тобой, тебе будет очень стыдно смотреть на себя в зеркало, Дарина, — выдал еще одну явно заготовленную фразу Андрюша. Вот где-то на этом месте все прочитанные мной любовные и эротические романы, вошедшие в мировую сокровищницу литературы, начиная с богини нашей Джейн Остин и заканчивая Эдичкой Лимоновым, разом взбунтовались в организме. Когда филолога тошнит от пошлости — никто и ничто не может его остановить! А когда центнер массы набирает ускорение, согласно физическим законам, даже равная масса не может его остановить. Если я все правильно запомнила в школе. В общем, Андрюша отлетел в сторону, я выскочила из-за стола и понеслась к выходу, уже не вспоминая про Элку с блудным коктейлем. «Всем могла бы быть для него — но ты осталась дома!» — издевательски проорала мне в левое ухо колонка песню этого вечера. Лучше бы осталась дома! Вернусь — буду весь вечер читать Лотмана! Нет, Шопенгауэра! Нет, лучше Кьеркегора! Чисто чтобы снять отравление реальностью. Я с такой яростью распахнула дверь выхода, что вообще не заметила, что кто-то в этот момент пытался войти. И-и-и-и-и со всей дури впечаталась лицом в пушистый белый свитер, под которым пряталась твердая мужская грудь. Ужасно твердая — я аж взвыла. Владелец свитера даже не покачнулся, хотя мы с моей массой уже хорошенько разогнались и, согласно физическим законам… — Эй, ты куда так спешишь? — владелец твердой груди оказался еще и обладателем глубокого голоса. Он не пытался перекричать музыку в баре, но я почему-то отчетливо услышала каждое слово. Подняла глаза, открыла рот, чтобы извиниться… И замерла. Глава четвертая, в которой прошибает даже Андрюшу Не то, чтобы я никогда не встречала ослепительных красавчиков. Питер вообще щедр на отлично выглядящих мужчин в прекрасной форме и с отпечатком интеллекта на лице. Словно и вправду настоящий европейский город, в котором замешан густой коктейль из лучшего, что могут предложить нации и страны этого кусочка мира. Высокие голландцы, породистые скандинавы, улыбчивые итальянцы, обаятельные французы — смешать, но не взбалтывать, перелить в отечественную посуду. А может быть, это сам город набрасывает на вполне обычных в других краях мужчин этакий флер загадочности. Что ж, спасибо ему за это. Любоваться красивыми мужчинами полезно для женского здоровья, я где-то читала. Этот красавчик был какой-то особенно выдающийся. Прямо ненастоящий. У живых-то людей на коже есть поры, под глазами синяки, тут прыщик, там шрам, нитка из свитера вылезла, джинсы плохо сидят, ботинки грязью забрызганы. Даже модели и актеры в реальности не высыпаются, бывают с похмелья и выходят в магазин с немытой головой. Мой же Обладатель Твердой Груди и Глубокого Голоса выглядел как страничка из мебельного каталога для олигархов. Этакий безупречно вылизанный интерьер, залитый ярким светом, с идеально подобранной цветовой гаммой и тщательно выверенными деталями — даже плед на кресле лежит красивыми складочками, а чашка чая добавляет яркий цветовой акцент. Я таких даже побаиваюсь. Тут ведь тоже надо соответствовать, а я не знаю, как люди без магии умудряются сохранять белые свитера такими белоснежными, а замшевые ботинки — осенью! в Питере! — такими чистыми. И сколько лака и мусса надо вылить на волосы, чтобы они с нашим ветром с реки продолжали лежать так идеально небрежно. Хотя на вид выглядели очень мягкими, очень хотелось потрогать. Эх, да что там! На самом деле его всего хотелось потрогать! И дело было даже не в безупречности. Очень уж он был притягательным. Кстати, я ведь его и трогала. Вот прямо стояла и внаглую лапала ту самую грудь под белым свитером, в которую только что врезалась. Конечно, это было уже совершенно неуместно, причем стало неуместным еще секунд десять назад, но какая разница? Не нравится — пусть вызовет полицию. Пока она едет, я еще немножко потрогаю. С каждой секундой моей тактильной невоздержанности улыбка на лице красавчика становилась все шире, а в глазах все ярче расцветало что-то бесшабашное и немножко лукавое. — Девушка, вы… — начал красавчик, вероятно, планируя отлепить меня наконец от себя, но тут из толпы вынырнула Элка с коктейлями в обеих руках. — Дарина? Ты чего тут? — удивилась она. — Андрюшу бросила одного, что ли? А это кто, друг твой? Она окинула красавчика таким оценивающим и плотоядным взглядом, что мне захотелось быстренько заслонить его своей широкой грудью. По-матерински, как птенца. Но грудь у него все равно была шире моей, так что целиком не получилось бы. — Нет, мы не знакомы, — сообщил красавчик. — Девушка в меня врезалась, пока убегала от чего-то страшного. — Убегала? Дарина! — возмутилась Элка. — А как же наш уговор! Сбегать нечестно! Я тяжело вздохнула, убрала наконец ладони с белого свитера, хоть и не без внутренней борьбы, и, понурившись, отошла в сторонку.