— Это все не мое… — я обняла себя руками за плечи. — Я так не могу — идти сразу с целью с кем-то переспать. — Дар-р-рина! — угрожающе начала она. Судя по ее лицу, меня ждала очередная лекция о пользе секса в жизни тридцатилетних старых дев и профилактике зарастания мхом нежных частей тела. Но тут в дверь снова затрезвонили. — О, это он! — Элка подхватила телефон и рванулась в коридор. — Здесь? Уже? — запаниковала я. — Я думала, мы в баре встретимся! — Сейчас увидишь и сразу передумаешь! — зловеще пообещала она, распахивая входную дверь высокому темноволосому парню. — Привет, Андрюш! Ты очень вовремя! Глава вторая, в которой речь идет о настоящей любви Питер похож на шкатулку с секретом. И не с одним. Как ее ни поверни — обязательно найдется что-нибудь интересное. Двойное дно, секретный рычажок, спрятанное за зеркалом еще одно отделение, сюрприз, прячущийся среди резных листьев на крышке. Он как будто весь светится волшебными огоньками. У каждого моста есть волшебная история, каждый островок расскажет байку, каждая статуя участвует в каком-нибудь заговоре. В центре на каждом метре происходило что-нибудь, о чем можно написать целую книгу. И вроде бы молодой совсем город, не сравнить ни с Москвой, ни, тем более, с Казанью, но древние болота словно притягивают магию тайн. Прага, Венеция и Стамбул в одном. Город-легенда. Город, напичканный легендами под завязку. Еще в школе, побывав на экскурсии в Царскосельском Лицее и заглянув «на сдачу» посмотреть, как разводятся мосты, я влюбилась в него намертво. И не я одна такая — однажды я встретила женщину, которой было под шестьдесят, она приехала в Питер полжизни назад и все еще смотрела на него влюбленными глазами. Устав от бессмысленности жизни в подмосковном Александрове, я однажды решительно собрала вещи и переехала в город своей мечты, готовая даже работать в «Макдональдсе» или — еще лучше! — бегать по его красивейшим улицам, разнося суши и пиццу. Лишь бы быть рядом. Но настоящая любовь всегда окупается. Мне неожиданно пригодились десятки прочитанных книг по истории Петербурга-Петрограда-Ленинграда. На пеших экскурсиях я бесила гидов, дополняя их полувыдуманные байки своими, а на теплоходных маршрутах, не сдержавшись, начинала грузить туристов историями поинтереснее, чем «в стопицотом году в этом доме Пушкин принял Крылова за Лермонтова». Я могла часами взахлеб рассказывать историю каждого дома на Невском или набережной Мойки, раскрывать самые популярные «тайны» города вроде Семимостья или Ротонды, а потом показывать то, о чем знает куда меньше людей — вроде двора-колодца в форме котика или мозаичного двора, способного переплюнуть красотой Парк Гуэль. Неудивительно, что в конце концов меня завербовали в одну маленькую, но задорную команду гидов, которые старались выпендриваться и предлагать такие экскурсии, каких не делал никто! Заезд на самокатах с рассказом об архитектуре авангарда, квесты в запутанных питерских коммуналках, иммерсивные спектакли прямо на крышах и в парадных города… Денег было так же мало, как в «Макдональдсе», зато впечатлений я за год набралась больше, чем за всю предыдущую жизнь. С Элкой мы познакомились, когда я искала комнату в центре. На свою зарплату я могла себе позволить квартиру только там, где Питер уже потихоньку переходит в Ленинградскую область, но жить-то хотелось в историческом центре! Город, который потихоньку начинал отвечать взаимностью на мою отчаянную любовь, не мог, конечно, изменить законы физики и сделать так, чтобы квартира на Набережной Мойки стоила как в Мурино, но мог подкинуть мне в соседи людей, с которыми жить оказалось интереснее, чем без них. Одной соседкой оказалась Элка, которая обожала целоваться под сиренью на Марсовом поле, любоваться ледоходом на Неве и мгновенно обжила Новую Голландию, едва ее превратили из мрачной крепости в хипстерский рай. Вторым соседом — Базиль, молчаливый парень, который поначалу приходил домой только спать, причем днем, и с нами общался коротким «Утра!» выползая чистить зубы после заката. Но и этот секрет Питер в конце концов нам раскрыл. Однажды мы с Элкой, перебрав шампанского, решили узнать, куда уходит таинственный Базиль ночами. Не вампир ли он часом? А может, оборотень? Или некромант? Он оказался барменом, работающим в очень уютном местечке, которое моментально стало «нашим». Элка начала притаскивать туда своих парней, если ей было лень ехать далеко, по пятницам мы стали устраивать там соседские посиделки до самого закрытия, а порой, в самые жаркие туристические деньки, помогать Базилю разносить заказы и убираться после закрытия. Туда мы и направились вместе с разрекламированным героем-любовником Андрюшей. Как настоящий увенчанные громкими званиями трахарь-медалист, он, едва войдя, отправился мыть руки, а мы с Элкой тем временем быстро и коротко полаялись шепотом под дверью ванной. Шантажировали мы друг друга одним и тем же — что не будем выслушивать нытье друг друга. Но после ожесточенного торга как-то умудрились прийти к компромиссу — я иду в бар с Андрюшей, выпиваю ровно три коктейля, и если меня не торкнет, ухожу домой. Но потом полгода не жалуюсь на личную жизнь. Если торкнет — то Элка полгода не пересказывает мне свои оргии. Поэтому я сидела на своем любимом месте рядом с огромным окном, которое на лето превращалось в еще один вход в бар, цедила «маргариту» и тоскливо поглядывала на выход. Андрюша мне не понравился сразу — со всеми его обтягивающими джинсами, оверсайзовой толстовкой, тату на шее — и, о боже! — раздвоенным языком, который он демонстрировал слишком уж часто на мой вкус. И подмигивал. Видимо, это был его главный козырь в забегах по куннилингусу. Хотя меньше всего мне понравился его какой-то очень уж заинтересованно-нетерпеливый взгляд. Словно он уже занес меня в список своих побед, а я почему-то торможу и приходится сидеть, давиться пивом вместо того, чтобы заниматься вещами поинтереснее. И еще он постоянно меня трогал! Обнял при знакомстве, чмокнул в щеку, пока надевала туфли, поддержал за талию на лестнице, когда я споткнулась. Вроде все невинно, но с очень многозначительными взглядами. Элку он тоже тискал, но она-то с ним уже спала, а я только собиралась! Хотя уже не собиралась. Что-то меня даже Элкино «Ты как-то рановато решила уйти на сексуальную пенсию!» уже не очень-то пугало. Правда потом она прошипела, что напишет моему бывшему, что я так сильно не могу его забыть, что никакие другие мужчины меня не привлекают, и вот тут пробрало, конечно. Умеет женщина мотивировать, не зря супервайзером промоутеров работает. Ладно, вдруг после третьего коктейля мне и Андрюша глянется? Или закрою глаза и буду во время секса думать о решетке Летнего сада. Но галочку все же надо поставить! Глава третья, в которой мы встречаем наконец настоящего героя Элка болтала, Андрюша смотрел томным взором, я давилась коктейлем. Сдуру я заказала замороженную «маргариту» — сплошное крошево льда, безумный кайф этого жаркого догорающего лета. Но уже почти осень, лет тает куда медленнее, чем в +35, и быстро такой не выпить. Чем я думала? Надо было шоты брать. Бар этот, оригинально называющийся «Без названия», прятался в третьем по счету проходном дворе, указатели к нему не вели, вывеска вечерами не светилась — но он был одним из питерских чудес, поэтому недостатка в посетителях не испытывал. Те, кому нужно, выходили к нему интуитивно, особым питерским чутьем. Есть, кстати, у баров и кофеен в этом городе одно интересное свойство. Какими тайными и секретными они бы ни были, они всегда выглядят так, словно только тебя и ждут. Ни в одном другом городе такого эффекта нет. В снобской Москве, например, даже дешевые сетевые столовки кажутся закрытыми клубами мафии, где тебя пристрелят прямо на входе и заходить туда стремно. Официанты смотрят сверху вниз, посетители тем более не рады видеть, и как ни пытайся перенести питерскую атмосферу, где-то на полпути между двумя столицами она дохнет. Давясь льдом, я допила первый коктейль и с такой радостью стукнула стаканом о стол, что Элка посмотрела на меня с укором. Нечего! Уговор есть уговор. — Кто пойдет за следующим? — С намеком спросила я. — Чур, кто-нибудь другой! Пока я в туалет ходила, меня три раза за жопу полапали. Ваша очередь. За те полчаса, что я боролась с айсбергами и льдинами, бар заполнился не просто под завязку, а еще чуть-чуть и в зале воцарилась та самая атмосфера, за которую мы любили это место. Всем было немножко жарко, очень весело и приходилось чуть-чуть перекрикивать окружающих. Уютно, хорошо — как будто тут все друзья. — Хорошо! — Вскочила Элка. — Я пойду, вы пока поворкуйте! Вообще-то я планировала ворковать как раз с ней — может быть, немножко еще поторговаться. Но — увы… Мы остались вдвоем с Андрюшей, и неловкость, повисшая между нами, стала совершенно очевидной. Вот как люди на первом свидании в постели оказываются? По-моему, это ожидание и знание, к чему все должно прийти, замораживает все эмоции. Как будто собак на вязку привели, загнали в комнату и сидят рядом на диванчике, смотрят — ну? Давайте уже, мы уже прибыль от щенков распределили, не подведите мамочку! Обычно это я тот человек, который разбивает неловкое молчание в любой компании. Иногда я думаю, что за этим меня на вечеринки и зовут. Но сейчас… Эх, сейчас я тоже сдалась первой. — Вы давно с Эллой знакомы? — Вежливо спросила я Андрюшу, краем глаза высматривая, как там у подруги дела в районе бара. В районе бара пробка была на двадцать баллов из десяти. Спасение не придет. — Неделю назад на спид-дейтинге пересеклись, — отчитался Андрюша. — Спид-дейтинг — это как в американских фильмах? Три минуты на разговор и все меняются партнерами по кругу? — Уточнила я. — Очень смешной формат, современная кадриль такая. — Кадриль? — Нахмурился Андрюша. — Французский танец восемнадцатого века, там тоже… — начала я объяснять и тут же сдалась. — Забей. Вы понравились друг другу? — Мы… — Андрюша посмотрел на меня задумчиво и, видимо, как и я несколько секунд назад, понял, что дело безнадежное. Только я поставила крест на нашем интеллектуальном родстве, а он — на эротической инициативе от меня. Потому что придвинулся поближе, наклонился через стол и накрыл мою руку своей. Пристально глядя мне при этом в глаза. Я помедлила на полсекунды дольше, чем стоило, борясь с собой и решая — может, все-таки ага?