И на меня — а я как раз вчера обещала ей смотреть ролики Егора не дольше получаса в день. Но тут ведь как? Полчаса — это у нее на глазах. — Как часто ты занимаешься сексом? — Не успокаивалась рыжулька. — Каждый божий день! — На Пасху и Рождество? Всего два раза в год? — Удивлялась та и с визгом убегала от бросившегося ловить ее Егора. Элка вздохнула и присела рядом. Отобрала у меня телефон, выключила и отложила. Задумчиво качнула поникшую головку фиолетового тюльпана. — Ну хорошо, — она обняла меня, все еще сидящую с потерянным видом перед четырьмя открытками с одним и тем же текстом про самую горячую девушку в Питере. — Ты можешь мне внятно объяснить, из-за чего ты так расстраиваешься? Все же хорошо — мужик делает выручку всем окрестным цветочным, хочет тебя в любую свободную минуту, не жадный, красавчик, молодой и резвый, секс бесподобный. Что не так? — «Не хочу афишировать наши отношения» — в очередной раз процитировала я. — Получается, что все наши отношения — это только секс. Потому что с друзьями он меня не познакомит, в Эрмитаж со мной не сходит, а все его подписчики будут уверены, что он трахает кого угодно, кроме меня. — Ты сильно хочешь засветиться перед его подписчиками? — Нет! То есть… — я и сама не знала. — Нет, но… — Послушай… — она снова вздохнула. — Давай допустим, что у вас и правда не будет ничего, кроме секса. В конце концов, ты за этим тогда в бар и шла. Но зато какой секс, а! Даже мне завидно! Я недоверчиво на нее покосилась. — Откуда ты знаешь? Может, по твоим понятиям это так себе секс, просто я слаще морковки ничего не ела. — Эх, Дарина… — Элка расковыряла соцветие тюльпана и зачем-то полезла ему прямо в душу. — Судя по тому, что ты рассказываешь о ваших развлечениях, это я ничего слаще морковки не ела! Поверь мне, если мужик мало того, что затейник, так еще и умеет этими затеями удовольствие доставить — это прямо редкий вид. А у вас еще химия такая, что фонит на весь район! — Ну… Это просто… — я не знала, что возразить. Ну химия. Ну удовольствие. Ну затеи. И все? Все? — Дарина! Такая химия случается с одним из сотни, поверь моей статистике! — Убежденно заявила Элка. — А если еще и умелый — это просто джекпот! — А толку-то? Элка всхлипнула, аккуратно отодвинула корзину подальше и, протерев стол от крошек, тщательно побилась об него лбом. Подумала, запрокинула голову к потолку и еще немного повыла. Выразив таким образом все свои чувства, она наконец решила донести их словами: — Слушай! Ну хорошо — тебя не устраивает только секс, ты хочешь обнимашки на Невском проспекте, свадьбу на Марсовом поле и крещение детей в Финском заливе на глазах изумленной публики. Но зачем тебе его бросать прямо сейчас? Тебе что — есть кем его заменить? Женихи у порога на коленях с кольцами стоят? — Нет… — Тогда просто наслаждайся! Цветами! Сексом! Пресс его трогай почаще, будешь потом вспоминать, когда найдешь себе мужа и придется прыгать на его пивном мамоне! Живи настоящим, Дар, не порть себе настроение тоской по несбыточному. В принципе, она была права. Но все-таки что-то маленькое и назойливое внутри нашептывало, что все не так-то просто… Глава тридцать третья, в которого глас народа давится борщом, а в финале исполняется мечта Вместе с золотой буквой Н мне принесли черные каллы. Какую-то жалкую сотню. Правда, слегка разбавленные еще лиловыми, так что смотрелся букет космически. Но, я думаю, они просто на сотню черных не наскребли. На кухню я пришла с букетом в обнимку и в очередной раз перечитывая про «самую горячую». Еще немного — и сама поверю. Все-таки приятно. За столом сидел наш старый знакомый курьер, имени которого я так и не выучила, и наворачивал Элкин борщ. На нее иногда находит кулинарная стихия, и она фигачит этот борщ в таких количествах, что можно накормить весь дом. Этим и приходится заниматься, потому что втроем мы его не осиливаем. Недокормленный курьер пришелся очень кстати. — Борщ будешь? — спросила Элка, распределяющая гущу из первой, самой большой, по двум другим кастрюлям. Вот так это обычно и происходит. Обычно она начинает с самой маленькой кастрюльки, а потом — провал — и уже «Горшочек, не вари!» — Нет, я чаю попью, — отмахнулась я, прижимая к себе каллы. Вазы у нас кончились еще три дня назад, бутылки, банки, ведра и кувшины тоже, так что я подумывала о тазике. И даже хищно рассматривала чайник, пока он кипятил воду. — Даже не думай, — сказала Элка. — Ванну тоже запрещаю. Попроси у Базиля кеги из-под пива из бара. — Они все на счет, — заметил Базиль, заходя на кухню. — А что у нас… О, нет! Борщ! — Красные дни календаря, — кивнула Элка. — Красная армия в городе. Гости из Краснодара. Кстати, помидоры и правда оттуда. — Вообще-то это говорят про месячные, — заметила я. — У кого как. — Ну спасибо, — скривился Базиль. — Аппетит ты мне отбила. — А мне неважно, — заявила Элка. — Свою борщевую повинность ты все равно отбудешь. Садись за стол. Хлеб черный или белый? — Белый… — покорно сообщил Базиль, устраиваясь на табуретке. — Чеснок есть? — Есть. Курьер протянул пустую тарелку и получил вторую порцию. Судя по Элкиному виду, она с трудом удержалась от того, чтобы потрепать его по макушке и сказать: «Хороший мальчик!» Я налила себе чая, тихонько радуясь, что на меня борщевой терроризм не распространяется и вынула телефон. Смотреть новые посты Егора сразу после получения цветов уже вошло в привычку. В новом ролике он решил не мелочиться — к нему по очереди подходили девушки, а он голыми руками рвал на них футболки. Девушки были разные — но все одинаково модельного вида. Десять штук подряд. И белье у них было фантастическим — с кружевами, стрэпами, вышивкой… Мне даже стыдновато стало за свое плотненькое и скромненькое — бежевое и черное. Егор, конечно, вообще никак его не прокомментировал — вот именно, что не прокомментировал! Про красивое он вряд ли бы промолчал. — Ну чего ты опять тяжело вздыхаешь? — мрачно поинтересовался Базиль. — Мы страдаем по Егору, не мешай, — Элка подвинула к нему банку со сметаной. — Зачем вы по нему страдаете? — Ой, Базиль, не лезь! — скривилась она. — Это наши женские страдашки. Ты кушай, не отвлекайся. — Не зачем, а почему, — отозвалась я, с мучительным интересом листая страницы всех десяти девчонок. Почти все они были московские, подписчиков существенно меньше, чем у Егора, но зато комментариев… И просмотров… Работает стратегия-то. — Так почему? — Базиль даже ложку отложил. — Вот объясни мне, а то я женщин все никак не пойму. Что тебе не так? Трахает? Трахает. Чем ты недовольна? — Базиль, ешь! — рявкнула Элка. Но было уже поздно. — Мне не так, что он меня стесняется и не хочет афишировать. Еще мне не так, что я даже понимаю, почему он стесняется. Сама, знаешь, слышала комментарии, что никакой нормальный мужик такую, как я, не полюбит, — пояснила я, изо всех сил стараясь не заводиться. — Прикинь, если бы тебе каждый день объясняли, что твоя борода — это отвратительно? И нормальные бабы постыдятся такого парня подругам демонстрировать — И что? — спросил Базиль, незаметно стряхивая с обсуждаемой бороды кусок капусты из борща. — Ты бы ее сбрил в таком случае? — Конечно.